Еще раз требую крайнего напряжения, помня, что от нашего движения впредь зависит судьба 2-й армии, положение которой остается критическим.
Скерневицкому отряду удерживать Скерневицы во что бы то ни стало. № 509. Ренненкампф».
Этот приказ по 1-й армии свидетельствует о том, что неумолимая кровавая логика событий, после двух потерянных дней 6 и 7 ноября, заставила командующего 1-й армией вернуться к основной идее исходного стратегического положения 1-й армии, принятого по директиве Главнокомандующего от 4 ноября. Поэтому за этим приказом надо признать оперативную целесообразность после потерянных двух дней. К сожалению, однако, вполне ясного понимания единственно возможного плана операции все же и теперь еще не было, и поэтому в приказе сделан ряд крупных промахов, а именно:
1. В приказе сведений о положении 2-й и 5-й армий особенно и важного указания, где находится их правый фланг, равно как сведений о неприятеле, никаких не помещено. Между тем, как мы видели, штаб 1-й армии сам получил обстоятельные сведения. Результат был тот, что колонны Ловичского отряда шли как слепые, напр. колонна ген. Зубковского ночевала с 8-го на 9-е в 3,5 верстах от фланга I армейского корпуса и этого не знала.
2. Какая на 8 ноября была дана задача двум дивизиям конницы, не указано. В течение 7 ноября генерал-адъютанты Рузский, Ренненкампф и ген. Казнаков говорили о желательности использовать массу конницы, особенно ввиду похода конного корпуса Новикова, для выручки 2-й армии и удара по немцам. Однако в приказе коннице задача не указана.
3. V и VI Сибирским корпусам была соответственно дана общая оборонительная задача на прежней линии Илов – Шимановице; даже создан общий для обоих корпусов резерв; но общего начальника назначено не было. Затем этим корпусам дана была для обороны линия в 35 верст. Так как направленные сюда силы немцев не были значительно больше наших, то задача эта была выполнима, однако только не при пассивном стоянии тонким кордоном, а при условии искусного маневрирования сильным общим резервом в руках энергичного общего начальника, позади выставленных на вероятнейших направлениях авангардов. Это сделано не было. Дезорганизация обороны на этом участке повлекла за собой тяжелые последствия и пагубно отразилась на энергии Брезинской операции.
Недоразумения с генералом Слюсаренко, повлекшие за собой его отчисление от командования Ловичским отрядом. Троекратная перемена операционного направления в ночь с 7-го на 8 ноября
4. В приказе опять не предусмотрена и не урегулирована оборона Ловича, на необходимость удержания которого, как выше уже было сказано, Главнокомандующий указывал так настойчиво. Для выручки 2-й армии настоящим приказом вновь назначается группа корпусов в том же составе II армейского корпуса и Ловичского отряда. Ей приказано: «к 6 ч утра занять исходное положение», но на какой именно линии – не указано. Затем «в 6 ч утра начать общее наступление на Брезины». Едва ли могут быть сомнения в том, что II корпусу и Ловичскому отряду этими словами приказа предписывалось начать одновременную и притом общую атаку неприятеля, занимавшего Брезины. Начальство над этим отрядом выручки, силой в два корпуса, опять объединено не было. Новое направление наступления было назначено почти под прямым углом к тому, по которому генерал Слюсаренко должен был начать наступление в 11 ч вечера 7 ноября. II корпус находился при этом направлении на целый переход сзади и ни в каком случае к 6 ч утра исходного положения занять не мог. Между тем в течение 7 ноября были получены генералом Слюсаренко телеграммы, резко предписывающие ему идти на выручку второй армии немедленно и не дожидаясь II корпуса, а главное была получена телеграмма генерала Шейдемана с просьбой о немедленной выручке. Это было явное противоречие. Из двух противоречивых приказаний исполнению подлежит последнее, т. е. в данном случае приказ № 509. Общее со II армейским корпусом наступление согласно новому приказу по существу не только не было явно ошибочным, но могло иметь под собой веские основания, и главное из них то, что командующему 1-й армией могли стать известны силы обошедших немецких корпусов И он мог опасаться, что при отдельном последовательном наступлении Ловичского отряда, а затем II корпуса они могли бы подвергнуться отдельному же последовательному поражению, которое могло испортить всю операцию Главнокомандующего, как оно действительно впоследствии и случилось. Мало того, если бы новые корпуса немцев, которые подошли через несколько дней к Бзуре, поспели бы к 8 ноября, то отдельное поражение генерала Слюсаренко, а затем II корпуса, могло бы кончиться тем, что немцы из района Брезины – Колюшки не ушли бы и после этих боев, а операция завершилась бы тогда для нас катастрофой для всех трех армий. Поэтому, казалось бы, лучше было бы 2-й армии получить помощь позже, чем рисковать ее вовсе не получить. Как бы генерал Слюсаренко ни поступил согласно одному из приказаний, т. е. пошел ли бы он немедленно один вперед или ждал бы II корпус, то в случае, если бы его постигла неудача, он рисковал, что ему будет поставлено в вину неисполнение другого прямо противоположного приказания. В случае же удачи ее всегда приписали бы одному из предписанных свыше приказаний. Поэтому вполне естественно, что генерал Слюсаренко хотел выяснить этот вопрос. Между тем генерал Ренненкампф в поданной им Военному Министру записке по этому поводу пишет: «Насколько Слюсаренко и его начальник штаба все еще придерживались пагубного правила равняться по соседу, хотя неуместность этого уже дважды разъяснена была, видно из телеграммы его начальника штаба полковника Балтийского, полученной ночью, после получения ими приказа № 509: «Прошу выяснить, если наше исходное положение будет Гловно – Речица, то можем ли мы идти в наступление, не дождавшись II корпуса на его исходном положении правее нас. Это положение мы понимаем как расположение II корпуса Гловно – Плюдвины – Садовка. Между тем как II корпус говорит, что к 7 ч утра он дойдет до широты Собота, а эта Собота в переходе уступом назад от нашего правого фланга. Балтийский».
Теперь после событий можно констатировать факт, что эта телеграмма полковника Балтийского только свидетельствует, что генерал Слюсаренко со своим начальником штаба тогда еще правильно понимали обстановку и относились к своей задаче осторожно и основательно. В показании своем, данном мне 26 марта сего года, генерал Ренненкампф по поводу текста разбираемого приказа своего показал: «Отданное 7 ноября Ловичскому отряду и II армейскому корпусу приказание «в 6 ч утра начать общее наступление на Брезины», я понимал это выражение в том смысле, что эти части должны были двигаться вперед, отнюдь не выжидая друг друга». Генералу же Слюсаренко, когда он являлся после своего отчисления ген. – ад. Ренненкампфу, последний на предложенный вопрос объяснил, что разбираемые слова приказа надо было «понимать лишь как указание для установления телеграфной связи со II корпусом»…
Однако тогда, когда эти события происходили для генерала Слюсаренко, вынужденного полученным приказом отменить свое уже разосланное приказание о выступлении в 11 ч вечера 7 ноября в западном направлении на фронте Варшице – Стрыков и приготовлявшего другие приказания в отмену первого о выступлении в новом направлении на юг на фронт Брезины – Ежов, важно было получить на свой вопрос ясный определенный ответ. Если бы вопрос был так прост, то, вероятно, ответ последовал бы немедленно. Однако полковник Балтийский прождал у телеграфного аппарата, непосредственно связывавшего его со штабом 1-й армии, целых 3 ч (когда каждая минута дорога), пока получил, наконец, от полковника Новицкого ответ: «Ловичский отряд не должен выжидать в занятом им расположении выхода на ту же широту II корпуса, а должен наступать независимо от него, но будучи осведомлен о предстоящих действиях и движении II корпуса. Новицкий». Такой большой в боевой обстановке срок, как 3 ч, указывает, что ребром поставленный вопрос генерала Слюсаренко в штабе 1-й армии был решен не сразу, а там долго колебались.
Относительно операционного направления движения Ловичского отряда на Брезины – Ежов, если его рассматривать вместе с одновременным движением II корпуса на фронт западнее Брезины, например, Брезины – Липины, то за ним надо признать правильный и удачный выбор. При наличности общего начальника и при стройном одновременном движении, хотя бы с некоторым запозданием против времени приказа, направление это, как теперь можно судить, несомненно привело бы к выгодному для нас боевому фронту, который своим правым флангом плотно прикоснулся бы к флангу 2-й армии у Ксаверов-Виончинского леса. По-видимому, проектировавшая приказ квартирмейстерская часть штаба 1-й армии и основывала выбор этого направления на вышеприведенных весьма обстоятельных сведениях о противнике и 2-й армии. Но как только мы отбросим одновременность наступления II корпуса и Ловичского отряда, то получается несообразность: важнейший участок от Брезины до фланга 2-й армии остается в течение более суток неатакованным и вся целесообразность задуманного маневра отпадает. Ловичский отряд, пущенный один на фронт Брезины – Ежов, делал промах по неприятелю и, сам рискуя получить удар во фланг, не выручал 2-й армии. Поэтому отказ от одновременности наступления II корпуса и Ловичского отряда отнимал у приказа № 509 правильность выбранной операционной линии. Именно это обстоятельство и было, вероятно, причиной того, что ответ на вопрос полковника Новицкого направление Ловичского отряда не изменялось. Попытки же ген. – ад. Ренненкампфа вышеприведенными своими объяснениями доказать, что в его приказе не было указания генералу Слюсаренко на одновременность атаки, свидетельствует только, что он и до сих пор не понимает несомненных положительных сторон, спроектированного в штабе 1-й армии, своего же собственного приказа № 509.
