— Допустим, я это сделаю. И что мне с этим письмом потом делать? — Барт горько усмехнулся. — Отправить на небеса?
— Да что угодно! — воскликнула Дейзи. — Например, можно сжечь его.
— Не знаю… — Барт не представлял, что может помочь притупить его чувство вины настолько, что с этим можно будет жить. Вот если бы кто-то мог сказать ему, где именно он оступился в тот роковой день… Что он должен был сказать, какой шаг сделать, чтобы спасти Зои. Может быть, тогда он бы достиг той самой пресловутой завершенности.
— Сделай это, Барт, — продолжила настаивать Дейзи. — Может, хотя бы кошмары перестанут сниться.
— О чем ты? — Бартоломью удивленно приподнял бровь. Он никогда не рассказывал ей ничего о своих снах.
— Ты говоришь во сне, — пояснила она.
Сложно что-то скрыть от человека, спящего с тобой в одной постели.
— И что же я говорю?
— Ну, обычно что-то о том, что ты «слушаешь»…
Барт отвел глаза и пожал плечами.
— Понятия не имею, что бы это могло значить.
Дейзи посмотрела на часы. Похоже, их время вышло. Психотерапия вообще штука жестокая. Во время сеанса человека раз за разом вынуждают вываливать свои эмоции на белый свет, а по окончании часа, когда он уже вытряс из себя достаточно негатива, ему говорят: «Все, наша встреча окончена, увидимся в следующий раз», и после этого он чувствует себя еще более разбитым, чем раньше.
Отбросив подушку в сторону, Бартоломью поднялся на ноги. Дейзи тоже встала.
— Увидимся вечером у меня, — сказал он, прикасаясь к ее распущенным волосам, медленно пропуская их через пальцы.
Шагнув к нему, Дейзи поцеловала его в губы коротким дразнящим поцелуем.
— Я уже жду вечера, — прошептала она ему на ухо.
Барт улыбнулся. Вот она — его новая причина просыпаться по утрам. Когда Дейзи была рядом, он, пусть и ненадолго, переставал горевать о потерях. Вместо этого ему хотелось радоваться тому, что он приобрел.
Попрощавшись, Бартоломью вышел в коридор. Двигаясь к лестнице, он услышал чьи-то шаги за спиной и обернулся. Коллега Дейзи, Энтони Томас, как раз входил в ее кабинет. Мужчины находились на довольно далеком расстоянии друг от друга, но Дикинсону показалось, что Томас тоже успел заметить его. Однако вместо приветствия Энтони Томас отвернулся, и взгляд его Барту не понравился. Его глаза были прищурены, брови опущены вниз, губы сжаты в тонкую полоску. Бартоломью нахмурился. Если бы он не был уверен, что ничего плохого ему не сделал, то мог бы заподозрить, что Томас по какой-то причине испытывает по отношению к нему злость. Можно было бы даже пойти и спросить его об этом напрямую прямо сейчас. Зазвонивший телефон прервал мысли Барта.
— Чего тебе, Роби? — спросил он, поднеся трубку к уху.
— Дуй назад на рабочее место. Коннорс устраивает собрание отдела.
— Иду, — отключив звонок, Барт замешкался и бросил еще один взгляд на пустой коридор, но все-таки шагнул в сторону лестницы.
Коннорс любил проводить совещания, собрав всех в кружок в центре офиса. Он, совсем как заправский футбольный тренер, всегда долго и воодушевленно говорил о командном духе, о целях и миссии отдела переговоров. Но в этот раз у этой речи был довольно банальный и печальный итог — премия за второй квартал этого года им не светит, потому что руководство недовольно работой всего отдела. По комнате прокатился разочарованный гул голосов коллег. Барт не сомневался, каждый из них выкладывался в полную силу. Но не всегда этого бывает достаточно.
— Есть и хорошие новости, — продолжил Дерек, прерывая ворчливые возгласы ребят. — Дикинсон снова будет в строю уже в конце этого месяца. Мне сообщили, что его реабилитация завершится двадцать второго сентября.
Бартоломью ощутил на своем плече пару тяжелых ударов ладони Коннорса. Шеф выжидающе смотрел на него, сияя белозубой улыбкой. Вероятно, предполагалось, что и Барт должен изобразить радость. Так что он тут же растянул губы в соответствии со всеобщими ожиданиями и выразил готовность принимать поздравления.
Больше всех радовался Роби Корнер.
— Давай это отметим! — предложил он, когда они собирались домой. — Сегодня «Никс» играет против «Лейкерс», а я знаю один неплохой спортклуб недалеко, где трансляцию выводят сразу на три огромных экрана! Махнем туда? Угощу тебя пивом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В другое время Барт ни за что бы не отказался от столь заманчивой идеи. И работать, и тусоваться со своим напарником было одним из его любимых занятий. Но свидание с Дейзи он не променял бы даже на встречу с любимой спортивной звездой, не то что на гулянку с Роби.
— Прости, чувак, я сегодня не могу, — сказал он с сожалением. — Давай перенесем?
В этот момент его телефон пиликнул в кармане. Пришло сообщение.
— Ты в последнее время что-то часто занят, — ухмыльнувшись, заметил Роби. — Появилась подружка?
Барт закатил глаза. И поспешил развеять догадки Корнера:
— Не говори ерунды. Предки попросили помочь с перестановкой мебели…
Достав телефон, Барт обнаружил, что сообщение пришло от Дейзи. Открыв его, он быстро пробежал глазами по строчкам: «Сегодня не приеду. Поговорим завтра». Это было странно. У Барта возникло нехорошее предчувствие.
— Случилось что-то? — спросил Роби, вглядываясь в его лицо.
— А? — Барт не сразу понял, что Корнер имеет в виду. — Да нет, все нормально.
— Уверен? Ты как-то резко побледнел.
— Да все в порядке, — Барт хлопнул Роби по плечу. — Хорошо тебе отдохнуть. Увидимся завтра. Я задержусь еще, надо перекинуться с Коннорсом парой слов.
— Ладно. — Корнер закинул на плечо рюкзак. — До скорого!
Отделавшись от Роби, Бартоломью быстрым шагом преодолел несколько лестничных пролетов и уже через пару минут был возле кабинета Дейзи. К счастью, она еще не ушла, ее дверь была открыта. Дейзи стояла у входа с сумочкой в руках и, видимо, как раз собиралась домой. Вторым тревожным звоночком оказалось то, что при виде Барта на ее лице не появилось привычного счастливого выражения. Скорее, она выглядела огорченной его появлением, как будто не хотела его видеть. От осознания этого факта неприятно кольнуло под ребрами.
Остановившись на пороге, Барт потребовал объяснений:
— В чем дело?
— Думала, ты уже уехал, — невпопад ответила Дейзи. Подойдя к двери, она закрыла ее, чтобы никто их не услышал.
— Роби задержал меня. Так что случилось? — продолжал настаивать Барт.
Дейзи поджала губы.
— Ничего. Я просто устала. Давай поговорим завтра, — сказала она, внимательно рассматривая плитку на полу.
Барт шумно выдохнул, возмутившись про себя: «Разве можно говорить такое, а потом откладывать разговор на завтра?»
— Нет, только не делай вид, что ничего не произошло.
Бартоломью прекрасно знал, что означают подобные женские отговорки. Его сестра Бриттани была типичной представительницей категории девушек, не умеющих говорить прямо о своем недовольстве. В детстве родители учили ее, что злиться нехорошо, выражать негатив — плохо. Но в то же время истерика со слезами всегда помогала ей получить внимание родителей. Они плохо переносили плохое настроение своей «маленькой принцессы», начинали чувствовать себя виноватыми и старались «загладить» свою вину. Именно так в голове его сестры и родилась эта схема получения от родителей желаемого. Затем она стала практиковать ее на мужчинах. Барт понял это, лишь когда стал изучать психологию. Но Дейзи никогда не казалась ему человеком, способным игнорировать сигналы своей психики, доводя ситуацию до эмоционального взрыва. Она была здравомыслящей и чуткой. Значит, произошло что-то действительно плохое, и у нее есть причина об этом умолчать. Но рассказать ей придется, ведь он не из тех, кто просто так уйдет.
— Послушай, — он положил руки ей на плечи. — Что бы ты ни чувствовала, это важно. Это не ерунда. Расскажи, и мы во всем разберемся.
Дейзи усмехнулась.
— Забыла, что встречаюсь с психологом.
— И? — нетерпеливо поторопил ее Барт.
— Нам надо перестать видеться вне этого кабинета. Хотя бы какое-то время, — сказала она после мучительной паузы.
