– Так-так. Я сейчас еще звездочки п-пересчитаю. – Петя внимательно осмотрел этикетку и удовлетворенно кивнул: – Тебе повезло: все пять на месте. – Он снова посмотрел на картину: – Ты хоть скажи, чего ради ты мне ее приволок?
– У меня небезопасно, – сказал Глеб.
– Ну у меня, знаешь, тоже не Форт Нокс. Ладно, п-присаживайся. Покурим, поговорим.
Мужчины уселись в кресла и закурили.
– Ты д-давно видел Лизу? – спросил Петя.
– Давно. А что?
На лице Давыдова проступило страдание.
– Да, понимаешь, я ей звоню, звоню… А она трубку не берет.
– Ты ей, случайно, не нахамил?
Давыдов вытаращил глаза:
– Ты что, с ума сошел? Д-да я за нее готов в лепешку расшибиться! А ты говоришь – н-нахамил. – Петя поскреб грязными ногтями в затылке и грустно сказал: – Не знаю. Может, ее раздражает мой д-дефект?
– Ты о котором? – поинтересовался Глеб.
– Можно подумать, что у меня множество д-дефектов! – фыркнул Петя.
– Вообще-то хватает. Считай сам. – Глеб принялся загибать пальцы. – Ты болтлив, неуклюж, беден и…
– Д-дурак, – обиделся Давыдов. – Я про з-заикание.
– А, так ты еще и заикаешься? Ну тогда конечно. Какая нормальная девушка свяжется с неуклюжим, болтливым заикой?
– Тебе бы только издеваться.
Глеб ухмыльнулся и похлопал друга по плечу:
– Ладно, братское сердце, не грусти. Ты красив, как Дориан Грей, и умен, как Гарри Стотель. Будь я девчонкой, я бы на тебя запал.
– Правда? – с надеждой в голосе спросил Петя.
– А то. Знаешь, морячок… а ведь ты мне и правда нравишься. – Глеб взъерошил ему волосы.
– Ну тебя! Дурак. – Давыдов стряхнул с головы руку Глеба, затем печально вздохнул. – И все-таки трубку она не берет. А я, п-понимаешь, влюбился, как мальчишка. – Петя еще немного повздыхал, но тут взгляд его снова упал на картину, и он сказал: – Слушай, Глеб, а картинка-то ничего. Этот, с б-бородой, – это кто?
– Тильбох, – ответил Глеб.
– А скелет?
– Его смерть, – ответил Глеб.
– И о чем они, интересно, б-беседуют?
– Ну ты и спросил. Откуда ж я знаю?
Давыдов внимательно посмотрел на картину.
– А я, кажется, знаю, – неожиданно сказал он.
– И о чем же?
– Они б-беседуют о том, как можно победить время и обрести бессмертие. П-проблема Фауста. Вот смотри: Тильбох показывает на ключ, лежащий на столе, так?
Глеб посмотрел на ключ и сказал:
– Так.
– Этим он, типа, говорит: у меня есть ключ от б-бессмертия. А смерть показывает на картину с монахом, так?
– Так.
– А на картине м-монах явно вызывает дьявола. Видишь, какие клубы дыма? Я прямо чувствую з-запах серы! Так вот, смерть показывает на это б-безобразие и говорит: «Глупый человечишко! Неужели ты и вправду решил, что дьявол, с которым ты заключил д-договор, поможет тебе победить меня? Твой ключ от бессмертия, на который ты так рассчитываешь, – п-просто жалкая, бесполезная игрушка.
– Хм… – Глеб снова вгляделся в картину. – Ну а что ты скажешь о женщинах, зажимающих носы?
– А вот это уже вне пределов моей к-компетенции, – сказал Петя. – Ты же знаешь – я никогда не мог понять женщин. Может быть, они тоже почуяли запах серы? Эти женщины явно не аристократки. А простой народ, в отличие от нас, интеллигентов, очень восприимчив ко злу. Итак, Тильбох решил, что он м-может победить смерть. Дьявол, с которым он заключил соглашение, вручил ему ключ от бессмертия. Сам собой напрашивается вопрос: где же тогда тот замок, который нужно открыть этим к-ключом?
– И где? – поинтересовался Глеб.
Давыдов почесал затылок и ответил:
– А черт его знает.
– Дельное замечание, – усмехнулся Корсак. – Может, тебе что-то прояснит история картины. Когда-то она принадлежала парфюмеру Генриху Брокару. Но во времена Брокара ключа на столе и вот этого монаха с чертом на стене еще не было. На столе стояла свеча в подсвечнике. Брокар ее закрасил и нарисовал на ее месте ключ. Ну не сам, конечно, нарисовал, а нанял для этого специального художника.
– А на месте картины с монахом и чертом? – поинтересовался Петя. – Что было на месте картины?
– Ничего, – ответил Глеб. – Просто голая стена.
– Это т-точно известно?
– Абсолютно.
– Гм… – Петя положил небритую щеку на ладонь и нахмурился. – А женщины с носами там были раньше?
– Да. Женщин Брокар не трогал.
Петя улыбнулся:
– Очень благородно с его стороны. Знаешь, что я д-думаю? Я думаю, в картине его привлекли именно они. Все-таки он п-парфюмер и привык иметь дело с запахами. Ну и сюжет разговора со смертью его, конечно, п-привлек. Не удивлюсь, если ван Тильбох был внешне похож на парфюмера Брокара.
– В точку! – кивнул Глеб. – Они очень похожи. – Он уже успел это выяснить, только раньше никто не спрашивал.
Петя улыбнулся:
– Ну вот видишь. Думаю, твой Брокар д-долго разглядывал картину и постепенно н-начал находить в ней что-то общее с собственной ситуацией. Прибавь внешнее сходство Тильбоха и Брокара. В к-конце концов он решил, что картину ему послала сама судьба, онако она упустила кое-какие детали, и тогда Брокар нанял художника, чтобы тот д-дорисовал эти детали. Говоришь, на месте ключа была свеча в подсвечнике?
– Угу.
– А ты не думал, что эта свечка… ну или подсвечник может быть тем самым ключом? Ключом от ворот бессмертия!
– Каким образом?
– А я откуда знаю? – пожал Петя сутулыми плечами. – Я всего лишь скромный фотограф, а ты – известный журналюга. Тебе и к-карты в руки. Но я бы на твоем м-месте пристальней пригляделся к подсвечнику.
– Постой-постой… – задумчиво проговорил Корсак. – А ведь у Брокара была коллекция масонских предметов. Он даже выставлял их на всеобщее обозрение.
– Что ты г-говоришь!
– Сегодня я листал каталог с той выставки и видел в перечне целую кучу старинных подсвечников.
– Ну, вот видишь, – сказал Петя. – Получается, что Брокар увидел на к-картине этот подсвечник и вспомнил, что у него в коллекции точно т-такой же. Прибавь к этому внешнее сходство с ван Тильбохом. Тут бы и самый закоренелый скептик поверил в знаки судьбы!
Глеб внимательно посмотрел на рыжего фотографа и сказал:
– Давыдов, тебе кто-нибудь говорил, что ты гений?
– Т-тоже мне открытие, – фыркнул фотограф. – Я всегда знал. Но мне приятно, что и ты наконец это з-заметил.
Корсак склонился над сумкой и принялся в ней рыться.
– Что ты там ищешь? – поинтересовался Давыдов.
– Рентгеновские снимки картины, – ответил Корсак.
Он достал из сумки пачку фотографий и протянул Пете:
– Вот, посмотри.
Давыдов внимательно всмотрелся в первый снимок, потом в другой – с увеличенным фрагментом стола.
– Что ж, з-закрашенный подсвечник виден хорошо, – сказал он. – Интересная, кстати, форма: две п-переплетенные змейки. На твоем месте я был бы повнимательнее к масонскому следу. Эти ребята обожали тайны. А кстати, Брокар был м-масоном?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
