Он покачал головой.
– Хайди Шнайдер?
Снова покачал.
– Извините. – Дом улыбнулся и слегка пожал плечами. – Я же говорил. Мы не признаем фамилий. Члены группы часто меняют свои имена. Каждого зовут так, как ему нравится.
– А как называется группа?
– Имена. Названия. Титулы. "Церковь Христа". "Народный храм". "Праведный путь". Какой эгоизм. Мы предпочитаем никак не называться.
– Сколько ваша община здесь живет, мистер Оуэнс? – спросил Райан.
– Пожалуйста, зовите меня Домом.
Райан молчал.
– Почти восемь лет.
– Где вы были прошлой осенью и летом?
– То тут, то там. Я путешествовал.
Райан вынул из кармана снимок и положил его на стол.
– Мы пытаемся выяснить местонахождение этой молодой женщины.
Дом нагнулся и изучил фотографию, разглаживая края пальцами, длинными и тонкими, с пучками золотистых волос на костяшках.
– Ее убили?
– Да.
– А мальчик?
– Брайан Гилберт.
Дом долго рассматривал их лица. А когда поднял голову, я не смогла понять выражение его глаз.
– Жаль, что я не могу вам помочь. Действительно жаль. Возможно, я спрошу о них на вечернем эмпирическом сеансе. На нем мы занимаемся самоанализом. Как раз подходящая обстановка.
Лицо Райана посуровело, он впился взглядом в Дома.
– Мне сейчас не до проповедей, мистер Оуэнс, и меня также не волнует, что вы считаете подходящей обстановкой. Есть факты. Звонили на ваш номер из дома, где убили Хайди Шнайдер. Жертва была в Бофорте прошлым летом. Я найду связь.
– Конечно, конечно. Какой ужас. Именно насилие и принуждает нас жить так, как мы живем.
Он закрыл глаза, будто призывая святые силы, потом открыл и внимательно оглядел каждого из нас.
– Давайте я объясню. Мы выращиваем свои овощи, цыплят, чтобы они потом несли яйца, ловим рыбу и собираем моллюсков. Некоторые члены общины работают в городе и приносят зарплату. У членов общины есть определенная система убеждений, которая заставляет нас отвергать общество, но мы не причиняем остальным зла. Мы живем просто и тихо. – Он глубоко вздохнул. – В общине есть круг постоянных членов, но остальные приходят и уходят. Наш стиль жизни подходит не всем. Возможно, ваша молодая женщина присоединилась к нам во время моего отсутствия. Даю слово, я поговорю с остальными, – пообещал Дом.
– Хорошо, – согласился Райан, – я тоже.
– Конечно. И пожалуйста, скажите, если я смогу чем-то помочь.
Тут в дом ворвалась молодая девушка с малышом на руках. Она смеялась и щекотала ребенка. Тот хихикал и отбивался пухлыми ручонками.
У меня в голове пронесся образ бледных пальчиков Малахии.
Увидев нас, женщина остановилась и скорчила гримасу.
– Ой, извините, – засмеялась она. – Я не знала, что здесь кто-то есть.
Малыш хлопнул ее по голове, и девушка провела пальцем по его животику. Ребенок извернулся и засучил ножками.
– Заходи, Катрин, – пригласил Дом. – Думаю, мы уже закончили.
Он вопросительно взглянул на Райана и Бейкера. Шериф взял шляпу и поднялся.
Ребенок повернулся на голос Дома, нашел его взглядом и начал вырываться. Катрин поставила его на пол, он посеменил к протянутым рукам, и Дом подхватил малыша. Ручонки последнего казались молочно-белыми по сравнению с темной шеей Дома.
Катрин присоединилась к нам.
– Сколько вашему ребенку? – спросила я.
– Четырнадцать месяцев, правда, Карли?
Она протянула палец, и Карли схватил его, потом потянулся к девушке. Дом вернул ребенка матери.
– Извините нас, – сказала Катрин, – надо поменять штанишки.
– Можно задать вам вопрос, пока вы не ушли? – Райан протянул фотографию. – Вы знаете этих людей?
Катрин изучала снимок, держа его подальше от Карли. Я следила за лицом Дома. Выражение нисколько не изменилось. Катрин покачала головой, потом отдала фото.
– Нет, извините. – Она разогнала рукой воздух и наморщила нос. – Надо идти.
– Женщина была беременна, – добавил Райан.
– Извините, – ответила Катрин.
– Замечательный малыш, – сказала я.
– Спасибо.
Она улыбнулась и исчезла в доме. Дом посмотрел на часы.
– Мы с вами свяжемся, – предупредил Бейкер.
– Да. Хорошо. Удачи.
* * *
Вернувшись к машине, мы уселись и осмотрели дома. Я приоткрыла окно, внутрь просочился и осел на моем лице туман. Напоминание о Малахии привело меня в уныние, а серая погода превосходно отражала мое настроение.
Я оглядела дорогу, потом снова посмотрела на дом. За бунгало в саду работали люди. Мешочки с семенами на палках указывали, что где растет. Других признаков жизни нет.
– Что думаете? – спросила я, не обращаясь ни к кому в отдельности.
– Если они живут здесь уже восемь лет, то скрываться умеют хорошо, – заметил Бейкер. – Я никогда не слышал об общине.
Мы наблюдали, как Хелен идет от теплицы к одному из трейлеров.
– Но скоро ее обнаружат, – добавил шериф и потянулся к ключу зажигания.
Несколько километров мы молчали. Когда переезжали через мост к Бофорту, Райан нарушил тишину:
– Должна быть связь. Это не совпадение.
– Совпадения тоже случаются, – сказал Бейкер. – Да.
– Меня беспокоит одна вещь, – заметила я.
– Какая?
– Хайди перестала ходить в клинику на шестом месяце. Родители сказали, что она появилась в Техасе в конце августа. Так?
– Так.
– Но звонки продолжались до декабря.
– Да, – согласился Райан, – это проблема.
19
Пока ехали в клинику "Бофорт-Джаспер", туман сменился дождем. Он сделал стволы деревьев темными и блестящими, наполнил сиянием асфальт. Открыв окно, я почувствовала запах мокрой травы и земли.
Мы нашли врача, с которой разговаривал Райан, и показали ей фото. Она вроде бы узнала в Хайди пациентку прошлого лета, но не наверняка. Беременность проходила нормально. Врач выписывала стандартные предродовые препараты. Больше она ничего не могла нам сказать. Брайана не помнила вовсе.
В полдень шериф Бейкер оставил нас разведать ситуацию на острове Ледис. Мы договорились встретиться в офисе в шесть, к тому времени он надеялся узнать что-нибудь о собственности на Адлер-Лайонс.
К четырем часам мы выяснили две вещи: никто не слышал о Доме Оуэнсе и его последователях. Никто не помнил Хайди Шнайдер и Брайана Гилберта.
Мы сели в арендованную машину Райана и уставились на Бэй-стрит. Справа, у Федерального банковского центра Пальметто, сновали клиенты. Я разглядывала этажи, которые мы только что прошли. "Кис Мяу". "Стоунс-н-Боунс". "Высокая мода". Да, мир туризма поглощает Бофорт.
Дождь прекратился, но небо оставалось темным и низким. Я устала, разочаровалась и уже начала сомневаться в связи Сен-Жовита с Бофортом.
Перед магазином "Липзитс" мужчина с грязными волосами и лицом как из теста размахивал Библией и кричал про Иисуса. Март – не сезон для уличных проповедников, поэтому аудитория досталась ему целиком.
Сэм рассказывал мне о своей войне с уличными проповедниками. Вот уже двадцать лет они приезжают в Бофорт, как пилигримы на Святую землю. В 1993 году его честь приказал арестовать преподобного Исаака Абернати за то, что он преследовал женщин в шортах, обзывал их шлюхами и угрожал вечным проклятием. На мэра и город подали в суд, Американский союз гражданских свобод встал на защиту евангелиста, поскольку речь шла о Первой поправке. Дело ожидало решения в Четвертом окружном апелляционном суде Ричмонда, а проповедники все приезжали и приезжали.
Я слушала, как мужчина кричал о сатане, небесах и Иисусе, и волосы на затылке вставали дыбом. Меня пугают люди, считающие себя представителями Бога и его ближайших родственников, и беспокоят те, что интерпретируют Евангелие в согласии со своими политическими взглядами.
– Что ты думаешь о южной цивилизации? – спросила я Райана, не спуская глаз с проповедника.
– Звучит неплохо.
– Ну-ну. Воруем изречения у Ганди? – удивленно обернулась я.
Это была одна из моих любимых цитат.
– Некоторые детективы из отдела убийств тоже умеют читать, – Раздраженно ответил он.
"Заслужила, Бреннан. Преподобный явно не единственный, кто лелеет культурные стереотипы".
Я проследила, как пожилая женщина обошла проповедника стороной, и задумалась, какое же спасение предлагает Дом Оуэнс своим последователям. Затем посмотрела на часы.
– Скоро обед, – сказала я.
– Пора вспомнить о гамбургере с тофу.
– До встречи с Бейкером еще полтора часа.
– Ты за неожиданный визит, шкипер?
– Ну не сидеть же здесь.
Райан уже потянулся к зажиганию, как вдруг остановился. Я проследила за его взглядом и увидела на тротуаре Катрин с Карли на спине. Рядом шла женщина постарше с длинными темными косами. Мокрый ветер трепал юбки, ткань липла к ногам. Женщины остановились, компаньонка Катрин заговорила с проповедником, потом парочка направилась в нашу сторону.
Мы с Райаном обменялись взглядами, вышли из машины и пошли к женщинам. При нашем приближении они замолчали, Катрин улыбнулась.
