Да уж, Докери хорошо спустил меня с небес на землю, раз я вообще задумалась о своем отношении к Стефану. А теперь мне следует спустить на землю Майлза. Потому что, как бы то ни было, я не позволю ему считать, что он может заполучить меня в любой удобный для себя момент.
Я вытаскиваю из сумочки упаковку влажных салфеток, вытягиваю одну и демонстративно стираю с шеи консилер. Обнажаю заживающий засос.
— Прости, Майлз, — говорю холодно. — Но не уверена, что тебе кто-то что-то предлагал.
Его взгляд останавливается на большом пожелтевшем пятне, и глаза темнеют. Ну давай, скажи мне, что у тебя хорошо с самоконтролем, друг. После этого я роняю салфетку на столик и, буднично извинившись, направляюсь в туалет, чтобы обновить слой макияжа.
Вернувшись к Майлзу за столик, я просто подхватываю сумку и говорю, что опаздываю. Я действительно опаздываю кое-что исправить. Например, себя.
31. Ничья
Ворвавшись в круг ребят вокруг Стефана, без каких-либо объяснений потребовав у него шлем и взгромоздившись на мотоцикл, я без ложной скромности произвела фурор. Зато сам объект моего внезапного внимания был в восторге.
— Я в таком же шоке, как и вы, — доверительно сообщил Стефан остальным и увез меня в закат.
То есть к себе домой, но выглядело очень эффектно. Загадочно так. Быть нам завтра королями университетских сплетен, впрочем, а когда было иначе?
Я немного нервничала из-за Лейси. Она же не дремлет: очень пристально следит за движением девиц перед воротами дома Стефана. Только спрятавшись за калиткой, я выдыхаю с облегчением, уверенная, что даже если теперь эта дрянь заявится выцарапывать мне глаза, то мне будет где спрятаться. Достаточно шмыгнуть в дом Стефана, а уж в нем хватит комнат, чтобы бегать от ревнивицы добрых пару часов.
Как оказывается, думаю о незавидной участи гостий Стефана не я одна.
— Эх и задала ты мне задачку, Звездочка. Из-за этой Лейси девчонку домой не приведешь. Меня отец никогда так не пас, как она, — бормочет Стефан, паркуясь около своего дома.
— Слушай, мне жаль, что я обломала твою… интенсивную личную жизнь, но ты знал, на что подписывался. — Я протягиваю ему шлем.
— Правда жаль? — Он присаживается так, что теперь наши лица оказываются вровень. — Ты всегда можешь исправить положение.
Было бы что исправлять. Может, наша договоренность и добавила ему трудностей, но я прекрасно помню, как виртуозно он выкрутился в прошлый раз. И в следующий тоже сумеет. И, если честно, что-то внутри меня довольно жмурится от мысли, что я нарушила ему налаженную схему. Наверное, то же самое, что с наслаждением отдавалось ему на комоде.
Несколько секунд мы со Стефаном смотрим друг другу прямо в глаза, и вокруг нас начинает зарождаться знакомое электричество. Тянет меня к этому парню. И мысли все время к нему возвращаются. Ничего не могу с этим поделать. Но после того, как жестко прошелся по моей семье Майлз, последнее, на что я хочу оглядываться, подходит мне Стефан по каким-то соображениям или нет. По его кривоватой улыбке становится понятно, что мое колебание не прошло незамеченным, но — к черту.
Радуясь теплу дома после более чем зябкой поездки на мотоцикле, я даже не сразу вспоминаю о свидетеле моего прошлого падения — комоде. Зато стоит бросить на него взгляд…
— Он не кусается, — шепчет Стефан мне на ухо, проходя мимо. Даром что не насвистывает. Неужели так заметно, что меня сводит с ума мысль о том, что между нами было и как именно оно было?
Вздохнув, я следую за наглецом в кухню. Может, комод и не кусается, зато воспоминания — вполне. И, если честно, укусы эти настолько приятные, что меня радуют длинные рукава рубашки: под ними не видно кожу, собравшуюся мурашками.
— Люблю начинать с плохих новостей, чтобы поправить настроение хорошими. Так что там с пресс-конференцией?
Не дожидаясь дозволения, я направляюсь к кофемашине, засыпаю в нее новую порцию зерен. Не думаю, что кто-то из здесь присутствующих будет против подкрепиться.
— Я распределила обязанности по привлечению журналистов между «дельтами», и они проявили «инициативу». Одна из них пригласила человека, который громко высказывался по поводу твоего переезда сюда и зачисления в Калифорнийский в частности. Меня отец на конференцию не допустил, но Майлз намекнул, что эту тему горячо обсуждали. И конференция прошла совсем не так, как нужно. Понимаешь? Тебя могут опять привлечь к теме наркотиков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ясно. И все?
— Что — все? — спрашиваю я, нажимаю кнопку и раздраженно оборачиваюсь. — Ты не доучился в Бостоне, теперь тебя и отсюда могут исключить. Или вообще начать новое судебное разбирательство.
— И по какому же поводу? В этом штате я к наркоте даже не приближался. Сдам анализ волос — и нет никаких претензий.
Мне нравится думать, что он говорит правду, но я боюсь, что отец попытается прикрыть задницу, попросту исключив Стефана. Наплевав на макияж, я тру глаза пальцами. Фейрстах подходит ближе и отнимает мои руки от лица.
— Ты переживаешь за все на свете. Так нельзя, — переводит он тему. — Я не из тех, кто пропадет, вылетев из университета. Я вообще не из тех, кто пропадет.
— Я верю, но…
— Шер, тебе до меня какое вообще дело?
— Понятия не имею, — отвечаю честно.
И правда — какое? Да, он немножко похож на моего брата. Да, он взялся мне помогать, а это сближает. Да, он сделал со мной что-то странное, проник под кожу и не идет из мыслей. Любая из причин может быть той самой. Или они все. Но разве это важно? Это же работает не так, что разобрался — и из сердца вон.
— Как бы то ни было, я должна перед тобой извиниться, — говорю я. — За то, как сбежала. И за жесткий отказ. И за пресс-конференцию тоже. — Я делаю паузу… и вдруг сама не понимаю почему, но начинаю нести какой-то бред: — Люди, которые меня окружают, привыкли усложнять даже на пустом месте. И я, к сожалению, такая же. То, что говорят обо мне всякие Бо с Масконо, — это правда. Я живу рассудком, в нем нет места сексу на комоде и без контрацептивов. Мне подобные вещи выносят мозг.
— Тебя что, пытали? — неожиданно фыркает парень в ответ, впечатлившись потоком моих откровений.
— Вроде того. Ужасный день, — признаюсь вымученно.
— Ладно, — не продолжает расспросы Стефан. — Садись, у меня есть что тебе показать.
— Тогда доделай кофе.
Сажусь на табурет, а Фейрстах кладет передо мной ручку и лист бумаги со списком имен. Я пробегаю его глазами и обнаруживаю, что некоторые из них мне знакомы.
— Это актуальный список серфингистов Эммерсона. Подчеркнутые имена помнит твой друг Эйдан. Возможно, нескольких еще вспомнишь ты. Нужно установить, кто ушел после стычки Зака и твоего брата.
Я разворачиваюсь к Стефану всем корпусом.
— Как ты это достал?
— Нашел среди тусовки Эммерсона человека, которому позарез нужны деньги, и заплатил, — фыркает он. — Вообще ерунда. Думал, придется научиться стоять на доске и пробираться самому. Повезло. Не отвлекайся, Звездочка. Твоя задача — определить, кто поменялся в компании. На обороте опять же имена от Эйдана. Не смотри туда пока. Вдруг собьет с настроя.
— Но зачем ты ищешь пропавших?
— Все потом, — качает головой Стефан, лишь усиливая мое беспокойство.
Никогда не жаловалась на память, но сегодня самое время начать. Перед глазами стоят лица и разноцветные доски, но имена вспоминаются тяжело и смутно. А фамилий большинства ребят я и вовсе не знала. Приходится предполагать по именам. Эйдан в этом плане куда больший молодец. Но, справедливости ради, он и времени проводил с ними больше. А я… я раньше была куда невнимательнее к людям, хотя многие скажут, что это невозможно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пока я мучаюсь со списком, Стефан ставит передо мной чашку кофе. Я в абсолютной задумчивости делаю глоток, второй… и вдруг чувствую знакомый запах. Миндальное молоко? Я вопросительно поднимаю брови.
