Может быть, беременность сделала меня мягче, но я не видела смысла таить обиду. Ведь именно разговор с Анной Львовной заставил меня многое переосмыслить. Если бы не она, я бы так и принимала Илью как должное, не представляя, как много он для меня значит.
Не просто много. Если Катя — центр моей вселенной, то Ларионов — всё, что находится за центром.
* * *
С девчонками мы встретились у меня дома спустя две недели после родов. Младший сын Ленки — Дениска — недовольно ворчал что-то на младенческом языке и заинтересованно посматривал в сторону Екатерины. Вика сюсюкалась с обоими детьми попеременно и восхищалась то пяточками, то носиками, то пальчиками. Клянусь, в её глазах зажигались мультяшные сердечки, когда она смотрела на Катю и Дениса.
— Девочки, — трагично произнесла Ленка, меняя сыну подгузник. — Кажется, я хочу четвертого ребенка.
Повисла такая тишина, что было слышно, как у соседей работает телевизор. Катюшка одобрительно закряхтела.
— Она чокнулась, — обратилась я к Вике.
— Окончательно поехала кукушкой, — подтвердила подруга. — А жить ваше многодетное семейство где планирует?
— Мишка что-нибудь придумает, — мечтательно произнесла Ленка, и ямочки на её щеках запылали румянцем. — Он работу сменил, получает теперь в два раза больше. Мы няню наняли, я даже к психологу записалась. Мозг, кстати, встает потихоньку на место. Подойдем к следующему ребенку со всей ответственностью. Разумеется, мы займемся этим не сегодня и не завтра. Но главное, что нам этого хочется!
Я покачала головой, но без осуждения, а Вика показала Ленке поднятый вверх большой палец.
Чудесно складываются судьбы.
Каждый выбирает свой жизненный путь. Ленка, ещё недавно кричавшая, что не потянет даже двоих детей, согласна на четвертого. Я, отрицающая любые чувства к Ларионову, теперь не могла представить своей жизни без него. А у Вики, которая ещё год назад уверяла, что больше никого не сможет полюбить, вовсю шла подготовка к свадьбе.
Некоторые перемены случаются так внезапно, что мы сами не успеваем их осознать. Если вдуматься, тот звонок от Ленки теплым апрельским днем, когда она пожаловалась мне, что забеременела в третий раз, стал ключевым для каждой из нас.
* * *
Вика выходила замуж за своего «унылого офисного клерка» душистым майским днем. Нас пригласили на выездную регистрацию в коттеджный поселок на берегу озера. Зацветали яблони. Приглашенные музыканты наигрывали заводной рок-н-ролл. Мы с Ленкой без сомнения променяли быт матерей на праздничную суету. Переоделись в платья, подкрасили глаза. Вы даже не представляете, как приятно нацепить неудобные туфли на десятисантиметровой платформе, если до этого три месяца носил домашние тапочки!
Вика в белоснежном платье греческого силуэта сияла от счастья. Её клерк не сводил с невесты влюбленного взгляда и держал её за ручку, не отпуская ни на секунду.
— Навсегда откажется она от мужиков, ага, — с ухмылкой припомнила я слова Лаптевой.
— От мужиков отказаться невозможно, говорю это как мать четырех мужчин, — весело согласилась Ленка. — Где твои? Я свою ораву на Мишку оставила. За последние полчаса — двадцать семь новых сообщений. Из принципа не читала ни одного.
— Ну и правильно, тебе нужна передышка. А мои… Скоро будут. Илья Катюху в поликлинику возил на профилактический осмотр. — Я блаженно потянулась.
— Гномик, назови мне адрес, где такого мужчину можно раздобыть. Я согласна на многомужество. — Ленка присвистнула.
— Записывай: бар «Склад». Выбираешь самого страстного бармена, а затем долго-долго имеешь ему мозги. С вероятностью в пятьдесят процентов он окажется тем самым. Ещё пятьдесят процентов оставим на то, что он тебя попросту придушит.
Стоило мне договорить, как вдалеке показался Илья. Это был не мужчина — чистая мечта. Нереальная как самый соблазнительный сон. Кажется, я влюбилась в Ларионова сотый по счету раз. На его руках нежилась малютка, одетая в белый костюмчик с ушками и заячьим хвостом. Папу Катюшка обожала всей своей гигантской душой. Заливисто смеялась, стоило ему состроить ей морду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ларионов поцеловал меня в уголок губ и по-хозяйски приобнял.
— Красиво здесь. У Лаптевой чудесный оформительский вкус, — он одобрительно кивнул. — Арефьева, а ты не думала тоже остепениться?
— Нет, я молода и свободна, — прыснула, останавливая его руку, скользнувшую к пятой точке. — Добровольно не дамся.
— В таком случае предлагаю заключить новый контракт
— Какой?
— Исключительно взаимовыгодный. — Ларионов смешно поднялся-опустился на пятках. — Смотри, ты не выкаблучиваешься и берешь мою фамилию, а я делаю тебе новых детей.
— Постой, а где в этой схеме плюсы для меня? То есть мне надо готовить тебе обеды, рожать спиногрызов, любить до бесконечности, еще и в задницу послать не смогу?
Илья пожал плечами. Катюшка в его руках заулыбалась сильнее прежнего и уставилась на отца абсолютно влюбленными глазами.
— Именно.
— А фамилию брать обязательно? — почти капитулировала я.
— Разумеется. Без неё контракт не получится. Ну так что? Ты согласишься или будет отпираться до последнего, и мне придется тебя связать и притащить в ЗАГС силой?
— Ты — деспот. Конечно, соглашусь. Только не надевай на меня белое платье, — простонала я.
— Посмотрим, как ты будешь себя вести, — шепнул на ухо Илья, и внутри потеплело от его хрипловатого голоса и взгляда, в котором плясали бесовские искорки. — Хорошие девочки должны носить белые платья.
— Обещаю быть очень плохой девочкой!
Я облизала пересохшие от желания губы, когда Ларионов заправил прядь моих волос за ухо и пальцами прочертил дорожку от шеи к ключицам. Высекая мурашки. Лишая рассудка. Воспламеняя меня изнутри.
Конец
