— М-да, чую, грядут неприятности, — хмыкнул Симони. — Ха! Эти жрецы! Безумны, почти все, по крайней мере, большинство.
— Нет! Я просто не знаю, что означает «хрящевой»!
— Это соединительная ткань скелета, — пояснил Дидактилос. — Представь себе кость и кожу одновременно.
Симони опять хмыкнул.
— Ну и ну, как ты недавно сказал, век живи, век учись.
— И наоборот, — согласился Дидактилос.
— Наоборот?
— Философия, — пояснил Дидактилос. — Садись, мой мальчик. Ты раскачиваешь лодку. Мы и так перегружены.
— Ее плавучесть обеспечивается силой, равной весу вытесненной жидкости, — вяло пробормотал Брута.
— Гм?
— Только я не знаю, что такое плавучесть.
Бедн распрямился над сферой.
— Можем отправляться в путь, — сказал он. — Только нужно залить сюда воду. Ничего, если я воспользуюсь твоим шлемом, сержант?
— И мы снова поплывем?
— Мы начнем вырабатывать пар, — поправил Бедн и вытер руки об тогу.
— Знаете, — сказал вдруг Дидактилос, — существуют самые разные способы познания. Помню, когда-то принц Ласгер Цортский спросил меня, как ему стать ученым человеком, учитывая тот факт, что времени на чтение у него нет. И я сказал ему: «Королевской дороги к познанию не существует, ваше величество». А он мне ответил: «Так построй ее, иначе я отрублю тебе ноги. Используй столько рабов, сколько нужно». Очень бодрящий и непосредственный подход, должен сказать. Человек не привык бросать слова на ветер, людей — сколько угодно, но только не слова.
— А почему он не отрубил тебе ноги? — спросил Бедн.
— Я построил ему дорогу. Во всяком случае, нечто вроде.
— Правда? Мне казалось, ты имел в виду какую-то метафору.
— Ты делаешь успехи, Бедн. Я нашел дюжину грамотных рабов, посадил их в спальне у принца и заставил читать избранные места, пока он спит.
— И как, сработало?
— Не знаю. Третий раб воткнул ему в ухо шестидюймовый кинжал. Сразу после революции новый правитель выпустил меня из тюрьмы и сказал, что я могу покинуть страну, если дам обещание ни о чем не думать до самой границы. Но, по-моему, мой замысел имел шансы на успех.
Бедн плюнул в огонь.
— Нужно время, чтобы вода нагрелась, — пояснил он.
Брута лег на носу лодки. Сосредоточившись, он мог слегка приостановить поток знаний. Самое главное, ни на что не смотреть. Даже облака…
…Считаемые в натурфилософии средствами затенения поверхности мира, предотвращающими перегрев…
…Вызывали ненужные знания. Ом крепко спал.
«Знания без учения, — подумал Брута. — Нет. Наоборот. Учения без знаний».
Девять десятых Ома спали в панцире. Остальное парило туманной дымкой в реальном мире богов, значительно менее интересном, чем трехмерный мир, заселенный человечеством.
«Мы в такой маленькой лодке, — думал Ом, — возможно, она нас и не заметит. Океан такой огромный. Не может же она быть повсюду.
Конечно, у нее много верующих, но мы в такой малюсенькой лодочке…»
Он чувствовал мысли рыбешек, с любопытством тыкавшихся носами в конец винта. Что было достаточно странно, потому что в обычных обстоятельствах рыба не славились тем, что…
— Привет, — сказала Морская Королева.
— А.
— Вижу, твое существование еще продолжается, маленькая черепашка.
— Пребываю здесь, без проблем, — ответил Ом.
Возникла пауза, которая, если бы разговор происходил между людьми, ушла бы на покашливание и принятие смущенного вида. Но боги никогда не испытывают смущения.
— Полагаю, — продолжил Ом, — ты пришла за расплатой.
— Это судно и все в нем находящиеся, — кивнула Морская Королева. — Но твоего верующего, согласно традиции, я могу пощадить.
— На что они тебе сдались? — спросил Ом. — Один из них и вовсе атеист.
— Ха! Когда близится конец, начинают верить все до единого.
— Мне это не кажется… — Ом замялся. — Справедливым?
Теперь пришел черед замолкнуть Морской Королеве.
— А что есть справедливость? — наконец поинтересовалась она.
— Нечто вроде основы правосудия, — откликнулся Ом и сам удивился своим словам.
— Очень похоже на мысль, высказанную каким-нибудь человеком.
— О, эти люди, они очень изобретательны. Но я не то имел в виду. Находящиеся в этой лодке не заслужили такой судьбы.
— Заслужили? Они — люди. Причем здесь заслужили или нет?
Ом вынужден был признать свое поражение. Конечно, подобные мысли не пристали божеству. Что же такое с ним творится?
— Просто…
— Ты слишком долго зависел от одного человека, мелкий бог.
— Знаю, знаю. — Ом вздохнул. Мысли влияют друг на друга и порой меняются местами. Он слишком долго смотрел на происходящие с точки зрения человека. — Что ж, бери лодку, раз так надо. Я просто хотел, чтобы это было…
— Справедливо? — закончила за него Морская Королева.
Она приблизилась вплотную, Ом чувствовал ее присутствие вокруг себя.
— Справедливости нет, — сказала она. — Жизнь похожа на иссушенный берег. А потом ты умираешь.
И она исчезла.
Ом почувствовал, как возвращается в оболочку своего панциря.
— Брута?
— Да?
— Ты плавать умеешь?
Шар начал вращаться.
— Все. Скоро тронемся, — донеслись до Бруты слова Бедна.
— Скорей бы. — Это был Симони. — К нам направляется какой-то корабль.
— Эта лодка идет быстрее, чем любое судно с парусами или веслами.
Брута кинул взгляд в сторону берега. Мимо маяка проходил элегантный омнианский корабль. Он был еще далеко, но Брута смотрел на него с ужасным предчувствием, которое увеличивало лучше, чем любой телескоп.
— Быстро идет, — заметил Симони. — Не понимаю, ветра-то нет.
Бедн оглядел гладкое как зеркало море.
— Ерунда какая-то. Чтобы там ветер был, а здесь его не было?… — пробормотал он.
— Я спросил, умеешь ли ты плавать? — настойчиво повторила черепашка.
— Не знаю, — честно признался Брута.
— А ты не можешь как-нибудь выяснить это, да побыстрее?
Бедн поднял голову.
— Ого, — удивился он.
Над «Лодкой Без Имени» сгущались тучи. Было видно, как они вращаются, словно в гигантском водовороте.
— Как ты можешь не знать таких примитивных вещей? — не выдержал Ом. — Я думал, у тебя идеальная память!
— В деревне мы часто плескались в большой бочке, — ответил Брута. — Это считается или нет?
Поверхность моря подернулась пеленой. В ушах у Бруты что-то щелкнуло. А омнианский корабль по-прежнему спокойно скользил по волнам.
— Как это называется, когда в одном месте полный штиль, а вокруг ветер?… — спросил Бедн.
— Ураган? — неуверенно предположил Дидактилос.
Из тучи в море ударила молния. Бедн рванул рычаг, который опускал винт в воду. Его глаза сверкали чуть ли не ярче молнии.
— Вот это сила! — воскликнул он. — Обуздать молнию! Мечта всего человечества! Сон наяву!
«Лодка Без Имени» рванулась вперед.
— Неужели? — удивился Дидактилос. — А мне, как правило, снятся другие сны. Будто за мной по полю, засеянному лангустами, гоняется гигантская морковка.
— Я вовсе не те сны имел в виду. Сон наяву — это метафора, — объяснил Бедн.
— А что такое метамфора? — спросил Симони.
— А что такое сон? — спросил Брута.
Зигзаг молнии ударил в туман. Искры засверкали на поверхности вращавшегося шара.
— Того же самого эффекта можно добиться при помощи самой обыкновенной кошки, — заметил пребывавший в философском мире Бедн, хотя в действительности находился в лодке, оставлявшей за собой белый след. — Если кошку погладить эбонитовой палочкой, можно вызвать крошечные молнии… Вот если бы я мог усилить их в миллион раз и заключить их в специальные сосуды, тогда все люди разом перестали бы быть рабами и мы бы навсегда распрощались с ночью…
Молния ударила всего в нескольких ярдах от суденышка.
— Мы находимся в лодке, на которой установлен большой медный шар, а вокруг — масса соленой воды, — усмехнулся Дидактилос. — Бедн, большое тебе спасибо.
— И храмы богов получили бы достойное освещение, — быстро добавил Бедн.
Дидактилос постучал тростью по корпусу лодки.
— Великолепная идея, но где ты возьмешь столько кошек?
Волны становились все выше и выше.
— Прыгай в воду! — заорал Ом.
— Зачем? — удивился Брута.
Очередная волна едва не перевернула лодку. Дождь шипел на поверхности шара, и во все стороны летели обжигающие капли.
— Нет времени объяснять! Прыгай за борт! Так будет лучше! Верь мне!
Брута поднялся на ноги и схватился за поддерживающую шар раму, чтобы сохранить равновесие.
— Сядь! — закричал Бедн.
— Я пойду прогуляюсь, — сказал Брута. — Некоторое время меня, возможно, не будет.
Лодка закачалась, и он полупрыгнул-полуупал в бурлящее море.
Молния ударила прямо в медную сферу.
Вынырнув на поверхность, Брута успел разглядеть раскаленный добела шар и «Лодку Без Имени», несущуюся по волнам, точно комета. Винт едва касался воды. Очень быстро суденышко исчезло за стеной дождя и тумана. А еще через мгновение шум бури перекрыл глухой взрыв.
