тормозной шланг машины, которую она вела, кажется, развязали ей язык. Ничего не могу с собой поделать, но мне немного жаль эту бедную дурочку.
– Тормозной шланг?
Сняв очки, папа протёр стёкла своим свитером.
– Кажется, он хотел убить всех вас. Он специально привёл в негодность автомобиль. Возможно, она всегда неосторожно водила, но в любом случае она не смогла бы затормозить. Он перерезал тормозной шланг. После того как жидкость вытекла бы наружу, Вессон не смогла бы остановиться, и машина превратилась бы в смертоносное оружие.
– Обалдеть, – сказал Нед.
– Ох, это всё, что я могу сказать.
Наклонившись вперёд, папа отвёл волосы с моего лица.
– Ты действительно молодец, милая.
– А как же дом Айрин? – спросила мама.
– Они ничего не сказали об этом, – ответил папа. – Возможно, он так и не сумел заполучить его.
– Но он никого не убивал? – спросила я.
– Нет, – сказал папа. – Не убивал, насколько им это известно, но пытался. Он пытался убить вас. И он вместе со своими эстонскими приятелями украл очень много денег. Поэтому, когда они поймают его, он надолго сядет в тюрьму.
Теперь мы играли в карточную игру «Уно». Все вместе, в нашем доме, а по стёклам стучал дождь. Всё было замечательно, хотя что-то по-прежнему висело в воздухе.
Мама пекла блины. Папа подавал их с грибами на ужин. Нед разложил стол, и мы, пока ждали, играли в карты. И это было здорово, потому что всем нам было действительно очень хорошо вместе, но меня не покидало чувство, что я должна решить, что делать с Софией. Меня что-то тревожило, но я не понимала что.
Окончательный расчёт
На самом деле я целую неделю не могла решить, как поступить с Софией. Но видеть её я не могла.
В любом случае приближался день рождения Неда. Это заставило маму и папу заблаговременно навести порядок в доме (они потратили на это много часов). Папа даже вызвал слесаря-водопроводчика, который починил туалет, так что он теперь не гудел каждый раз, когда снисходил до того, чтобы смыть воду, а мама перенесла скорпионов в оранжерею.
Ободрённый замечаниями слесаря, когда тот зашёл позвонить, папа покрасил холл и вынес на свалку семь с половиной пар дырявых резиновых сапог вместе с заболоченным лягушатником и купленным по объявлению трамплином, который никогда не работал.
Это подвигло маму на то, чтобы избавиться от подшивок ежемесячного журнала по токсикологии, которые она хранила начиная с 1980 года. Кроме того, она вычистила буфет под лестницей, что привело к тому, что пришёл какой-то человек и уничтожил огромнейшую из когда-либо существовавших коллекций древесных червей.
Когда появились друзья Неда, родители не надели костюмов, но им удалось выглядеть вполне нормально, а папа разогрел в духовке замороженную пиццу, несмотря на то что всегда называл её «деньги на ветер».
Друзьям Неда понравился наш дом, понравились слизняки, понравились улитки, понравились мамины скорпионы, понравились грибы, растущие на холодильнике.
Теперь их родители, пришедшие для того, чтобы забрать их, сидели на стульях и пили чай из чашек. Мама, папа, Нед…
Никакого домашнего шампанского.
Никаких мёртвых цыплят.
На следующий день после дня рождения Неда я наконец сказала, что хотела бы увидеть Софию. Мама, папа и Нед – все они в нерешительности держались на заднем плане, просто на случай, если я взорвусь и захочу убить её.
Злости больше не было, осталась только боль. И недоумение.
София пришла вместе со своей мамой, которая сидела и пила чай с моей мамой, как делают все настоящие мамы.
– Чем ты занималась после тех выходных? – спросила София, стоя на расстоянии вытянутой руки от меня.
Я пожала плечами.
– Болталась с Недом – он оказался классным братом, – помогала маме с её скорпионами, избегала высоты и машин.
София засмеялась.
– А ты?
– Старалась узнать свою маму.
– А она поняла тебя? – спросила я.
Встав, София перешла на другую сторону комнаты.
– Поняла. Она извинилась, я извинилась. Мы смотрели телевизор, готовили еду, ходили гулять.
– София, почему? – спросила я, накручивая на палец прядь волос. – Почему ты не сказала мне правду?
Она пристально смотрела в потолок. Возможно, она искала там ответ, но я не могла отделаться от ощущения, что она уже знает его.
– Я думала, ты не поймёшь, ты не поняла бы, что я просто хочу увидеть свою маму. И мне хотелось подружиться с тобой. С тобой я чувствовала себя в безопасности.
У меня задрожал подбородок, словно я собиралась расплакаться, но не знаю, от радости или от грусти.
– Разве мы не могли всё рассказать полиции, а потом стать подругами? Разве мы не могли просто тусоваться вместе: болтать, слушать музыку, ходить на шопинг, – как делают все остальные?
– Честно говоря, я не думала, что из этого что-нибудь получится, я не думала, что тебе интересна такая обычная подружка. Я думала, что тебе нравится всё сложное и таинственное. Прости. Я ошиблась.
– На самом деле ты не ошиблась. Я действительно не из тех, кто любит шопинг. Я хочу сказать… посмотри… – Я показала на раскрошившуюся штукатурку на потолке и книги, кое-как набитые в книжный шкаф. – Вот как я живу, это мой дом.
– Точно, – сказала София. – Вот почему ты мне понравилась.
– Я тебе понравилась? Я понравилась? Тогда почему ты так поступила со мной?
София долго не отвечала.
– Мне, правда, жаль Лотти. Мне очень жаль, что я заставила тебя пройти через это.
– Тебе жаль, что ты заставила меня спуститься с того здания?
Она кивнула.
– Тебе жаль, что ты заставляла меня есть из помойных баков?
Она улыбнулась.
– Жаль, что ты чуть не убила меня в автомобильной аварии?
Шмыгнув носом, она кивнула. Я увидела слёзы в её глазах.
– И, София. – Я глубоко вздохнула. – Прости, что я не понимала, что значит быть разлучённой со своей семьёй. Думаю, что теперь я понимаю, или, по крайней мере, начинаю понимать.
Мы вышли в сад. Светило солнце, папа косил траву. Наш сад вдруг стал выглядеть почти таким же обычным, как у других людей.
– Мы переезжаем в дом Айрин, – сказала София.
– О, – произнесла я.
– Мы с мамой. Тот дом принадлежит ей. Она бывала в нём в детстве, и он ей нравится. Она хочет отремонтировать его. Ей также нравятся вещи Айрин. Мама всё показала мне. Дом славный, прекрасный, такой как есть, ну не считая деревьев в водосточном жёлобе. Что ты об этом думаешь?
– Я?
– Да, ты.
Я задумалась. София, живущая чуть дальше по дороге. София, которая любит приключения.
