- Четыреста тысяч за смену, - поправился Дмитрий.
- Возможно, - пробормотал старик. - Я замечал, Марина стала тяготиться научной работой. Жаловалась на безденежье, бесперспективность карьеры, порывалась подать заявление об уходе. Она Сергея подбила коммерцией заняться.
- Я знаю, - кивнул Дмитрий и пошел напролом:
- Марина вас из института убрала?
- Непосредственно не она. Рогожина была умной женщиной, а умный человек - довольно-таки страшное существо, если не связано моральными принципами. Изощренный мозг, женское коварство, животная интуиция. Травлю проводили другие. Поглупее, - горькая усмешка исказила лицо профессора. - Я заблуждался, веря в бескорыстие Рогожиной.
- Карен Акопович, - без нажима, деликатно спросил Рогожин, - чем были вызваны интриги против вас? Чем вы мешали?
- Что было, то было! - устало ответил Арутюнян. - Зачем прошлое ворошить? Рогожина в гробу, я в институт возвращаться не собираюсь.
- И все же... - настаивал Дмитрий.
- У Марины с Хрунцаловым одно время были неприятности, - старик расслабленно закрыл глаза. - Она на свой страх и риск провела лабораторные анализы пластиковых одноразовых стаканов.
- При чем здесь стаканы?
- Не перебивайте! - одернул Рогожина химик. - На ликероводочном заводе, где львиная доля акций принадлежала Петру Васильевичу, освоили разлив водки в стограммовые стаканчики, запечатываемые фольгой. Очень выгодная фасовка. Хрунцалов умел вести торговлю.
- Выпил, стакан выбросил, и на троих соображать не надо. Дешево и сердито. Это их "русским йогуртом" называют?
- Именно. "Русский йогурт", - презрительно усмехнулся Карен Акопович. Рогожина корпела в лаборатории во внеурочные часы.
- Что Марина искала?
- У вас, Дмитрий, хамская манера перебивать! Сережа гораздо культурнее, - язык у Арутюняна заплетался.
- Простите, профессор. Солдафон! - съязвил Рогожин. - В казармах манерам не учат.
- Напрасно. В юнкерских училищах...
Но Дмитрий вновь перебил:
- Давайте юнкеров оставим напоследок. Что Марина хотела доказать результатами анализов?
Старик, пожевав губами - эту особенность Дмитрий замечал за многими пожилыми людьми, - ответил:
- По-моему, она добывала компромат.
- Компромат? Из пластиковых стаканов?
- Милейший! Наука - оружие обоюдоострое. Ею можно убить, можно исцелить, - несколько туманно ответил на вопросы Дмитрия опьяневший Арутюнян.
Он разразился беспричинным смешком, бурно жестикулировал и чуть было не перевернул стол.
- Карен Акопович, соберитесь, пожалуйста, доведите рассказ до логического завершения!
Рогожин подумывал, а не устроить ли химику отрезвляющий душ.
Старик мутнеющим взглядом окинул свои владения.
- Сижу, словно монах-затворник. Ученики не навещают, жена переселилась в лучший мир. Книги и куры - мои единственные верные спутники, - химика потянуло пофилософствовать. - Алчность человеческая безгранична...
- Карен Акопович! - Рогожин двумя пальцами защемил кончик носа профессора, крутанул по часовой стрелке.
Простой, но безотказный способ приводить опьяневших в чувство, подействовал. Арутюнян, к которому меры физического воздействия не применялись со времен расформирования бериевской шарашки, едва не свалился со стула.
- Как вы смеете! - крикнул он. - Я - профессор, орденоносец, пожилой человек, в конце концов! Рассолу налейте!
Освежившись огуречным рассолом, старик расхохотался.
- Лихо вы меня, Дмитрий Иванович, взнуздали! За ноздри! Мерина сивого за ноздри!
- Кончик носа, - улыбнулся Рогожин. - Не было выхода. Вы бы спать завалились, а у меня времени в обрез. Итак, Марина проводила исследования...
- ..стаканов из-под "русского йогурта". Хрунцалову донесли об этом соглядатаи, - бодро, как ни в чем не бывало заговорил профессор. - Вы спросите, на чем основано мое подозрение о намерениях Марины разжиться компроматом? Она присматривалась к Хрунцалову. Дела этого проходимца шли в гору. Его ставили в пример. Бывший пожарный инспектор в одночасье сделался миллионером: ворочал деньгами, сопоставимыми с районным годовым бюджетом.
О Хрунцалове говорили в лаборантских, в курилках, обсасывали подробности попоек и новых приобретений, а Рогожина, насколько мне известно, никогда не принимала участия в трепе. Стояла и слушала... Когда Марина подала заявку на выделение реактивов, получение разрешения пользоваться лабораторией после работы, я подписал бумагу, но сомнения уже тогда меня тревожили. Ведь ее тема никоим образом не была связана с пищевой промышленностью. Я счел ее увлечение женской причудой.
- Марина добилась результатов?
- С полной уверенностью я утверждать не могу. Рогожина скрывала от меня итоги исследований. Она не делала записей в лабораторных журналах, вела личный дневник наблюдений. Хрунцалов, оповещенный институтскими стукачами, искал подходы к Марине, - вспоминал профессор. - Он подвозил ее домой, встречая якобы невзначай на автобусной остановке...
- Исследования представляли потенциальную угрозу для бизнеса... Дмитрий то ли спрашивал, то ли размышлял вслух.
- Любой полимерный материал, созданный химиками, непредсказуем. Пластиковая банка может вступать в реакцию с продуктом, хранящимся в ней. Воздействие новых химических соединений на организм человека бывает смертельным. - Арутюнян вытащил из кипы бумаг чистый лист. - Я набросаю вам кое-какие формулы.
- Не стоит. Мои познания в этой области ограниченны, - задумчиво произнес Дмитрий. - Марина могла шантажировать Хрунцалова! - Он выстраивал версию. - Преподать свои исследования под таким соусом, что ему предстояло выбирать: сворачивать приносящее прибыль предприятие или договариваться с настырной бабой. Может быть, Марина блефовала?
Стаканчики не выделяли никакой гадости, но Хрунцалов предпочел перестраховаться. Он купил Марину?
- Определенные суммы Петр Васильевич выплачивал Марина роскошно одевалась, приобрела кое-какие драгоценности...
- После прекращения исследований пластиковой тары?
- Да, - кивнул Карен Акопович.
"Ненасытная стерва. Раскрутила мэра, сломала жизнь Сергею и залегла под могильную плиту..." - зло подумал Рогожин, но высказывать свои мысли не стал.
Выдержав минутную паузу, Арутюнян продолжил:
- Я доверяю вам, Дмитрий. Не знаю почему, но доверяю. Ваш приезд в город не сможет многое изменить и исправить. Скажу, как на исповеди: меня сумели запугать. Когда подонки распяли на входной двери моего барбоса, такого же беззубого пса, как и я, то моя душа ушла в пятки. Они прибили собаку гвоздями, а в пустые глазницы воткнули огарки свеч. Но вам я скажу...
"Профессор наконец-то расхрабрился. Слушай, Рогожин, слушай!" - Дмитрий не пропускал ни единого слова, произнесенного Арутюняном.
- Полтора года назад филиал был на грани закрытия. Оборудование демонтировали для вывоза в Москву. Сотрудники разбегались. Вдруг Рогожина сообщает - ее отдел получил заманчивое предложение.
Частная компания готова профинансировать программу создания принципиально новых ядохимикатов. Обычные при распылении травят насекомых скопом: вредителей и полезных. Растения плохо опыляются, ядовитые соединения накапливаются в почве...
- Карен Акопович, без ненужных подробностей, - попросил Рогожин. Его волновала криминальная подоплека дела, а не таинства агрономии.
- Не сбивайте меня, - обидчиво огрызнулся хмельной профессор. Предложение было шансом для института. Я принял его не раздумывая, не наведя справок о фирме. Боже, какой болван! - Он обхватил голову руками. - Сам сунул шею под нож.
Дмитрий не прерывал кающегося профессора.
- Исследования оказались фикцией! Прикрытием для махинаций Хрунцалова! Полной профанацией научной деятельности! - Старик едва не рвал на себе волосы, его отчаянию не было предела. - Представители фирмы, щенки с пестрыми галстуками на цыплячьих шеях, были марионетками. Они приносили деньги, подписывали счета и ничем не интересовались. Их не волновало, что за год работы мы потребили тысячи декалитров технического спирта. На промывку лабораторной посуды - декалитры спирта! - Старик разразился гомерическим хохотом.
Переждав приступ, Дмитрий спросил:
- К чему перекачивать через институт тонны спирта? Проще закопать в окрестных лесах железнодорожные цистерны, выставить взвод охранников и прятать "левый" спиртец от налоговиков или парней из Управления по борьбе с экономической преступностью.
- Мелко плаваете! - Карен Акопович вытер несвежим платком пот со лба. Реализуя чистейший питьевой, как вы изволили выразиться, спиртец под маркой технического, Хрунцалов экономил на налогах миллионы рублей. Он не платил акцизного сбора.
Любому честному чиновнику, если в России такие остались, Петр Васильевич мог представить безупречный отчет - спирт, хранящийся на его складах, собственность института и находится под складской крышей временно, потому что у научного заведения площадей для хранения не хватает или вовсе нет.
