Ремизов вернул телефон Паульссену, и спросил:
— Его уже взяли? Что с моей дочерью?
— Нет. Операцией руководит Соболев.
— «Сапсан-22»?
— Он самый.
— Блядь… Ты уже приготовил пистолет застрелиться, сука?! — заорал Ремизов.
Паульсен холодно улыбнулся:
— А что я мог сделать, мой дорогой друг? Вы ведь решали другие вопросы, и особо сюда не торопились.
— Хорошо, мой милый Ларс, твой сын будет очень рад своему новому заданию в Братиславе… — Ремизов зло ткнул на кнопку вызова и рявкнул. — Приведи этого пацана в чувство!!! Быстро!
Лицо скондинава не дрогнуло. Он посмотрел на мальчишку в кресле, которого принялись потрошить широкими взмахами скальпеля, и сказал:
— Надеюсь, когда души твоей дочери, моего сына и этого парня встретятся, им будет, что сказать друг другу.
— Никаких душ нет! — ответил Ремизов. — Твой сын сдохнет и сгниет в собственном говне, как этот недоделок… А моя дочь выживет, Соколов не дурак, возьмёт этого ублюдка и без своего протеже. Думаю, он уже понял, кто это… Милорадова! Твою мать!!! Капитан, приведите доктора в чувство! Не здесь! Отнесите её в новый кабинет! Никуда потом не выпускать! Понятно?
— Есть, господин генерал-лейтенант!
Милорадову унесло двое спецназовцев, из место заняла друга пара. Ещё двое бойцов непрерывно следили за Паульссеном.
Тот сидел, прямой и мрачный, до тех пор, пока не зазвонил телефон.
— Будешь говорить? — он показал фото Соловьева на входящем звонке.
Ремизов коротко мотнул головой:
— Нет. Скажи, я занят. И громкую связь включи!
Паульссен ответил:
— Слушаю!
— Ремизова нашёл? Он недоступен!
— Нет, он сейчас занят.
— Ладно, просто скажи ему, что я жду «Гермеса». Участок СБ взорвался, как этот фехтовальщик и обещал. Семнадцать убитых, сорок два раненых. Мы сейчас на поверхности, прямо у входа в ваш бункер. Ждём «Гермеса».
— Я ищу Ремизова. Он пока чтот не передал мне дела и должность, и не могу принимать решению по передаче шифров «Немезиды».
— Я все отлично понимаю… Скажи ему, что я тоже пока чтот не могу заниматься опецией по освобождению его дочери. Всё люди заняты на взрыве участка СБ.
— Разве тебе не дали приоритет на разработку «Сапсан-22»?!
— Дали! Пока что единственная ниточка, которую мы можем потянуть — это возможные следы после взрыва участка! Но их может и не оказаться — здание рухнуло! Вся надежда на «Гермеса». Как только он к нам присоединится, мы, думаю, сможем продвинуться дальше, благодаря вероятностной нейросети последнего поколения, которая стоит у него.
— То есть сейчас вы не ищете этого террориста?
— Ищем! Но здание, где был участок СБ рухнуло, думаю, улик не будет. Мы ничего не найдём.
— Мне так и передать генерал-лейтенанту?
— Как хочешь, так и передавай.
— Господин генерал- майор! — вступил в разговор Ремизов. — Вы отказываетесь искать террориста?
— Кто это, представьтесь?!
— Да ты ахуел там что ли, Соколов?! Это Ремизов!
— Господин генерал-лейтенант, мне необходим «Гермес» для продолжения операции!
— Его не будет, — Ремизов повернулся и посмотрел на то, как седой медленно снимает с шеи пацана кожу, обнажая металл. — Два часа назад он и ещё один шифр совершили террористический акт на территории комплекса и были уничтожены. Взамен «Гермеса» Могу прислать вам роту спецназа. Или две. Хватит?
На той стороне долго молчали. Потом раздался вопрос:
— Как он погиб? Я готов забрать тело немедленно.
— Это вас не касается, занимайтесь операцией. Задача — освободить мою дочь, убить террориста. Выполняйте.
На той стороне снова долго молчали. А потом шебуршание, проклятия, и раздался другой голос:
— Ремизов, это Аксёнов. Если вы немедленно не отдадите нам «Гермеса» или его тело, дело, про которое говорил террорист, станет достоянием гласности.
— Вы меня шантажируете, генерал? Ваша невестка сейчас в моём ведомстве, хотите узнать, что с ней может случиться на очередном задании?
— Вот так вот сразу, да? А ничего, что вы уже не руководите, там ведь рядом Ларс Паульссен!
— Я ещё не сдал дела и должность. И можешь мне поверить, не сдам, пока условия выхода меня не устроят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Слушай, ты что, там, в уме повредился? Тебя вчера центральным приказом сняли! Паульссен, арестуйте его немедленно!
— Ларс, скажи им, что ты не видишь в моих действиях ничего неслыханного?! Или неформатного?! А? — Ремизов насмешливо посмотрел на Паульссена и взбодрившизся спецназовцев.
— Господа, давайте без голословных обвинений. Генерал-лейтенант передает дела и должность, мы в процессе приёмки.
— Да ты что там, совсем упал, Ларс?! — взорвался Аксёнов. — Он же…
— Не надо на меня орать!!! — тут же рявкнул Ларс. — Не только у тебя в этом отделе родственники работают!!!
Ремизов дёрнул подбородком, и Паульссену зарядили прикладом в спину.
— Ладно, понял… Ну… До связи, Ремизов.
— Ты там помоги Соколову, может, он, наконец, начнёт над операцией работать! А то я могу в и ИВИСБ позвонить, там не только ректор работает, но и много других офицеров! — сказал Ремизов. — Быкова они слили, могут и над другими курсантами поработать… И курсантками тоже.
— Операция в силе, — ответил Соколов и отключился.
Ремизов довольно улыбнулся и посмотрел на лоскут кожи, висящий на спине у Быкова:
— Что, не приходит в сознание? — спросили он у седого.
— Нет, господин генерал!
— Ладно, заканчивай, и к Милорадовой. Узнай, что делать с этой нейросетью.
Он встал, кивнул Паульссену, и они вышли.
— Генерала в его аппартаменты, — приказал спецназовцам Ремизов, и глянул на пару девушек в полной экипировке. — Вы, двое, со мной…
Он двинулся к лифту.
Как только дверь за последним человеком закрылась, открылась одна из потолочных панелей сдвинулась, и упала вниз.
Глава 31. Интерлюдия 6
Вероника давно не видела настоящего земного неба, поэтому нашла Северную звезду. Просто так нашла, без помощи ПРОЦ. Олли стояла рядом. Несмотря на гораздо больший опыт, звание и знание, в оперативной работе она безоговорочно признавала первенство Аксеновой, и привычно прикрывала ей спину. Они могли ругаться в Барлионе, пикироваться в реале, но в поле… В поле Вероника была безоговорочно лучше.
Ладно, пора, решила Аксенова, достала телефон и набрала отца.
— Телефон уберите! — тут же среагировал стоящий рядом спецназовец, и позвал: — Полковник, нарушение режима молчания!
Командир роты тут же оказался рядом и требовательно протянул руку:
— Давай его сюда! Никаких звонков во время операции!
— Я звоню отцу! В отличии от вас, я на поверхности бываю раз в месяц, не порти настроение, а?! — Вероника отодвинулась от него.
— Не устраивай цирк, Аксенова! Все равно глушилка работает!
Она тяжело вздохнула и отдала телефон.
— Вот и хорошо! — полковник сунул его в карман штанов и показал в сторону бронемашин. — Садитесь, время не тянем! еще пятнадцать минут до вертушек ехать!
«Подготовь пакет информации для передачи», — приказала она ПРОЦ.
«Все готово, я жду команаду».
Аксенова давно перестала бояться, что ее убьют, как и того, что она кого-то убьет. Оценка Рады, которую та донесла Быкову при их последнем разговоре, почти наверняка заставила бы ее расхохотаться, хотя не смеялась она тоже очень давно. Если бы ей надо было убить… Да, вот, например, даже Олли — она ни на секунду не задумалась бы над этим. Жизнь ни человека, ни шифра практически ничего не стоит, а то существование, которое она сейчас вела, назвать жизнью было весьма затруднительно.
Вероника, возможно, отдала бы все за то, чтобы никогда не раскрыть глаза на том самом операционном толе, где ее собирали. Просто умереть, возможно, встретиться с детьми в Раю, если он есть… Ведь ни она, ни они к тому моменту не сделали ничего плохого. Сейчас максимум, кого она могла встретить в загробной жизни — это мужа. Хотя она искренне сомневалась, что котел, который приготовят черти ему, будет хотя бы наполовину таким же горячим, как ее.
