– За небольшую его дозу сделает всё! – тут же бодро ответил он.
– Она что, наркоманка? – без удивления задал ему уточняющий вопрос.
Внешние признаки: чрезвычайная худоба и нездоровый цвет лица говорили об обоснованности этой версии. Просто думал, что якудзе над ней жестоко издевались, хотя предыдущая версия эту не опровергает.
– Да, – немного замявшись, согласился он.
В принципе-то всё очевидно, как божий день. Чем банда промышляла, на то «клона» и подсадила. Становилось понятно это странное нежелание покупать японское светило в области изучения эсперов. Деградация… Интересно, как далеко зашёл процесс? Она ведь и внешние данные потеряла, какие ещё оставались… В итоге, даже мне было непонятно, за что здесь платить. Короче, тотальная какая-то непруха…
– Подскажите, у вас специальная комната для несколько экстремальных утех есть? – спросил у работника отеля, ждущего нас в коридоре, выглянув из помещения для деловых переговоров.
– У нас один из лучших отелей Японии! – выдал он бодро.
– Так есть или нет? – продолжил допытываться, не поняв, это было согласие или отказ.
– Конечно же да!
Мог бы сразу так, а то гадай тут…
– Подскажите, вы не откажетесь немного подождать, пока я слегка её протестирую? – спросил уже у продаванца.
– Да конечно же! – бодро улыбнувшись, ответил он.
– Ну что же, просто чудесно! Ну-с, милейший, ведите! – с последним обратился к работнику отеля. Почувствовав, что не всё еще проиграно.
Был шанс, был… Не из лучших, но всё равно изучать этот вопрос когда-то было бы нужно. Почему бы не сейчас?
Глава 13
Отель «Ималле Хенеда». Подвал
– Что же он там с ней делает? – спросил один мужчина другого.
В нём легко можно было опознать продаванца. Дело происходило в своеобразном фойе, переоборудованном то ли в комнату ожидания, то ли помещение для релаксации. Пол был покрыт странной резиноподобной субстанцией, скрадывающей звук шагов напрочь. Все стены, в том числе и коридора, покрыты странной формы толстыми обоями из пенополиуретана тёмно-серого цвета, очень напоминавшими таковую отделку стен в студиях звукозаписи. Плюс мягкие диваны. Зелёные растения в горшках, точечно подсвеченные специальными фитосветильниками, создававшие угнетающую атмосферу и дополнявшие неестественный звук голосов.
– Самому бы хотелось узнать. Видимо, очень опытный ценитель, раз она так истошно воет, будто сама смерть за ней пришла, – ответил второй, явно работник отеля, судя по форме, надетой на него.
– Может быть, может быть. Но, возможно, просто пропадающий артистический талант в этой самой Кияме Харуми, – проговорил первый.
– С чего это вы так решили? – поинтересовался другой.
– Вслушайтесь в силу и диапазон её стонов. Кстати, прорывающихся к нам сквозь двойные двери, теоретически гарантирующих полную звукоизоляцию. А каковы переливы мученических криков и предсмертной агонии? – с завистью в голосе проговорил продаванец.
– Не улавливаю связи, – высказал своё мнение работник отеля.
– Так уже скоро три часа как это продолжается!
– Всё равно не понимаю вашу мысль.
– Так если бы она такие муки испытывала, как кричит, то давно бы умерла от остановки сердца или, в крайнем случае, от болевого шока, что в принципе одно и то же в её ситуации, – с чувством превосходства над собеседником произнёс продаванец.
– Что-то она мне не показалась горячей штучкой. Но если вы правы, то мне и самому хотелось бы попробовать её услуг, – задумчиво выдал тип, известный как второй.
– Так кто ж знал-то. Этот клон полтора месяца выставлен был. Не сегодняшний бы покупатель, так бы и сдали на утилизацию! – с подъёмом в голосе проговорил первый.
– Значит, и цена поднимется, и вам комиссия выше. Кстати, а почему просто на свободу не отпустить, раз оказалась не нужна? – заинтересовался вопросом работник отеля.
– Так за ней уголовщины… Трупы, калеки, раненые… Моральный, имущественный ущерб, – пояснил продаванец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ничего себе! Наверное, на пластическую операцию собирала. Мотив понятный… – поцокав языком, пробормотал второй.
– Ошибаешься, дорогой. Помнишь студенческую легенду про «раздевающуюся женщину»? – спросил у него первый.
– Ещё бы! У меня даже фотки её с инета на смарт закачаны. Такая модель – и ни капли стеснения! – радостно ответил работник отеля.
– Так вот, это она и есть! – со смехом проговорил продаванец.
– Да ну! – и столько было удивления в возгласе второго.
– Вот так вот! Живёшь себе, а кто-то откапывает алмаз в навозе, да ещё проворачивает всё так, что и ничего ему и не предъявишь за это, – со вздохом сожаления проговорил первый.
– Ну, да… Правда, немного её откормить да привести в порядок. То-то думаю, что-то знакомое. Представляю, как бы мне весь отель обзавидовался… Поездка в Таиланд, конечно, тоже шик, но такое… – сожалением проговорил работник отеля.
– Извините за вопрос, вы случаем не сампан имели в виду? Если что, я не про их лодки, – спросил продаванец.
– Их. Представляете, у меня первая захлебнулась, на втором круге. Помощник предлагал замену… Но как-то оно, – пробормотал второй.
– Зря расстраивались. Наверняка они просто пытались остроту ощущений добавить. Многие-то не раз и не два за их услугами приезжают. И даже смертельная экзотика приедается. Вот они и стали устраивать концерты. Знаете, ещё бывает, фальшивый полицейский участвует. Но там просто небольшой взяткой отделываешься. И все довольны. Советую съездить ещё разок, – пустился в рассказ первый.
Неожиданно за дверьми наступила тишина. От этого беседа двух мужчин затихла сама собой.
– Ты чего так побледнела? – спросила шёпотом Ти на ухо у сидевшей рядом Мисузу.
– Просто однажды мой муж захотел попробовать, что такого особенного делают Сампан? – ответила она задрожавшими губами.
– И что? – продолжила почти беззвучный диалог представительница Индокитая.
– Понятно. Ты не в курсе. Если бы хоть раз на себе такое испытала, то вопросов и не задавала. В Таиланде девушки хоть добровольно ради денег это вытворяют, а меня двое бугаев просто топили в бассейне… Хорошо хоть мужу это не понравилось. Но знала бы, сколько подношений в храмах я сделала, – пробормотала Мисузу.
– Как ты с этим чудовищем жила?! – шёпотом же возмутилась её рассказу Ти.
– Да нормальный он был. Сама же сейчас слышала, какими затейниками порой бывают японцы. А он выкупил из борделя под Сан-Франциско, куда меня продала собственная мать, работавшая там же! – яростно прошептала ей в ответ Мисака-старшая.
На это не родственница императора ничего не сказала, а отстранившись, посмотрела на свою собеседницу.
– Извини, не знала, – немного спустя всё же добавила она.
Ресторан при отеле «Ималле Хенеда»
– А вы чего сидите, как не родные? Еда стынет, а они… – спросил я у троицы девушек, находящихся со мной за столом.
– Вы…
– Ти, ты не заикайся, а спрашивай, что хотела, – немного подтолкнул ту.
– Вы действительно её пытали?! – выпалила она, собравшись с духом.
– Кого? – уточнил на всякий случай.
– Кияму Харуми! Господин, вы порой становитесь просто невыносимым! – последнее она выдала с таким видом, будто драться собралась.
– Я тебя пытал? – обратился к обсуждаемой личности.
Она ничего не ответила, а лишь отрицательно замотала головой мелко-мелко, попытавшись что-то нечленораздельно промычать. Вдобавок побледнела и начала скатываться со стула под стол.
– Вот видишь, даже она говорит, что нет, – обратился в этот раз к Ти.
На это она успела даже открыть рот, но ждать, когда она хоть что-то произнесёт, не стал и спросил у обсуждаемой.
– А ты чего притихла? Харуми, подтверди!
Та даже глаза распахнула на максимум от удивления, перестав усиленно терять сознание. И даже что-то сказать попыталась, но видимо, всё-таки вспомнила, что разговаривать разрешения не было! А мозг-то от наркотиков ещё не освободился, и она никак не могла выбрать способ, как обозначить позицию по данному вопросу. Затем медленно и неуверенно пару раз махнула головой в согласии со мной, содрогнувшись и немного опять побледнев, но затем, взяв себя в руки, уверенно уселась на стуле. Видимо, представила последствия бунта. Но ни прятать глаза, ни поднимать их в попытке подерзить взглядом она не стала. Зато пристально и внимательно уставилась на еду на столе. Как говорится, главное в еде аппетит! А ей разрешение на приём пищи не было.
