купленный в Нью-Йорке в две тысяча восьмом году, — сообщил Ватсон, — а это…
— Гравюра Дали «Пылающий жираф» шестьдесят шестого года, украденная в две тысяча девятнадцатом из галереи Dennis Rae Fine Art в Сан-Франциско, — подытожил Холмс.
— Так странно… — задумчиво проговорила Инна. — Виктор тоже всегда был очарован «Пылающим жирафом» Дали. Его удивляло, что в картине «Изобретение монстров» все имеет двойственную природу, кроме жирафа. Купающиеся в озере женщины издали похожи на лошадей. Образ женщины и лошади соединен в бюсте, на который смотрит ангел с кошачьим лицом. Непропорциональное лицо на переднем плане, на самом деле две повернутые друг к другу головы. То же самое сделано с лицами Дали и Галы. И только жираф — просто жираф. Виктор считал, что мы чего-то здесь не видим или видим лишь то, что наш разум опознает первым. И пылающий жираф, возможно, вовсе не жираф…
Холмс задумчиво повертел в руках ключик от комнаты. Потом вынул из кармана телефон, поводил пальцем по экрану.
— Теперь у нас есть доказательство причастности Ярцева к смерти Соболева.
— Да ладно? — удивленно спросил Волков. Холмс показал ему фотографию из материалов уголовного дела.
— Сравните снимок из дела с ключом Ярцева. Вода смыла все отпечатки и потожировые, но, если ключи идентичны, это и не нужно.
— То есть Ярцев обронил его, когда убивал Соболева? — спросил Игорь. — Но это могло случиться и раньше.
— Не могло, — ответил сыщик. — Из показаний Ярцева по делу следует, что в последний раз он видел Соболева за неделю до убийства. А теперь вспомните, какую дверь открывает этот ключ и что за ней находится. Думаете, Ярцев так легко отнесся бы к потере этого ключа? Он наверняка поручил бы Вадиму осмотреть все места, где мог потерять его. Найти ключ в машине Соболева было бы несложно. Поэтому он мог быть потерян только в день убийства!
— Убедительно. Я позабочусь о том, чтобы уголовное дело по факту смерти Соболева было возобновлено, — кивнул Волков.
— Знаете, я не понял только одного. Зачем вы хотели купить полотна Соболева? — спросил Холмс, выйдя из комнаты и вопросительно глянув на красного от злости Ярцева.
— Я привык благодарить тех, кто помогает мне. Даже если они делают это не по своей воле… Это залог моего успеха в бизнесе…
— Инна Олеговна, тут какой-то иностранец приходил с длинным шарфом и в желтых ботинках. Просил передать вам это.
Инна приняла из рук администратора конверт. Она знала только одного иностранца, подходившего под это описание. Хозяйка галереи осторожно вскрыла письмо. Внутри лежал сложенный несколько раз лист бумаги и небольшая открыточка с видами Лондона. Инна вынула открытку, перевернула.
«Слова Виктора о том, что пылающий жираф, возможно, вовсе не жираф, натолкнули меня на мысль о том, где может быть спрятана картина Соболева. Точнее, не где, а как. Если вы хотите увидеть ее, вам придется сделать кое-что, следуя моей инструкции (вы также найдете ее в конверте)».
Инна дрожащей рукой вытащила еще один сложенный лист бумаги и осторожно развернула. Взгляд женщины прошелся по пунктам, в глазах появилось сначала удивление, а затем решительность. Директор галереи быстро направилась в мастерскую Артура Романова.
Эпатажный художник в очередной раз занимался чем-то странным, пытаясь разрисовать собственную белую рубашку масляными красками. При этом влажная рубашка была надета на нем и безнадежно прилипла к его субтильному телу.
— Ты ведь хотел найти картину Соболева? — сощурила глаза Инна. — Я дам тебе такую возможность. Но даже не думай, что сможешь ее присвоить!
Следующие несколько недель Артур под руководством Инны обрабатывал в различных программах снимки фрагментов картин, зашифрованных в полотнах Соболева, соединяя все эти кусочки, тщательно подбирая положение каждого из них по цвету, линиям, формам и редактируя, как было указано в инструкции Холмса.
Артур ворчал, жаловался, стонал, но все равно продолжал работу. Под конец все это так увлекло художника, что он уже и без инструкций начал понимать, что нужно сделать и даже добавил кое-что от себя. Конечный результат представлял собой удивительно притягательную для глаз графическую картину. Зашифрованные фрагменты полотен известных художников, соединенные сейчас в одно целое, обрели совершенно иной — новый — смысл.
— Черт! Как ни неприятно это признавать, но Соболев был гением, если держал в голове все эти части и мог представить, как будет выглядеть конечный результат, — поморщился Артур.
— Это можно перенести на холст? — хрипло спросила Инна.
— Ммм… во всяком случае, попробовать можно, но не уверен, что будет выглядеть так же.
— Вот же глупый… — грустно произнесла хозяйка галереи. — Почему он сам не соединил их все на одном полотне?
— Ну-у-у… Это же Соболев. Его работы всегда были необычными. Запах розмарина, зашифрованные фрагменты, а теперь еще будет и картина-пазл! После всего этого я, кажется, снова захотел взяться за кисть…
Убийство в пустом номере. Ирина Жук
«Я видел убийство, которого не было!»
Такое сообщение с просьбой о встрече Шерлок Холмс и доктор Ватсон получили на рабочую почту в понедельник второго июня как раз перед завтраком. Дальше шел длинный список контактов и подпись — Аркадий Поляков.
Холмс, который вот уже две недели сидел без дела, заметно оживился. Он с особенным аппетитом набросился на яичницу с беконом, одним глотком допил кофе, а потом устроился у компьютера.
— Аркадий Андреевич Поляков, — длинные пальцы быстро заскользили по клавиатуре. — Успешный журналист… «ТЭФИ»… Был женат… Сейчас в разводе… — Сыщик разочарованно откинулся на стуле. — Что ж, давай посмотрим, Ватсон, на этого мастера заголовков, но обещаю, если он задумал таким способом взять у меня интервью, я спущу его с лестницы.
— Когда ты в прошлый раз пытался спустить кого-то с лестницы, соседи вызвали полицию! — напомнил Ватсон.
— Мы иностранцы. Они относятся к нам предвзято!
— Чему удивляться, если из нашей квартиры раздаются выстрелы и лай енота, а после твоих химических опытов газовая служба эвакуирует весь подъезд!
Настойчивый звонок в дверь прервал их оживленный диалог.
Человек, который появился на пороге, на вид был лет тридцати, плотного телосложения, с аккуратной трехдневной небритостью на круглом лице. Он носил очки, выглядел вполне успешно и совсем не был похож на охотника за сенсациями. Однако движения утреннего посетителя были нервными, а походка — торопливой.
— Присаживайтесь! — Холмс предложил ему кресло. — Это мой друг и коллега доктор Ватсон. Вы не против, если он будет присутствовать при нашем разговоре?
Гость был не против.
— У вас ко мне дело? — спросил Шерлок, привычно устраиваясь возле камина.
— Мне нужна небольшая консультация, господин Холмс.
— В письме вы упомянули об убийстве.
