Я не хотела входить в отель и показывать полицейский значок, пока мы не выработали разумный план действий. Я набрала номер, который сообщила мне жена Китинга.
— "Уильям Саймон", — ответил мужской голос после третьего гудка.
— У вас проживает Фрэнк Кумбз?
— Кумбз? — вяло произнес он, и я услышала шелест страниц журнала регистрации. — Нет.
Черт возьми, только этого не хватало! Я попросила администратора еще раз проверить список постояльцев, но ответ был тот же.
Дверца моей машины распахнулась, и рядом со мной плюхнулся Джейкоби. Мои нервы были напряжены, как струны старой гитары, а Джейкоби был весел и беззаботен. Он вообще выглядел слишком легкомысленно в рубашке для игры в гольф и коротком клубном пиджаке.
— Эй, дорогая, какой сюрприз приготовила нам сегодня судьба? — игриво воскликнул он, пристально глядя на меня.
— Хороший ужин, если ты угощаешь, — недовольно проворчала я.
— Почему мы здесь сидим? — в таком же тоне продолжал он. — Нам нужно опознать его?
Я покачала головой и кратко рассказала ему о своих последних открытиях.
— Возможно, он вообще уже съехал отсюда, — предположил Джейкоби. — Давай я войду в отель, покажу значок и предъявлю администратору его фотографию?
— Не годится, мы лишь спугнем его. Думаю, нам придется посидеть в машине и подождать, когда он появится.
Ждать нам пришлось более двух часов. И все это время мы таращили глаза на входную дверь отеля и переговорили обо всем на свете, начиная с того, что жена Джейкоби готовит на ужин, и кончая тем, кто с кем переспал в нашем управлении за последний год. Джейкоби успел сбегать на станцию метро и купить там пару сандвичей.
В десять часов Джейкоби потянулся, вздохнул и посмотрел на часы.
— Мы можем сидеть здесь целую вечность. Линдси, давай я схожу туда и все выясню?
Я понимала, что он прав. Мы действительно могли сидеть в машине до утра, поскольку не было никакой уверенности в том, что Кумбз остановился именно здесь. К тому же Хелен Китинг видела этот телефонный номер несколько недель назад, и с тех пор он мог измениться. Я хотела уступить нажиму Джейкоби и рискнуть, но вдруг из-за угла дома на Ларкин-стрит появился какой-то мужчина и быстро зашагал к отелю. Я схватила Джейкоби за руку.
— Уоррен, посмотри вон туда!
Это был Кумбз. Я сразу узнала его коренастую фигуру, которая казалась еще более внушительной из-за огромного размера камуфляжной куртки. Он шел быстро, постоянно оглядывался и держал руки в карманах куртки, а его лицо было наполовину прикрыто длинным козырьком бейсбольной кепки.
— Ах ты сукин сын, — тихо пробормотал Джейкоби.
Когда он приблизился к двери отеля, я с трудом сдержалась, чтобы не выскочить из машины с пистолетом в руке и не прижать этого гада к стене. Как было бы здорово нацепить на него наручники и отвезти в полицейский участок, но сейчас мы были к этому не готовы. Самое главное, что мы узнали наконец, где обитает этот тип, называющий себя Химерой.
— Надо организовать за ним круглосуточное наружное наблюдение, — прошептала я. — А мы тем временем постараемся собрать против него все доказательства и улики чтобы получить ордер на арест.
Джейкоби молча кивнул.
— Надеюсь, ты прихватил с собой зубную щетку? — спросила я и хитро подмигнула.
Глава 81
Синди очень волновалась, направляясь к своему дому вместе с Эроном Уинслоу, который нежно держал ее за руку. Это было их пятое свидание, и она чувствовала, что оно должно завершиться чем-то большим, чем просто прогулка на свежем воздухе. Недавно они вместе слушали «Травиату» Верди, а сегодня с удовольствием посмотрели чудесный фильм «Шоколад».
Ей нравилось находиться вместе с Эроном, наслаждаться беседой и совершенно не задумываться о последствиях таких отношений. Он был намного глубже и умнее тех мужчин, с которыми Синди встречалась раньше, и к тому же эмоциональнее. Она не без удовлетворения отметила, что он был знаком с очень интересными книгами и читал даже такие серьезные произведения, как «Сердечные дела спотыкающегося гения» Дэйва Эггерса и «Дочь костоправа» Эмми Тэн. А самое главное заключалось в том, что Эрон жил по библейским заветам и ни на шаг не отступал от тех принципов, которые проповедовал в церкви своим прихожанам. Он работал по двенадцать — четырнадцать часов в сутки, пользовался заслуженным авторитетом у жителей своего района, но не зазнавался и не давал волю эгоистическим чувствам. Собирая материал для своего очерка, Синди постоянно слышала, что Эрон Уинслоу — самый лучший пастор, которого людям доводилось встречать.
И тем не менее Синди старалась не думать о более близких отношениях, откладывая их на будущее. Она как бы дразнила себя и пыталась удостовериться в правильности своего выбора. Разумеется, это было естественным следствием их отношений, которые раньше или позже непременно должны прийти к логическому завершению. Синди следует покинуть свою лисью нору, как любила повторять Линдси.
— Синди, — неожиданно прервал ее размышления Эрон, — ты сегодня какая-то задумчивая. Что-нибудь случилось?
— Нет, все прекрасно, — тихо ответила она, понимая, что ей никогда еще не было так хорошо, как с этим замечательным человеком.
Но беспокоила мысль: «Боже мой, ведь он же пастор. Ты уверена, что поступаешь правильно? Подумай хорошенько и не заставляй его понапрасну страдать. Да и о себе подумай. Зачем тебе душевные потрясения?»
Они подошли к ее дому и остановились в нерешительности под освещенной аркой. Эрон тихо напевал под нос старую популярную песню «Я это уже прошел», и Синди отметила, что, помимо прочих достоинств, у него еще и неплохой голос.
— Послушай, Эрон, — произнесла она, решив, что откладывать разговор больше нельзя, — кто-то из нас должен первым поднять этот вопрос. Скажи откровенно, ты хочешь зайти ко мне? Если да, буду очень рада, а если нет, то огорчусь.
На мгновение он задержал дыхание, а потом широко улыбнулся.
— Я не знаю, что сказать. Все так непривычно для меня, даже голова кругом идет. Понимаешь, я никогда еще не встречался с белыми женщинами и представить не мог, что такое когда-нибудь случится.
— Я тоже, — спокойно промолвила Синди, намекая, что нормально относится к подобным вещам. — Кстати, мы можем обсудить это в моем доме.
Уинслоу немного помолчал, облизывая пересохшие губы, и взял ее за руку. Синди показалось, что ее поразило электрическим током. Она полностью доверяла Эрону и ни минуты не сомневалась в правильности сделанного выбора.
— Да, сейчас я готов переступить эту черту, — откровенно признался он. — Хотя для меня это всегда было самое трудное. Поэтому я хочу знать, не обманываемся ли мы в своих чувствах, не делаем ли ошибку?
Синди поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Эрон не удивился, но напрягся всем телом, замер на мгновение, а потом медленно обнял ее и страстно ответил на поцелуй. Это был их первый поцелуй, и он доставил им обоим огромное удовольствие. Синди слышала, как гулко бьется его сердце, и радовалась, что Эрон так волнуется. Она тоже очень волновалась, и это еще больше сблизило их.
А когда они отпрянули друг от друга, Синди пристально посмотрела ему в лицо.
— Мы не обманываемся в своих чувствах, Эрон, и не делаем ошибку.
Она молча повернулась, открыла дверь своим ключом и повела его на второй этаж, с трудом сдерживая эмоции.
— Это прекрасно, Синди, — промолвил Эрон, с интересом рассматривая полки с книгами, затем огромную открытую кухню. — Я имею в виду не твой дом, а нашу встречу. — Он сделал паузу и добавил: — Очень глупо с моей стороны, что я не бывал здесь раньше.
— Дело вовсе не в том, что ты не предпринимал никаких попыток, — улыбнулась Синди.
Он взял ее за руки, прижал к себе и крепко поцеловал в губы, причем сделал это по собственной инициативе, что чрезвычайно обрадовало ее. Только сейчас Синди сообразила, что Эрон знал толк в хороших поцелуях. Он был настолько страстный и темпераментный, что у нее перехватило дыхание. Она отдалась во власть его крепких объятий и с удовольствием ощутила его сильное тело, пышущее жаром любви. В это мгновение Синди подумала, что хорошо бы застыть вот так на всю оставшуюся жизнь и ни о чем больше не думать.
— Так чего же ты ждал? — прошептала она, смутившись собственных слов.
— Не знаю, — усмехнулся он. — Очевидно, какого-то знака с твоей стороны.
Синди еще сильнее прижалась к нему.
— Что может быть красноречивее этого знака?
— Да, полагаю, все мои тайны сейчас потеряли всякий смысл, — согласился он. — Ты нравишься мне, Синди. Очень нравишься.
Синди хотела что-то сказать, но неожиданно зазвонил телефон, оглушивший их своим резким звуком.
— Боже мой, — недовольно поморщилась она, — оставь нас в покое наконец.
— Надеюсь, это относится не ко мне? — пошутил Эрон.
