– …И обратно, – продолжал инженер. Зал уже хохотал.
– Десять раз, – добавил молодой инженер. Теперь уже смеялись все сидевшие в зале. Алексей вскочил. Лицо его залилось румянцем.
Не то чтобы он не знал цифры – три миллиона километров труб, требующихся для мола. Он прекрасно знал это, но само по себе хлесткое сравнение, вызвавшее такую веселую реакцию, ошеломило его.
Отлично понимая, что нападение – лучшая защита, он перешел в атаку.
– Позвольте! – воскликнул он. – Мы собираемся преобразовать чуть ли не целый континент. Конечно, трубы понадобятся. Но ведь я не подсчитываю, сколько раз можно опутать, скажем, рельсами Землю и Луну. А ведь когда понадобилось строить железные дороги, рельсы даже не умели изготовлять. Однако изобрели и рельсопрокатные станы, и построили нужное количество заводов, и обеспечили железнодорожников рельсами. Так же и нас обеспечат, вы уж не беспокойтесь… и не сомневайтесь! – уже с улыбкой обратился Алексей к молодому инженеру.
– Я не сомневаюсь. Вы не думайте, что мне не хочется построить такое сооружение. Я вот даже подсчитал, какое количество заводов понадобится, чтобы поставить нужное нам количество труб. Вот подсчитал и получил… – инженер опять смутился. – Заводов понадобится в несколько раз больше, чем существует не только в нашей стране, но и во всем мире.
Снова бурно реагировал зал на эти слова. Стараясь овладеть вниманием людей, Алексей произнес:
– Это лишь убеждает нас в том, что в нашей стране труб будет производиться больше, чем во всем мире.
Алексею ответили аплодисментами, но сам он понял, что его слова, пожалуй, подействовали больше на чувства слушателей, чем на их стремление сделать логический вывод из спора.
Алексей видел, что ему предстоит сегодня серьезная борьба. Трудно защищать проект, который еще не сделан.
Глава одиннадцатая. Удары
После молодого человека, закончившего свое выступление, на эстраду поднялся пожилой инженер, высокий, худой, с провалившимися щеками и удивительно противным, как показалось Алексею, скрипучим голосом.
Петров представил собравшимся Василия Васильевича Ходова, главного инженера одного из ближайших арктических строительств. Ходов был одним из тех, кто Специально приехал послушать Алексея.
Он подошел ближе к микрофону, чтобы его особенно хорошо было слышно, и сказал, подчеркнуто четко выговаривая каждое слово:
– Мне тоже хотелось бы, чтобы сооружение можно было построить. Но мне представляется это немыслимым, ибо я не вижу способа, как проморозить стометровый слой воды между трубчатыми стенами, когда даже под полюсом льды не промерзают больше чем на десять метров. Как известно, лед неплохой теплоизолятор и, начав образовываться, прекрасно защитит воду от замораживания.
И инженер, сощурясь, вопросительно посмотрел на Алексея.
Алексей встал.
– Да, вы попали в самое уязвимое место проекта, – сказал он.
– Мне кажется, что я попал не только в самое уязвимое, но и в совершенно необоснованное место замысла, ставящее под сомнение его осуществление.
Зал заволновался. Видимо, с невозможностью осуществления замысла никто в душе не хотел соглашаться.
Алексей был спокоен: имелось на это весомое возражение. Он ждал каверзного вопроса и кое-что приберег для ответа.
– Все было бы так, если бы не имелось способа надежно заморозить всю воду между образовавшимися около труб ледяными стенами, – сказал Алексей.
Зал затих.
– Прошу прощения, что это за способ? – допытывался Василии Васильевич Ходов.
Алексей выжидательно замолчал. В зале было тихо. Из бухты донесся приглушенный гудок парохода. Алексей улыбнулся и, смотря в потолок, где он словно видел картину, которую хотел нарисовать, стал говорить:
– В нашей стране экономично разрешена проблема сжижения воздуха. Жидкий воздух обладает температурой примерно минус сто восемьдесят градусов. Для охлаждения оставшейся между замерзшими ледяными стенками воды можно было бы применить жидкий воздух.
По залу пронесся вздох облегчения.
– Как же это сделать? – не унимался Ходов.
– Представьте себе, что на дно мы уложим трубы с отверстиями. Сверху мы подадим в эти трубы жидкий воздух. Он будет струйками выходить из отверстий, смешиваться с водой, испаряться, отнимая у нее тепло, превращая ее в лед. И пузырьки воздуха, замораживая воду, постепенно будут подниматься к поверхности. Вы только представьте себе поверхность моря в такой момент! Пожалуй, мы увидим сказочное зрелище. Пузырьки заставят море кипеть до тех пор, пока на месте кипящей воды не появится… лед!
Зал не выдержал. Слишком эффектна была эта картина, слишком волновал тон Алексея, его горящие глаза, наивная, но подкрепленная выдумкой вера в свою правоту.
Зал снова аплодировал.
Ходов невозмутимо ждал, пока публика утихнет.
Дядя Саша не скрыл довольной улыбки.
– Ладно! Все ясно! Нечего придираться, – кричали в публике не уходившему с эстрады Ходову.
Возбужденная Галя оборачивалась, ища глазами кричавших.
– Не лишено внешнего эффекта, – пыхтя, говорил Гале Виктор Омулев. – Я всегда считал его фантазером. Это вполне современно! У него успех, которому позавидовал бы модный тенор!..
Председателю пришлось подняться с места и призвать к тишине.
Наконец снова прозвучал размеренный, скрипучий голос Ходова:
– Допустим, что это так, допустим, что описанным способом удастся заморозить ледяной мол. Я, еще сидя в зале, подсчитал, что замораживать придется ледяной монолит шириной метров в сто, чтобы его не сдвинуло дрейфующим льдом, высотой метров в сорок и длиной, как тут нам изволили сообщить, четыре тысячи километров. Если подсчитать, то получится, что льда потребуется четырнадцать миллиардов тонн.
–. А что вам, перевозить его, что ли, надо? – послышался бойкий, уже знакомый собранию голос из задних рядов.
Зал оживился, но Ходов отнюдь не был смущен услышанным возгласом.
– Да, перевозить не надо, – отчеканил он. – Но потребуется заморозить, искусственно заморозить, что, пожалуй, еще труднее, чем перевозить. Я подсчитал, сколько энергии, электрической энергии понадобится затратить, чтобы заморозить это «чудовищное» сооружение. Я подсчитал и получил, что затратить для этого понадобится шестьсот миллиардов киловатт-часов энергии.
По залу пронесся ропот. Ходов продолжал, словно вбивая в зал каждое слово:
– Чтобы присутствующим стало понятно это количество энергии, я напомню, что, отдавай величайшая в мире гидростанция всю свою энергию без остатка на замораживание ледяного мола, ей пришлось бы трудиться ни много ни мало «только шестьдесят лет»!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
