— Спасибо, мистер Реддич. Вы правы. Это просто от холодной воды. — Нельзя забывать, что она горничная. Она не может позволить себе высокомерие или дистанцию, которую соблюдают леди. — Спасибо. Вы очень добры.
Дворецкий с явной неохотой опустил руку.
— Ты уверена?
— Да… Да, спасибо! — Эмили медленно отодвинулась, стараясь не смотреть на него. Это нелепость! Она воспринимала его как мужчину, а не как дворецкого! Хотя, с другой стороны, все мужчины — мужчины. Может, нелепость — это взгляды высшего общества?
— Спасибо, мистер Реддич, — повторила Эмили. — Сейчас пойду и переоденусь. Я замерзла, и чашка горячего чая мне не повредит. — Она повернулась, выскочила из комнаты и почти бегом бросилась по коридору к лестнице.
Когда Эмили снова спустилась на кухню, все уже знали о происшествии, и ее встретили удивленные взгляды, перешептывание и смешки.
— Не обращай на них внимания, — сказала Мэри, подала ей чашку горячего чая и присела рядом. Ее голос понизился до едва различимого шепота. — Ты вправду ее обозвала? А как?
Эмили с опаской взяла чашку — руки у нее еще тряслись.
— Я назвала ее жирной ленивой шлюхой, — тоже шепотом ответила она. — Только никому не говорите — миссис Кроуфорд меня уволит! Наверное, Эдит тут работает уже много лет и они с миссис Кроуфорд давно знакомы.
— Нет. — Мэри подвинулась ближе. — Она тут всего два года, а миссис Кроуфорд — три.
— Похоже, все тут новенькие — Эмили старалась казаться бесхитростной. — Странно. Это хорошее место — красивый дом, приличное жалованье, и мисс Вероника не злая…
— Не знаю. Наверное, всё из-за того убийства. Я не слышала, чтобы кто-то собирался уйти, а они все равно ушли.
— Ну и глупо. — Эмили старалась унять волнение и говорить тихо. Может, удастся узнать что-то новое. — Они что, думают, что убийца может прийти еще за кем-нибудь?.. Ой! — Она изобразила на лице удивление и ужас, повернулась и посмотрела в лицо Мэри. — Ты же не думаешь, что Далси тоже убили, да?
Глаза Мэри, синие, как полоски на кухонной посуде, смотрели на нее недоверчиво. Затем в них постепенно проступило понимание, и Эмили испугалась, что переборщила. Вторая истерика у горничной за один день — это уже слишком. Ее вышвырнут, не слушая никаких оправданий, и даже Реддич ее не спасет. Спешка до добра не доведет.
— Хочешь сказать, ее выпихнули из окна? — Голос Мэри был почти не слышен, однако помощница кухарки была слеплена из другого теста и терпеть не могла истерик. Они только злят людей, а мужчины их просто ненавидят. Кроме того, Мэри была достаточно умна: она умела читать; наверху у нее под подушкой лежали дешевые «романы ужасов», и она знала толк в преступлениях. — Точно, Далси была здесь, когда убили мистера Роберта. — Она едва заметно кивнула. — Может, она что-то видела.
— Но ты тоже тогда здесь была, правда? — Эмили с удовольствием отхлебнула чай. — Тебе лучше быть осторожной. Никому не рассказывай о том, что тогда случилось! А ты что-нибудь видела?
Похоже, Мэри не заметила противоречия в словах Эмили.
— Нет, не видела, — с сожалением призналась она. — Важные люди не приходят на кухню, а я почти всегда тут. А в то время я была всего лишь прислугой в буфетной.
— И ты никогда не видела странных людей наверху? Тех, кого там не должно быть?
— Нет, никогда.
— А каким был мистер Роберт? Наверное, другие тебе рассказывали?
Лоб Мэри прорезали морщины.
— Ну Далси говорила, что он был особенным, всегда аккуратным, таким вежливым… по крайней мере, как это принято у господ. Но старый мистер Йорк тоже очень вежливый, только уж очень неаккуратный. Бросает вещи где попало и вечно что-нибудь забывает! Я знаю, что он все время уезжал. Джеймс, который служил тут лакеем, часто говорил, что мистер Роберт опять уехал. Но такая у мистера Роберта работа. Он какая-то важная шишка в Министерстве иностранных дел.
— А с Джеймсом что стало?
— Миссис Йорк избавилась от него. Сказала, что, раз мистер Роберт умер, Джеймс больше не нужен. Отослала его прямо на следующий день, под предлогом, что какой-то там лорд ищет камердинера и она замолвила за него словечко.
— Миссис Лоретта?
— А кто же еще? Бедная мисс Вероника так расстроилась, что вообще ничего не могла делать. Ужасно горевала, так убивалась, бедняжка. Мистер Роберт был для нее светом в окошке. Она его обожала, это точно. Нет, конечно, миссис Лоретта тоже жутко расстроилась. Была белой, как привидение, рассказывала Далси. — Мэри придвинулась еще ближе, и ее волосы щекотали щеку Эмили. — Далси говорила, что слышала, как миссис Лоретта плакала ночью, но она не посмела войти, потому что все равно ничего не могла сделать. Люди должны плакать; так уж заведено.
— Конечно. — Эмили вдруг почувствовала себя непрошеным гостем. Зачем, черт возьми, она явилась в дом несчастной женщины и обманывает всех, выдавая себя за горничную? Неудивительно, что Питт так разозлился. Вероятно, он ее тоже презирает.
— Ладно, — вдруг сказала Мэри, прервав течение ее мыслей. — Пей свой чай, Амелия. Если у тебя нет работы, то у Мэри есть! И на твоем месте я бы попридержала язык, девочка. Не строй из себя слишком умную! Эдит — хитрая лентяйка. В этот раз тебе все сошло с рук, но ты нажила себе врагов. А теперь пей чай и проваливай!
Это был превосходный совет, и Эмили смущенно поблагодарила Мэри и повиновалась с готовностью, которая удивила их обеих.
Следующие два дня Эмили чувствовала себя неуютно. Эдит затаила ненависть, которую не решалась показывать, но это было еще хуже, потому что Эмили понимала: враг просто ждет удобного момента. Миссис Кроуфорд чувствовала себя униженной и придиралась к Эмили по мелочам, что вызывало недовольство Реддича. Все были взвинчены. Ее единственным убежищем стала прачечная, поскольку Эдит снова умудрилась освободиться от глажки. Она якобы повредила запястье и не могла удержать утюг. Миссис Кроуфорд сделала вид, что поверила, однако не смогла переубедить Реддича по поводу обеда, и две вкусные трапезы прошли в отсутствие Эдит. Похоже, миссис Мелроуз на этот раз особенно постаралась. Как это было принято везде, слуги угощались превосходным вином из хозяйских погребов. Вечером после ужина они пили горячее какао и играли в настольные игры, в которых Эдит не участвовала.
У Эмили осталась одна проблема — как избавиться от дружбы мистера Реддича, но при этом не задеть его чувств и не лишиться защиты. Никогда в жизни ей еще не приходилось быть такой дипломатичной, и это отнимало много сил. Эмили искала убежище в неестественно старательной заботе о Веронике. Именно поэтому она оказалась в ее будуаре ранним вечером, когда Нора доложила о визите мистера Рэдли и спросила, примет ли его мисс Вероника.
Эмили почувствовала, что краснеет; книга, которую она читала вслух, соскользнула с колен на пол. Все это начиналось как приключение, но Эмили не хотела, чтобы Джек видел ее в роли горничной. Волосы у нее были собраны на затылке, что не очень ей шло, а лицо бледное — слугам не разрешалось пользоваться косметикой, и в выгодном положении оказывались те, у кого щеки румяные от природы. Эмили не выходила из дома, спала в холодной постели, вставала слишком рано, поэтому под глазами у нее были тени, и она явно похудела. Наверное, вид у нее действительно как у полудохлого кролика! Вероника тоже была худой, но в своем роскошном платье выглядела хрупкой, а не истощенной.
— Да, пожалуйста, — с улыбкой ответила Вероника. — Как мило, что он приехал. А мисс Барнаби с ним?
— Нет, мэм. Привести его сюда? — Нора искоса взглянула на Эмили, намекая, что той следует удалиться.
— Да. И скажи миссис Мелроуз, чтобы приготовила чай, сэндвичи и пирожные.
— Да, мэм. — Нора повернулась вокруг своей оси и вышла, задев шелестящими юбками косяк. По ее мнению, камеристкам нечего делать там, где они могут встретить джентльменов, которые приходят с визитами. Это привилегия горничной.
Минуту спустя появился Джек, непринужденно улыбающийся, элегантный и оживленный. В сторону Эмили он даже не взглянул, но при виде Вероники, которая протянула ему руку, его лицо осветилось радостью. Подобное пренебрежение заставило Эмили вздрогнуть, как от удара. Глупо, конечно. Если он с ней заговорит, то все испортит, и она на него рассердится. И тем не менее Эмили страдала — слишком уж хорошо Джек играл свою роль. Он вел себя с ней как со служанкой, а не как с женщиной.
— Как мило, что вы меня приняли. — Джек говорил искренне, словно это была не просто вежливость. — Мне следовало прислать визитную карточку, но мысль навестить вас пришла ко мне внезапно. Как вы поживаете? Я слышал, у вас в доме случилось несчастье. Надеюсь, вы уже немного пришли в себя?
Вероника прильнула к его руке.
— О, Джек, это было ужасно. Бедняжка Далси выпала из окна и разбилась о камни мостовой. Не представляю, как это могло произойти. Никто ничего не видел!
