море дикой смородины.
– Прибыли, товарищ лейтенант, – высунулась из веток озабоченная физиономия Завадского. – Дальше идти не стоит, пока не проведем разведку – слева и справа немцы.
Сердце тревожно сжалось – неужели уперлись в тупик после стольких страданий?! Он отправил людей во все стороны с наказом не отрывать мягкие места от земли, а сам остался в смородине вычерчивать примерный маршрут.
Первыми вернулись Завадский и Лях, отчитались о проделанной работе. Южнее, примерно в двухстах метрах, отмечены позиции мотопехотного подразделения вермахта. В поле вырыты окопы, в них замаскированы несколько пулеметов. В перелеске – пара бронетранспортеров с пушечным вооружением. Судя по количеству людей, там примерно батальон. В лес не заходят – наверное, побаиваются персонажей русских народных сказок.
Следом подползли Ветренко и Костромин, тоже составили доклад. На севере – поля и перелески, да крохотная деревушка у подножия холма. Участок прикрывает еще одно подразделение, примерно рота. Солдаты ведут себя смирно, чистят оружие, пиликают на губных гармошках. Из деревни слышен хохот – бравая солдатня задирает местных девчат, но до греха вроде не доводит.
– Бдительность так себе, товарищ лейтенант, – сделал вывод Завадский. – В этой местности нас не ждут, считают, что через заповедник мы не сунемся в связи с отсутствием дорог. Наблюдательных постов также не отмечено. Нужно идти прямо, через лес. В нескольких километрах отсюда – Угра, за ней наши…
– Предположительно наши, – поправил Глеб. – Пять минут отдыхаем – и вперед.
На рукописной карте появлялись новые отметки. Маршрут удлинился, но возникли новые вопросы. Пробиться через ущелье можно, но в стыке между мотопехотными формированиями окруженцы увязнут. Фланговые удары неотвратимы. Значит, следует заранее озаботиться созданием мобильных групп, способных сдержать удар. И лучше не афишировать, что эти люди из боя вряд ли выйдут…
День был не резиновый. За спиной грохотала канонада – сжатая в кольцо армия подвергалась новым ударам. Группа осваивала лес переменной степени проходимости, пройденные километры машинально оседали в голове. Время поджимало, на отдельных участках переходили на бег.
К мосту через Угру группа вышла через два часа после выхода из урочища. Населенные пункты на пути практически не встречались, за исключением пары необитаемых хуторов. Вокруг моста простирались заросли тальника. Они не были сплошными, здесь имелись разрывы и широкая просека, выходящая на мост. Здесь когда-то была дорога, но ее размыло еще до войны, проезжую часть пересекали глубокие канавы. Автомобильному транспорту (да и любому другому) здесь делать было нечего. На просеке красовались пеньки и молодые побеги – здесь мог проехать только мотоцикл с водителем-виртуозом. Но просека охранялась. Пост засекли заблаговременно. Службу несли полицейские в гражданской одежде с отличительными знаками на рукавах. Мужики были серьезные, на вид почти трезвые – очевидно, несение службы осуществлялось под контролем «старшего брата». Посреди просеки был вырыт окоп и установлен пулемет «максим». За полицаями наблюдали со стороны. В блокнот отправилась новая пометка.
– Отползаем, – приказал Шубин. – Место сбора – сто метров к югу, на выходе из ивняка.
Укрытий хватало, невзирая на отсутствие зеленой растительной массы. Вдоль берега тянулась дорога – вернее, то, что от нее осталось. Высились глиняные косогоры. Береговая полоса была изрыта, желтели прошлогодние заросли.
По этой дороге, перепрыгивая через ухабы, прошли двое полицейских с автоматами. Лица у них были важные, обремененные ответственностью.
– Завадский, со мной! – приказал Глеб. – Остальным – остаться. Если проколемся и начнется бой, прикрывайте.
Они дождались, пока пройдут часовые, переползли к берегу и облюбовали себе подходящие канавы. Пришлось на время слиться с местностью – те двое решили вернуться к мосту.
У переправы наблюдалась активность. Там стояли несколько мотоциклов – значит, приличная дорога все же имелась. Жались кучкой люди с повязками на рукавах, двое или трое блуждали по мосту. Почему переправу не взорвали, оставалось загадкой. Видимо, каждая сторона имела на нее виды. Мост наверняка заминировали. Он выглядел прочно, несмотря на то что состоял из деревянных конструкций. Тяжелая техника его бы раздавила – на такую мощь он не был рассчитан.
Участился пульс. Группа дошла почти до финиша, определила маршрут. Неужели получится?! Но где же позиции Красной Армии? «За мостом» – понятие абстрактное. 43-я армия тоже переживала не лучшие времена, несла потери, многие подразделения уже перестали существовать. Наступать уцелевшие части не могли, были разбросаны по местности, зарылись в землю. Имей противник достаточно сил – он бы их отбросил. На предполагаемой линии разграничения царило подозрительное затишье.
Требовался последний штрих, без которого трудный рейд терял смысл. Река была неширокая, извивалась. На дальнем берегу поднимался небольшой обрыв. Там виднелись такие же заросли. На узкой полосе под гущей тальника пришвартовалась весельная лодка. От воды следовало держаться подальше – в это время года никто не купается. Глеб полз по-пластунски, сдерживая волнение. Завадский не отставал.
Караульная служба явно не отличалась образцовостью. Полицаи занимались чем угодно, только не прямыми обязанностями. Доносились взрывы хохота. Несколько человек под навесом резались в карты. Поблескивало пламя костра, над которым висело обугленное ведро. В сторону разведчиков никто не смотрел.
Шубин съехал с обрыва к узкой береговой полосе и затаился за голым бревном. Зашуршала трава – Завадский повторил его маневр. Голоса провалились в глухую зону.
Остался только мост с парой полицаев. Они стояли спиной, перегнувшись через дальний борт. Один опустил в воду примитивную снасть – леску с привязанным крючком, намотанную на плашку, – и ждал клева. Сослуживец стоял рядом и что-то энергично ему втолковывал – видимо, разъяснял, как надо рыбачить и почему не клюет. Товарищ отмахивался, вращал плашку, извлекал крючок из воды и забрасывал его снова. Моментом стоило воспользоваться. Шубин поднялся и, пригнувшись, припустил вдоль береговой кромки. Полицейские не оборачивались. Завадский дышал в затылок. Момент был опасным, стоило кому-нибудь обернуться, или объявись в зоне видимости другие охранники…
Он добежал до опоры и подался на склон, над которым зависла пролетная конструкция. Подбежал запыхавшийся Завадский, пристроился рядом.
– Ну, вы и даете, товарищ лейтенант! В самую пасть залезли – и меня за собой… Как выбираться будем?
– Так же, как и забрались, – отрезал Шубин. – Давай слушать, может, что-нибудь полезное скажут.
Под мостом было неуютно, ныли суставы. Но обнаружить их было трудно, разве что присев на корточки.
– Не клюет, сука… – ворчал полицай. – Сбежала рыба из этой реки! А раньше в Угре чего только не было – и плотва, и пескари, и окуни на перекатах на голый крючок бросались, лишь бы блестел. Еще и течение сильное, постоянно перебрасывать приходится.
Второй смеялся:
– Не понимаю я вас, рыбаков. Готовы душу дьяволу продать, лишь бы с удочкой у
