с ее помощью отгородиться от лучезарной улыбки мужчины.
– Ева.
– Нет-нет и нет.
– Иди сюда, трусиха.
– Да нет же... – и не успеваю я развернуться, чтобы удрать, как меня за ноги, обвивая кольцом, подхватывают сильные руки и молниеносно приподнимают вверх. От неожиданности я взвизгнула и, покачнувшись, прикрывая рот ладошкой, рассмеялась.
Вот так вот, одним взмахом, одним движением меня закинули чуть ли не до потолка! Может быть, попросить его в следующий раз, когда буду верхние шкафчики на кухонном гарнитуре мыть, побыть моей стремянкой с ножками?
– Только не урони меня, пожалуйста, Дам! – взвизгнула я, неосознанно сокращая имя мужчины, когда он сделал шаг, приближаясь к елке, а я свободной рукой хватаюсь за его голову. – Если я убьюсь, придется тебе в доме самому убираться! – предупреждаю, а саму распирает тихий хохот.
– Вот видишь, мне совершенно невыгодно от тебя избавляться, снежинка! Давай кнопка, надевай ее, – говорит мужчина, крепко ухватив меня под коленки, уже чуть ли не усадив себе на плечо.
Ну что ж, пришлось успокоиться и использовать всю свою ловкость, чтобы не рухнуть сверху на елку, но я-таки сделала это, примострячив гордую “корону” в виде звезды на Рождественскую красотку.
– Я все! Спускай меня немедленно. Я же тяжелая, – легонько бью Дамира по плечу, чтобы поторопился. Мне уже не терпелось почувствовать под ногами твердую землю, а не жар его большого тела. Он реально горячий мужик, с таким и в лютые морозы не замерзнешь!
И Дамир спускает. Правда, так медленно, что мне показалось, будто я всем своим телом проскользила по его твердым, как камень, мышцам, ощущая голыми ногами и руками каждую впадинку. И какое счастье было снова стоять на своих двоих!
– Ну, вот и все, можно вк...
– Ауч! – вдруг хватается за спину и сгибается пополам Дам, как-то слишком “больно” шипя.
– Что? Что такое? – испуганно затараторила я, а у самой сердце, как кенгуру, запрыгало в грудной клетке, еще немного, и я сама рядом в обморок упаду. – Что с тобой? Спина, да? Ты приляг на диван, Дамир. Я… я… сейчас что-нибудь придумаю! Может, мазь какую найду или… – засуетилась, бегая перед елкой и скрюченным мужчиной, и тут до моего слуха донеслось то ли хрюканье, то ли смех. И я, наконец, замечаю, как подрагивают плечи Дамира, а руки упираются в колени и он уже в открытую начинает хохотать.
– Да ты... смеешься! – восклицаю, нет, взвизгиваю от возмущения. – Да ты издеваешься надо мной! – бью его кулачком в плечо, потом в грудь. – Не стыдно так пугать девушку? А если у меня сердце слабое? – продолжаю возмущаться. А он перехватывает мои распоясавшиеся руки и притягивает к себе с сумасшедшей скоростью, заставляя переступить на носочках и влететь в его объятия, задирая голову вверх. – Отпусти немедленно! – выдаю, как мне кажется, грозно, но по факту получается жалко. Мне только и остается, что упереть ладони в грудь мужчины, прямо там, где бьется сильное и большое сердце.
– Боже, сколько в тебе энергии, Ева, – улыбается одними уголками губ. Опять эти губы! Я вообще нормальная? Как можно западать на мужские губы? Что может быть в них красивого и волнующего? Не знаю, но, тем не менее, я не могу отвести своего взгляда в сторону. А его руки все сильнее сжимают мою талию, словно мужчина боится, что я все еще смогу вырваться. Но весь ужас в том, что мне и не можется, и не хочется.
Поднимаю взгляд чуть выше, попадая в плен его глаз цвета теплого янтаря и тону. Волнение, что сковывает все тело, не позволяет даже сглотнуть. Я словно впадаю в оцепенение и замираю в ожидании.
В ожидании чего? Что ты ждешь от него, Ева? – кричит мой внутренний голос, помахивая перед глазами табличками “денжерос”!
– Дам… – пытаюсь развеять окутавшую нас тишину и напряжение.
Он чуть склоняет голову в сторону и, не разрывая взгляда, приближает свое лицо…
– Повтори, снежинка, – просит тихо властным, вкрадчивым голосом, и я перестаю дышать. Что он просит меня повторить? Да и если бы знала, то не смогла бы и звука выдавить! Я трепещу в его руках. Мне кажется, что невозможно не ощущать мою дрожь. Мое тело словно вибрирует, попав в поле его сумасшедшей энергетики. Ладони сжимаются, комкая темную футболку мужчины, а он все не останавливается и останавливаться не собирается. Я прикрываю глаза, потому что чувствую, его горячие дыхание на своих губах. Их уже покалывает от осознания, что его красивые губы вот-вот коснуться моих.
Вот-вот случится мой первый в жизни настоящий поцелуй.
И я, кажется, вот-вот потеряю связь с реальностью от напряжения.
Сантиметры...
Миллиметры...
И…
“Пилик-пилик” – врезается в мое сознание.
Ступор. Остановка. Вдох, и... я, распахнув свои глаза, отпрыгиваю от мужчины как от огня, пятясь назад, да так неуклюже, что, потеряв равновесие, падаю пятой точкой на пол, больно ударяясь и охая.
Ноги подкосились.
– Черт, Ева! – выругался Дамир и подхватил меня с пола, поднимая на ноги, на которых я сейчас едва ли могу стоять. – Жива? В порядке? – оглядывает с ног до головы, заостряя особое внимание на моей ушибленной пятой точке, которая, гадина, под его взглядом как специально еще сильней начала ныть. Синяк будет точно.
– Да-да, в порядке… все, – киваю, как китайский болванчик, опасаясь поднять на него взгляд.
– Телефон, как всегда вовремя! Чтоб его... Одну минуту, хорошо? – смотрит на меня так, словно я должна остаться здесь и преспокойненько ждать его. – Я сейчас вернусь, снежинка. Стой тут! – и размашистым шагом уходит в спальню, прикрыв за собой дверь.
Стой тут? Как бы не так!
Я, не теряя ни минуты, мысленно благодаря того, кто так вовремя позвонил, с гулко трепыхающимся сердцем вылетаю из гостиной. Напяливаю свою обувь, куртку, даже не застегиваясь, накидываю капюшон и что есть мочи удираю из этого дома, с ярко-пунцовыми не только щеками, но кажется, всем телом от кончиков волос до пят. Чувствую себя сейчас не лучше горящего факела. Святые ежики, что это только что было?!
Глава 22. Дамир
– Да? Чего тебе, Вероника? – залетаю в гостевую спальню, буквально гаркнув в трубку таким тоном, каким к любовнице не обращался ни разу за все годы наших с ней
