Звездочка: «Не можешь накуриться перед отъездом?»
Стефан: «После отличного секса всегда тянет покурить».
Звездочка: «Верю на слово. Спокойной ночи, Стефан».
Прежде чем отъехать, я замечаю, как шевелится занавеска в другом окне дома Шер. Ну, теперь ее отец точно знает.
32. Занимая чужое место
Шерил
На этот раз мы с отцом разговариваем в его домашнем кабинете. Это новый уровень серьезности. Обычно он решает все, сидя в гостиной или столовой. Он вызывал меня в кабинет только один раз: чтобы сообщить о том, что собирается меня отчислить. И сейчас я чувствую тот же самый уровень опасности.
— Ты должен был мне сказать, — говорю я отцу. — Не понимаю, почему Майлз Докери знает о нашей семье больше, чем я сама? Отец, по-моему, если в курсе он, то дочь и подавно должна! Тебя не оправдывает даже мое несовершеннолетие.
Отец поднимает раскрытую ладонь, останавливая меня, а затем устало опускает кончики пальцев на столешницу. Он никогда не относился к числу моложавых людей, но сейчас и вовсе горбится, как старик. И внутри меня что-то щемит. Стыдно, что я столько времени на него дулась, не понимая причин его поведения.
— Дело вовсе не в возрасте. Я глава этой семьи, я разбираюсь с ее проблемами. То, что сделал твой брат… такие поступки никогда не остаются без последствий. Но пока мне удается как-то отводить взгляды от этой темы.
Если бы это было можно, то сейчас я бы подошла к отцу и обняла его, но он не любит. Этим я пошла в него. Абрамсы вообще не могут пожаловаться на избыток нежности между членами семьи. Хотя я все еще наивно считаю, что семья у нас хорошая. Просто все мы очень и очень сложные и привыкшие жить каждый своим умом.
— Но теперь мне понятно, по какой причине ты советовал мне не соваться к этим девочкам, Тори и Лизе. Ты не хотел привлекать скандальное внимание. И теперь понятно, почему тебя напугало мое присутствие на вечеринке с наркотиками, но… Ты хоть понимаешь, что, если бы ты мне сказал раньше, всего этого можно было бы избежать?
Не странно, что мой отец настаивал на том, чтобы я не устраивала громких разборок. В нашем положении лучше вообще не привлекать внимания. Но снежный ком так просто не остановишь. Случай в туалете кроме опасных публичных разговоров про Лейси и Джеймса потянул за собой громкие обсуждения моей интимной жизни, новое задание-посвящение, скандал с Масконо и… чем-то это все закончится. Нехорошим, я чувствую. Но не понимаю, что можно было сделать иначе. Проигнорируй я хотя бы часть из этого, и меня бы попросту свергли с поста главы Дельты, упрекнув в слабости. А если у меня его не будет, то какие вообще меры воздействия на студентов у меня останутся? Отцу в его положении это тоже нужно. Тупиковая ситуация.
— Я и сказал. Я просил тебя не лезть к этим девочкам. Но разве ты послушала? И как тебе после такого доверять серьезную информацию? Ты слишком вспыльчива, Шерил, и когда ты начинаешь злиться, действуешь в точности так же опрометчиво, как твой брат. — Он устало трет глаза. — Шерил, ты хороший лидер клуба, с этим никто не спорит, и, наверное, только так и можно. Справедливости ради, я слабо представляю законы, по которым вы живете. — Я хмыкаю. Вот это точно. Мой отец в братстве не состоял. Все же братство не для людей, четко нацеленных на академическую карьеру. — И по-своему мне иной раз даже удобно, что ты на себя оттягиваешь внимание от других проблем Абрамсов. Но не когда ты провоцируешь людей на ненависть и открытую агрессию, а в последнее время… Тори Браун, Джастин Масконо, Стефан Фейрстах… Шерил, у тебя отношения с человеком, который торговал наркотиками?
Спрашивает отец, болезненно морщась. В неверном желтом свете ламп он выглядит постаревшим лет на десять, и я невольно стараюсь смягчить эту новость.
— Во-первых, ты его не знаешь. А во-вторых, его оправдали, пап.
— Оправдали его или нет…
— Его избивали! Избивали, чтобы он это делал.
— Это не то, что сказал мне он.
— Прессинг был! — восклицаю я. — Вот, посмотри на нас, мы все живем под прессингом общества, ситуации Джеймса, спонсоров и друг друга. И во что мы превращаемся? Мы без конца ругаемся. Мне все больше кажется, что мы просто пытаемся удержаться на высоте, которая не по нам! И терпят нас только до поры до времени.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— В чем-то так и есть, Шерил. Если бы не протекция Докери, Эммерсоны бы уже уничтожили нас.
— И ты так спокойно об этом говоришь? — в этом месте моя выдержка лопается, как мыльный пузырь.
— Не забывай, детка, что я понял все это полтора года назад. И у меня есть запасной план. Это моя проблема.
— Но я могла бы…
— Нет!
Я разворачиваюсь и вылетаю из отцовского кабинета, чтобы закрыться на остаток ночи в своей комнате. Идея устроиться на работу и найти собственное жилье кажется мне все более привлекательной. В конце концов, так живут чуть ли не все.
33. Пять домов
Всю пятницу, игнорируя события в университете наряду со здравым смыслом, я пишу Стефану сообщения, уговаривая взять меня в поездку по пропавшим серфингистам. Наверное, правда то, что ситуация брата слишком отвлекает меня от насущных проблем, но взять себя в руки и равнодушно взирать со стороны я не могу. Жалею лишь об одном: что начнем мы это в субботу, а сегодняшний вечер надо как-то пережить в неизвестности. Не могу я сидеть сложа руки! Эта история меня не отпускает.
Стефан не горит желанием брать меня в поездку. Говорит, узнать могут и тогда никаких нам откровений. А я отвечаю, что если уж на то пошло, то его тоже могут узнать. Смазливые мордашки близнецов Фейрстах чуть на орбиту не проецировали. Мало кто обладает настолько идеальной памятью, чтобы узнать Стефана с одного взгляда, но вот это царапающее чувство «я где-то это лицо уже видел» не менее опасно. В споре мы доходим до того, что я обещаю скромно и тихо сидеть в машине. Никуда не лезть. Просто поработать личным шофером в обмен на новости в режиме реал-тайм. Фейрстах после этого замечает, что «скромно и тихо» — точно не обо мне, но больше поводов для отказа у него нет.
В субботу утром, проспорив десять минут, я все-таки уступаю место за рулем Стефану. Не потому, что мне хочется, просто аргумент в виде «Как я объясню серфингистам то, что привезла меня какая-то левая девчонка?» добивает. В итоге он ведет мою машину, ориентируясь по моему навигатору и раздражая легкостью, с которой петляет по незнакомой ему Калифорнии.
Чтобы занять себя хоть чем-то, я пытаюсь накидать последовательность посещений серфингистов по карте. Хотя сложность представляет только одна семья, переехавшая на север. Меня немного коробит, что Стефан додумался до всего этого сам и даже умудрился выйти на человека, способного пробить адреса, без моей помощи. А теперь еще плюхнулся за руль моей машины. Он опять отбирает у меня контроль над ситуацией. Причем легко, непринужденно и как будто даже обоснованно.
— Не пыхти. Не разобью я твою красавицу. В моем гараже встречались не только мотоциклы, — хмыкает Стефан, неправильно толкуя причину моего раздражения. — Кстати, расскажешь, что случилось с двухколесным другом твоего брата?
— Ничего. Просто мы выставили его на продажу, — отзываюсь я ровно, как никогда довольная, что решила этот вопрос собственными силами.
— Не считаешь это преждевременным? — уточняет Стефан, бросив на меня настороженный взгляд.
— Это решение моей семьи. Джеймс вернется или нет вне зависимости от того, останется ли за ним мотоцикл. Да и деньги за него лишними не будут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Едва ли мы выручим много, но слова Майлза никак не идут у меня из головы, мучая. Отец не поделился со мной своим стратегически важным планом.
— Расскажешь? — спрашивает Стефан, уловив мою задумчивость.
— Нет.
— Слышал, ты дала задание раздевать и фоткать членов братства. Помяни мое слово, ничем хорошим это не закончится.
