– Будьте любезны, останьтесь пока тут.
Милена глянула на рыжего эльфа, и тот решительно сжал челюсти. Хм, кажется, девочка взрослеет...
Я грустно улыбнулась. Принц же Ираклий твёрдо посмотрел на принца Нортена:
– Я всё же предпочёл бы, чтобы сьена Милена присутствовала. Мне хотелось бы, чтобы между нами с ней не осталось недопониманий.
О чём это они? Неужели будут говорить о пыльце? Тогда я с ними!
– Если вы так желаете, ваше высочество, – Нортен явно не считал Милену достаточно надёжной соучастницей.
– Благодарю, ваше высочество.
Обмен любезностей закончился обменом поклонами. Дождавшись, когда и эти двое покинут спальню, Нортен тихо проговорил:
– Никто не должен нас видеть. Пройдём потайным ходом.
В принципе, я и без его объяснений догадалась.
– Сейчас! – поспешила подхватить ларец с местной косметикой, который принц, разумеется, и не подумал перенести, когда заходил за платьями.
Запахнулась плотнее в плащ и вышла через камин вслед за Нортеном.
Путь до его покоев мы одолели быстро и без происшествий. Где-то слышались шаги и голоса, но далеко. В целом было довольно тихо.
– Переоденешься? – произнёс принц, затворяя за нами потайной проход.
Вроде бы спросил, но в голосе прозвучало самое твёрдое пожелание.
– Конечно, – отозвалась я.
– А я пока проверю покои и спрячу летописи, – кивнул он, чуть приподняв сумку, и вышел.
Приблизившись к шкафу, я выбрала одно из платьев, которые легко надевались. Причесала волосы, чуть подвела глаза – а то видок был уставший, а после целого дня чтения они совсем покраснели.
С тоской подумала о подзарядке. Вот сейчас она точно не помешала бы!
Но времени не оставалось. Из соседних комнат уже послышались голоса, и я поспешила к ним.
Принц Ираклий с Миленой сидели на диване в гостиной принца Нортена. Сам он стоял, повернувшись к камину, и что-то делал. Перебирал пальцами, складывал печати, пока из них не полились тонкие, едва заметные поблёскивающие магические струйки.
Сплелись сетью, разрастаясь, в минуту окутали всю комнату и замкнулись вокруг.
Полог тишины. Ни одного звука больше не доносилось ни из коридоров, ни с улицы. Случайное хлопанье дверей, окон, шаги, пение сверчков, ржание лошади на конюшне.
Все звуки, которые давно стали фоном и почти не воспринимались слухом – вдруг исчезли, окунув нас в полную тишину.
– Раз все в сборе и разговор предстоит особый, прошу вас принести клятву молчания, – проговорил он, развернувшись к нам. Протянул ладонь вперёд.
Я не видела никаких острых предметов, но на ней тут же расплылось пятнышко крови, словно кто-то резанул тонким кинжалом.
Принц Нортен глянул на принца Ираклия. Тот едва уловимо нахмурился, посмотрел на спутницу. Но поднялся и протянул свою руку.
Между принцами тут же возникла магическая чаша из того самого магиона. Похоже, она заранее ждала здесь, просто до поры оставалась невидимой.
Капля слетела внутрь. Принц Ираклий не стал ждать, полоснул по своей ладони собственным пальцем, выпустив немного магии.
В чашу полетела вторая капля.
Приблизившись, я протянула и свою руку. Следом за мной решительно поднялась Милена.
На ладони заискрила нить – я ощущала, что это магия Нортена, от касания к его силе по спине скользнули обжигающие мурашки. Было в этом что-то до самых глубин интимное и будоражащее. У меня даже волоски на затылке встали дыбом.
Принц глянул, пристально, словно почувствовав что-то. На миг я почти провалилась в его взгляд, вспоминая чёртов порошок и вкус этих губ. По-мужски красивых, чётких. Не пухлых и не тонких, и...
Его зрачки вытянулись в узкую нить, несколько раз расширились и снова сжались. Глаза вмиг потемнели, напоминая штормовое море.
Магическая нить напряглась и заискрила.
Моргнув, я разорвала зрительный контакт. Перевела взгляд на ладонь, где уже виднелось небольшое пятнышко крови.
Но больно не было, будто магия заодно ввела анестезию.
Милена вздрогнула, когда и на её ладони появился кровавый след, но тут же расслабилась.
Едва все капли упали в чашу, оттуда вылетело облако дыма, в лицо пахнуло озоном, как после дождя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Странно, никто не произносил никаких клятв. Только принц Нортен проговорил:
– Всё, что будет сказано под этим пологом, должно остаться между нами. Ни один из нас не передаст кому-либо о том, что узнает сегодня. Пока я лично не освобожу вас.
Принц Ираклий едва уловимо поморщился. Но похоже, решил идти до конца. Или для него этот разговор был не менее важен.
Ни порезов, ни шрамов на руках не осталось. Лишь тонкий, почти неразличимый узор, наверное, своеобразная метка, которая будет контролировать наше молчание.
– А если... – во мне вдруг всколыхнулась давно выработавшаяся в родном мире подозрительность.
Мало ли, вдруг бабка с королевой поймают, запрут в тюрьму. Я же не выдержу! Вдруг будут силой вырывать признание?
Принц Нортен смерил меня тяжёлым взглядом, но я всё же задала свой вопрос:
– Что будет, если кто-то из нас проболтается?
– Смерть, – отозвался он обыденным тоном. – За нарушение этой клятвы – смерть. Пока я не освобожу вас от неё.
32
От такого ответа мне стало не по себе, ледяные иглы впились в плечи, вызывая порыв озноба. Нортен вдруг приблизился, нашёл мою руку и сжал своей горячей ладонью. Будто говоря, чтобы я ничего не боялась.
Ираклий с Миленой вернулись на диван, а мы так и остались стоять возле закрытого камина.
– Пыльца, – проговорил Нортен, не сводя взгляда с Ираклия. – Плод ваших садов, в которые вы завлекаете доверчивых дев.
– Всё не совсем так, – отозвался рыжий принц. – Вот уже сотни, тысячи лет священные сады эмарри – основа нашей жизни.
– Мы слышали о них только лучшее, – отозвался Нортен. – А на деле выходит, что пыльца просто мутит рассудок и вызывают физическое влечение. Поэтому вы водите туда своих избранниц? Чтобы покрепче привязать их к себе?
Глаза Ираклия сверкнули гневом, будто его оскорбили до самой глубины души. Но принц сдержался, ответил ровно и спокойно:
– Вы неправы, сьен. Пыльца действительно обладает свойством – магическим свойством. В наших садах мы проверяем наши чувства, а не воздействуем на них. Магия эмарри усиливает настоящие эмоции и притупляет поверхностные, ложные. Помогает найти истинную пару, убедиться, что избранник или избранница – действительно тот, без кого нам не жить. Обостряет желание, наполняет страсть, делая её ярче. Приглашение в сады эмарри – серьёзный шаг для любого эльфа.
Ираклий глянул на Милену и добавил мрачнее:
– По крайней мере, так было до сих пор.
– Так что же изменилось? – не удержалась я.
Рука Нортена по-прежнему сжимала мою, вторая незаметно легла на талию. Я скользнула по нему взглядом: хмурое, сосредоточенное лицо. Значит, он предполагал, что услышит нечто серьёзное, на грани государственной тайны, раз взял эту страшную клятву?
– Моя сестра вместе с кузеном Диклафанием обнаружили заклинание, с помощью которого можно менять свойства пыльцы, вызывая страсть у любого... на кого направить магию.
– Надеюсь, они будут покараны, – сухо произнёс принц Нортен.
– Фёрна Жилибертия отозвали в Анталгилеру, – не менее сухо отозвался Ираклий. – Что касается Симмюнюэль... я поговорил с ней. Вам следовало бы спросить, что это за заклинание такое и откуда его взяли.
– Слушаю, – отозвался Нортен.
Ираклий вдруг поднялся, сделал несколько шагов по гостиной. Из глубин души снова поднялись волнение и тревога, будто морозный ветер дунул в спину.
– Они нашли его в старых книгах. Вы, наверное, знаете, что эльфы живут дольше людей, даже магов. Впрочем, взрослеют тоже дольше – первую сотню лет мы считаемся детьми. Мне двести пятьдесят, сестре – двести. А вот родителям уже под пятьсот.
К чему это он? Впрочем, Нортен молчал, Милена тоже сидела тихо как мышка – и я не стала вставлять свои пять копеек.
