ЕВА
Джона и Маркуса всё ещё не было.
Ева и остальные подошли к «Новус» больше двенадцати часов назад, остановились в одном мебельном магазине, она впервые за долгое время поспала на мягкой кровати! Шут так же достал некоторые умывальные принадлежности. Её волосы чертовски грязные и даже хвост не скрывал эти длинные сосульки, но хотя бы из-за рта пахнет мятой с женьшенем. Ева так мечтала о душе, но всё что у неё и других было — это маленькая раковина с тоненькой струйкой холодной воды в туалете для персонала. Не фонтан, но всё же. Прошлым вечером она больше часа провела у единственного источника воды, чтобы не смердеть как корова на лугу. Дезодоранты уже не спасали.
И сейчас лежа в чистой кровати, в более-менее не пахнущей одежде, Ева думала о друзьях, которые где-то там. Она надеялась, что они живы и скоро придут к ним. Шут её веры не разделял, постоянно сверяясь с наручными часами, что-то недовольно бурча под нос каждый час. Стревенсону было хуже, любой увидит это невооруженным взглядом. Учёный ничего не ел, лишь изредка делая пару глотков воды, которую ему почти насильно пихали под нос, круги под глазами стали больше, а руки почти не переставая тряслись. Он редко двигался и всё реже разговаривал, что Шут оценил это в плюс и даже перестал досаждать его своими шутками. О женщине снайпере они не говорили и как бы Ева не хотела накинуться на доктора с вопросами, Шут её останавливал и говорил, что ещё рано для ответов.
Сейчас она была как никогда одна. Девушка выбрала самую дальнюю от мужчин кровать и решила пересекаться с попутчиками как можно реже и ей это удавалось. Ева скучала по Кэтрин. Интересно, передал ли Итан ей тест на беременность, и если «да», то каков результат? И живы ли вообще Итан и Томас? Они вдвоем (точнее Итан один тащил на себе больного Тома) пошли в такой длинный путь.
Ева поднялась с кровати, попутно натягивая теплую рубашку с меховыми воротником на шее, в магазине оказалось холоднее, чем на улице. Она сама пошла в соседний бутик, полностью наплевав на безопасность, чтобы найти одежду потеплее. По пути она убила троих кусак, один из них почти зацепил её на обратном пути, повалил на землю, но получил заветную пулю в лоб. Его кровь Ева ещё долго смывала с лица, и даже сейчас продолжала чувствовать её смрад. Шут на её выходку лишь безразлично отвёл глаза, отказавшись говорить хоть что-то, а Еве и не нужны его комментарии.
Мужчин она нашла в общем зале, сидящих у журнального столика на пуховых креслах, это было единственное место рядом с окном, которое выходило прямо на громоздкое здание Новуса. Стревенсон только и делает что сидит и пялится на свою лабораторию и ни с кем не разговаривает. Шут обычно избегал его компании и для неё было удивительно найти друга рядом с доктором. Усач что-то внимательно тыкал в рацию, второй рукой настраивая антенну.
— Есть новости? — спросила Ева, присев на соседний диван.
— Я что-то слышал, — отстраненно ответил он, даже не взглянув в её сторону.
— Слышал? Маркуса? Или…
— Не знаю, не различил. Голос был очень тихий, вряд ли это был он.
— То есть связь заработала?
— Вроде того.
— Но это же хорошо, разве нет? — Ева поддалась вперёд, сверля молчаливую рацию, будто от её взгляда та заработает, и она услышит их. Маркуса и Джона. — Ты можешь с ними связаться?
— Я как раз и делаю это весь последний час, — раздраженно отмахнулся Шут от её вопроса.
Ева от его слов обижено прикусила губу и отвернулась, принявшись изучать свои поломанные ногти. И ничего такого она не спросила, но что-то довело Шута ещё до её прихода. Девушка бросила быстрый взгляд на доктора, который тоже игнорировал её присутствие. Она думала вид лаборатории его расшевелит, но старик совсем поник, поэтому впервые за всё их знакомство Ева обратилась к нему первая:
— Доктор Стревенсон, с вами всё хорошо? — спросила она и тут же почувствовала себя глупо. Какое хорошо, он выглядит как живой труп.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Учёный ни сразу среагировал на её голос, но спустя минуты две (Ева уже думала, что ответа не дождется) его бледные глаза оживились, скованными движениями он повернул к ней свою голову, скрипуче подавая голос:
— Вы о чём-то меня спросили?
— Да. Как ваше самочувствие, доктор? — громче переспросила Ева. Шут от её повышенного тона поморщился и, резко поднявшись с кресла, ушёл в другую комнату, оставляя их вдвоём.
— Всё прекрасно, юная леди. Всё очень даже хорошо.
— Выглядите вы не очень, — тише возразила Ева, поёжившись от пристального внимания учёного, но она первая начала разговор, не прилично будет просто встать и уйти. Вдруг он так спал, с открытыми глазами, и она просто нарушила его сон…
— Скоро мне станет легче.
— Но почему вам плохо? Вы сами на себя не похожи. Вы больны?
— Одна болезнь действительно не даёт мне покоя, — отстраненно ответил Стревенсон, снимая очки и протирая устало слипшиеся глаза. — Но это ненадолго, скоро…
— Вам станет легче, я поняла. Но почему? Чем вы больны?
Доктор загадочно улыбнулся, дерзко обнажая зубы, которых стало чуть меньше, чем раньше. Как-то раз, когда они ужинали консервами, Ева заметила, как Стревенсон выплюнул из рта свой зуб. От данного зрелища её чуть не стошнило, дальше к еде она так и не притронулась. Но доктор как ни в чём не бывало, положил окровавленный зуб к себе в карман и продолжил трапезу. Это было ненормально. Доктор буквально умирал на глазах, его волосы и зубы выпадали со стремительной скоростью.
— У вас рак или что-то типа того? — осторожно предположила Ева.
Она думала доктор на её вопрос обидится или рассердится, но он как всегда поступил в своём стиле. Стревенсон рассмеялся. Рассмеялся так громко, что стены с непривычки задрожали. От его смеха Ева занервничала ещё больше, жалея, что ввязалась в разговор со стариком. Хохотал долго и когда успокоился, девушка увидела в его глазах большие капли слёз.
— Нет, милая, у меня не рак. Но о своей болезни я пока что предпочёл бы умолчать.
Ева хотела заспорить, достаточно секретов. С её губ чуть не сорвались вопросы о снайперах с крыши, что это за люди, которые за ними следят? Ей захотелось вцепиться в плечи веселившегося доктора, яростно требуя ответы. Но Шут ей помешал, возвратившись в их компанию.
— Выходим, — просто сказал он, начав собирать в сумку разбросанные вокруг свои вещи.
— Что? Куда?
— В лабораторию.
— Сейчас? Почему именно сейчас? Маркус и Джон ещё не вернулись, мы договорились ждать их. У нас ещё есть время, — затараторила Ева, вскочив на ноги. — Какая муха тебя укусила?
— Пара часов ничего не сделают. Если они к нам придут, то будут искать в лаборатории, а не здесь. Мы встретим их там.
— А рация? Ты связался с кем-нибудь?
— Нет, — слишком быстро ответил Шут. — Собирайся.
У неё было не так уж много вещей. Еве было жалко прощаться с мягкой подушкой и тёплым одеялом, но может Шут был прав в этой спешке. Ей надоело сидеть без дела. Есть шанс покончить со всем этим гораздо быстрее. Но тревога, бившая в груди, не давала ей покоя. Она достала единственную свою ценность в этом бардаке, которую девушка прятала в изголовье кровати. Тот самый пистолет с которого всё началось. Патронов осталось слишком мало, вчера она потратила половину боезапаса. Маркус бы сказал, что это была пустая трата пуль, а Джон… он бы справился с ними вручную, она уверена. Он бы использовал свою биту, тихо и красиво. Уж его бы не повалил наземь какой-то там дохляк.
Шут и Стревенсон ждали её у выхода. Ева решительно кивнула, и они покинули свою безопасную зону. Совсем скоро всё решится.
Вотчина Стревенсона выглядела как обычная высотка, похожая на все остальные рядом. Отличия её составляли в огромных красных буквах «Новус», которые когда-то светились по ночам, и маленькой припиской под ними «Здесь наше будущее». Не самое лучшее будущее им дала компания, заработавшая много сотен миллионов не так давно. Специалисты отсюда вещали о скором лекарстве от рака, но что они получили в итоге.
