— Из словесного поноса, — фыркнула Деби.
— И сформулировать его так, чтобы даже человек, думающий в этот момент совсем о другом, смог бы на нем сосредоточиться?
Вы оценили изысканность этой лжи? «Человек, думающий в этот момент совсем о другом!» Захоти я сделать Деби комплимент, я вряд ли придумал бы что-либо более элегантное.
Официант принес нам большой поднос, и мы замолчали, пока он выставлял блюда на стол.
— Острое?
— Это мне! — подсказал я.
— Среднеострое?
— Даме!
— Крепкое, полагаю, вам?
Он ставил передо мной стакан с виски.
— Не угадали! Крепкое — даме, а мне — пиво!
Деби фыркнула.
— Ну, — фыркнула она снова, когда мы остались одни, — я имею в виду предложение, связанное с моим отцом.
А что она рассказала мне про человека, который сейчас как раз интересовал меня чрезвычайно? И какое предложение могло бы нас с ним объединить? Нет, почему я не вытащил ее сразу из той идиотской дискотеки? Почему не остановил, не переспросил? Я себя иногда решительно не понимаю!
— Я должен сказать тебе одну вещь, — начал я. Пора было прекращать эти блуждания в тумане.
Но Деби снова фыркнула своим мыслям.
— Хотя все, что я сказала тебе про отца — правда!
Неужели она раскололась, а я это пропустил?
— Для меня, — продолжала Деби, — переспать с Фимой, переспать с Сашей, переспать с десятком таких, как они, это как выпить стакан воды.
— Как что?
— Был такой лозунг времен первой сексуальной революции, — отмахнулась она и вдруг остановилась. — А вот, кстати, и он!
Я обернулся — к нам пружинящей походкой шел Саша в своих коротких шортах и с носками, аккуратно натянутыми на икры.
— Юра, можно с тобой поговорить?
Он говорил по-русски. На Деби он не взглянул, со мной он раньше был на вы. Саша явно был не в себе.
Я отодвинул от стола соседний стул.
— Садись с нами ужинать! — И добавил по-английски, чтобы и Деби понимала. — Ребята, хватит валять дурака — миритесь!
Саша перевел взгляд на свою возлюбленную. Деби молча продолжала есть.
— Деби! — попытался привлечь ее внимание я.
— Идите, поговорите, я не возражаю, — произнесла она.
— Ну, пошли!
Нам достаточно было бы перейти на родной язык, но Саша отвел меня за столик у противоположной стены.
— Давай закажем поесть! — предложил я. — И я буду переходить от столика к столику: одно блюдо с тобой, следующее — с Деби!
Я по-прежнему пытался обратить все в шутку.
— Нет-нет, я есть не хочу! — запротестовал Саша. — Извини, что я оторвал тебя от ужина.
— Ну, хоть пива?
Саша кивнул.
— Пива! — заказал я подошедшему официанту.
— Принести вашу кружку, сэр?
— Конечно, зачем ей нагреваться! А этому джентльмену, пожалуй, принесите новую.
Джентльмен даже не улыбнулся.
— Так что у вас произошло? — спросил я, когда официант ушел.
Саша насупился.
— Я видел, как она погладила тебя по голове, тогда в ресторане у дороги, — глядя в сторону, сказал он.
— Ты видел, что я этого никак не провоцировал?
Саша кивнул.
— Иначе я бы не пришел.
— Ты помнишь, что я говорил тебе о женщинах, которые любят петушиные бои?
Он опять кивнул.
— Твой друг Фима предпочел выйти из игры, а для спарринга нужны двое. И Деби решила, что и я сойду на худой конец.
— Нет, с тобой, она сказала, совсем другое.
— Что ты имеешь в виду?
Нам принесли пиво, и Саша жадно приник к кружке. Я посмотрел в сторону Деби. Она ела, глядя в свою тарелку, как монахиня, которую голод загнал в портовую забегаловку.
— Она сказала, что я — хороший парень, но она поняла, что встретила мужчину своей жизни. Это ты! И что ей наплевать, женат ты или нет, богат ты или нет, ей наплевать, чем ты занимаешься, добился ли ты успеха в жизни, стремишься ли еще к чему-нибудь или нет. Она просто решила быть с тобой!
Какой-то бред! Нет? Это же не могло быть предложением, связанным с ее отцом?
— Подожди, подожди! Вы что, накурились?
— Да нет, совсем чуть-чуть. Дело не в этом! Она говорила очень серьезно.
— Но ты хоть понимаешь, что для меня это такая же неожиданность, как и для тебя? Между нами не было никаких взглядов, никаких намеков, никаких прикосновений. Да мы практически с ней и не разговаривали!
Саша посмотрел на меня. Он знал, что я не вру — мы все время были вместе.
— Она мне это тоже сказала. Ну, что ты об этом и не догадываешься.
— А как она все объяснила? Есть же какое-то объяснение?
— Ты похож на ее отца. У тебя тот же голос, те же руки, те же губы, тот же возраст. И она может и хочет спать только с тобой!
Так вот что собиралась сказать мне Деби, когда появился отвергнутый влюбленный!
— Посиди здесь!
Я встал и подошел к столику Деби.
— Это правда?
Она подняла голову. Глаза ее смотрели прямо.
— Что?
— Про меня и твоего отца? Про голос, руки, губы и так далее?
— Он так подробно все запомнил! — восхитилась Деби.
— Зачем ты это сделала?
— Сядь. Я сел.
— Хотя нет! Слушай, можешь отправить его домой?
— В этом состоянии? Чтобы он чего-нибудь натворил?
Деби вытянула губы, соображая.
— Деби, послушай меня! Раз уж я так похож на твоего отца, поверь, я не хочу тебе зла. Давай я сейчас позову этого милого интеллигентного мальчика за наш столик! Вы помиритесь! Потом мы посидим, поболтаем или вы сразу поедете в вашу старую гостиницу — как захотите! И забудем все это! Мы сегодня чуть не погибли. Радуйтесь жизни!
— Вот именно! Мне надоело тратить свою жизнь на таких, как он!
Я посмотрел на Сашу, который снова приник к кружке. Его мучила жажда.
— Подожди, подожди! — Я не люблю, когда мною пытаются распоряжаться. — А тебе не приходило в голову, например, что я женат? Что, вообще, у меня своя жизнь, и, возможно, я в ней менять ничего не собираюсь? Да просто, ты не подумала, что ты мне, может быть, не нравишься?
Маша покрутила свой стакан с виски, стуча ледышками.
— Нравлюсь!
— Ну, хорошо, — согласился я. — Ты — молодая, очень привлекательная, на тебя приятно смотреть. Наверное, мужчина, который есть в любом из нас, не может на это не реагировать. Но значит ли это что-то большее? Стакан воды, ты сама говорила!
К нам подошел официант. Он, видимо, среагировал, когда Деби подняла свой стакан.
— Еще виски?
— Да, пожалуйста, даме еще виски, а вон тому джентльмену еще пива!
— Вам принести обратно вашу кружку?
Официант был сама вьвдержанность посреди этого круговорота страстей.
— Нет, принесите мне, пожалуйста, еще одну кружку сюда! Та мне понадобится через пару минут там, где она осталась.
Деби вдруг расхохоталась.
— Ты чего?
— Ничего! Мой отец мог бы сказать именно такую фразу.
Я тоже рассмеялся.
— Деби, можно я тебе скажу совершенно откровенно? Ты меня достала со своим отцом, юным Ромео и старикашкой Фрейдом!
Деби положила руку мне на запястье.
— Прошу тебя, отправь его домой!
— Отправь сама!
Это у меня вырвалось, но Деби тут же встала. Как она уладит эту деликатную ситуацию, было ясно по быстроте реакции.
— Нет, уж лучше ты сиди!
К Саше пошел я.
— Это мне? — спросил он.
Официант как раз принес ему пиво.
— Тебе! Я теперь столуюсь в двух местах.
— Я сам заплачу! — буркнул Саша.
— Ну, если хочешь меня обидеть, — согласился я.
— Ладно, спасибо! И что она сказала?
— Что тебе лучше пойти домой.
— А она останется здесь?
— По-моему, да.
Саша помолчал, отпил пива.
— Она мне не нравилась так раньше. Ну, до той ночи.
— Наверху, как внизу, — ответил я цитатой великого мага Гермеса Трисмегиста. — В самых животных проявлениях есть что-то от таинственной силы небес.
— И что, теперь все?
— Теперь она заупрямилась, — я был само терпение. — Идти напролом бессмысленно! Не спеши, дай шанс времени.
— Слушай, а где твоя Маша? — вдруг осознал мой несчастный друг.
— Она спит.
— Понятно.
Я понял, что он подумал. Саша допил свою кружку и встал.
— Смотри! — предложил я. — Мы с Машей завтра уезжаем рано утром. Деби я об этом ничего не скажу Просто приходи сюда с утра. Ну, если до тех пор не решишь, что это тебе не нужно.
— А куда вы дальше?
Мы собирались в Кхаджурахо, поэтому я сказал, что в Бенарес.
— Там Фима! — мрачно предрек Саша.
Я хлопнул его по спине.
— Знаешь, я много лет увлекался буддизмом, и сейчас еще увлекаюсь. Я где-то читал про тибетского монаха, который учил одного европейского искателя истины. Он говорил, что мы так держимся за жизнь, поскольку отмечаем лишь все хорошее, что с нами случается. И поэтому она кажется нам чередой счастливых событий и ощущений. А отмечать надо как раз все плохое! И каждый раз говорить себе: «И что, вот за это все так держатся? И что, это того стоит? Вот со всем говном, из которого эта жизнь состоит?» И тогда жить гораздо легче. И не так тяжело с этой жизнью будет расставаться.
