– Конечно…
В комнате Наталья прошлась вдоль стеллажей, забитых книгами от пола до потолка.
– И ты все это читал? – обернулась она к нему.
– Нет, не все, конечно. Есть особые экземпляры. Вот, – указал он пальцем. – Вот еще… Берегу на потом, откладываю удовольствие.
– Ты от чтения получаешь удовольствие?
– Огромное. Когда в руки попадает редкая книга, то весь трясешься, прежде чем откроешь первую страницу.
– А чем ты занимаешься?
– Преподаю в университете, но это так, хлеб насущный, даже не карьера. Больше перевожу, в основном с португальского. И денег больше, и иногда такое счастье доставляет – словами не передать.
– Расскажи, пожалуйста.
– Ну, молодым зеленым студентом я попал на древнегреческий семинар к члену всевозможных королевских научных академий Михаилу Анатольевичу Гарнцеву. Мне понравилось, как он критиковал перевод Грузинского «Илиады» Гомера. У того в колеснице спица, раскаляясь от трения, «пела». Но ведь раскаленный металл не может «скрипеть» и вообще издавать звуки, правильно? Значит, и петь тоже. Ну и так далее, в том же духе.
– Не очень понятно. А почему именно португальский?
– Да им мало кто тогда занимался, а я не то чтобы выделиться хотел, просто зацепило, как первая любовь. Понимаешь?
– Любовь – это я понимаю. Выпьем?
Выпили.
– Слушай, – сказала она, отправляя в рот сразу два кусочка дыни один за другим, – день был тяжелый. Можно, я пойду в душ? У тебя найдется чистая одежда?
– Есть халат, я им не пользуюсь.
– Отлично! Заодно из ванной маме позвоню, чтобы тебя матом не смущать.
Борис Антонович только вздохнул. Пока из ванной раздавался плеск воды, он тупо рассматривал свои кроссовки – снять, не снять? Да ну их к черту! Шила в мешке не утаишь. Он постелил свежее белье, перенес в спальню свечи.
Наташа выпорхнула из душа влажная, маняще пахнущая, возбуждающая. Она сразу положила руки ему на плечи и поцеловала.
– Теперь ты.
– Да, да, конечно…
Борис Антонович тер себя мочалкой так, будто месяц в кемеровской шахте провел. Сполоснулся, обернулся полотенцем, вышел.
– Сюда, сюда, я здесь, – раздался голос из спальни.
Борис Антонович неуверенно вошел – царица, богиня! Какая там Афродита, какая Маха обнаженная, какая Венера Боттичелли! Лег рядом, попытался натянуть на себя одеяло…
– Зачем? – удивилась Наташа. – У тебя и так жарко. – И она принялась его нежно целовать и слегка покусывать. Он тоже старался в долгу не остаться, но тут, в самый ответственный момент, она отстранилась от него:
– Презерватив доставай…
– А у меня нет… – похолодел он.
– Как это? – Девушка даже привстала и подперла голову рукой.
– За ненадобностью… – пролепетал Борис Антонович.
Наталья захохотала, приложила к лицу подушку, чтобы заглушить смех, посоветовала:
– Дуй быстрее в магазин, он круглосуточный, лишь бы на пересменку не попал. Прямо в кассе продаются. А мне включи пока телевизор.
Борис Антонович в одеяле перенес ее в другую комнату, посадил в кресло, всунул в руки пульт и помчался на улицу. Купил первые попавшиеся средства контрацепции, но сразу двенадцать штук.
Ночью у них все получилось… Ближе часам к четырем, когда они уже выбились из сил, Наташа сказала:
– Я на работу от тебя пойду, ты не против?
– Нет-нет, конечно…
– Ну, тогда давай спать…
Пробуждение было тяжелым. С непривычки пришлось потолкаться в ванной. Пока он брился, из остатков печеночных оладьев, сельдерея и каких-то консервов она соорудила не совсем приглядную на вид, но очень вкусную еду. Когда они перешли к растворимому кофе, Борис Антонович задал свой главный вопрос:
– Ты заметила, что у меня одна нога короче другой?
– Конечно, сразу же. Только меня это нисколько не смущает. Вот если бы член был короткий, тогда да… Но у тебя… – она схватила его за ширинку под столом. – Я таких еще не встречала. И мужчина ты очень страстный. Надеюсь, не только от долгого воздержания.
– Но тем не менее я все-таки устал…
– Это после пятого-то раза? Ты в своем уме? Я уже после второго была на седьмом небе! Все, мы к этой теме больше не возвращаемся! Согласен?
– Конечно! – расплылся Борис Антонович в блаженной улыбке…
С Натальей договорились, что после смены она съездит домой переодеться. Он же тем временем купит «хорошей рыбы, свежих овощей, винограда и яблок». Наташа обещала приготовить ему шикарный ужин, а потом они будут «трахаться до самого утра, и утром тоже», потому, что «завтра она выходная, а у него суббота».
– У меня в субботу семинары, – вздохнул Борис Антонович.
– Так заболей, черт побери! Неужели тебя не подменят?
На улице, расставаясь, не могли оторваться друг от друга. Наконец он, опаздывая, сел в трамвай. Все тело ломило, особенно спину, – он решил, что это с непривычки.
Глава 4 Вот и пришла она – любовь!
Борис Антонович с нетерпением ждал встречу с Сашей. Выложил ему все, как на духу. Тот, в общем, за друга порадовался, но не преминул прочитать нотацию, чем очень разозлил товарища.
– Да какая разница, – свирепел Борис Антонович. – Она не замечает, что я калека, а это – главное!
– Когда вы пресытитесь сексом, а это рано или поздно произойдет, возникнет необходимость искать иные точки соприкосновения, а их у вас нет и быть не может. Станете вместе смотреть по телевизору «Ледовое шоу», передачи Малаховых, дом два, три или какой у них там сейчас «дом» по счету? Она же наверняка не пропускает ни одного сериала – «Зона», «Менты», разные бразильские и российские сопли с сахаром – ну, я не знаю, сам же не смотрю. И потом, она признавалась, что любит «гульнуть».
– Ты прав, ты прав! Я и сам об этом думал. Ну уж, знаешь, лучше необразованная кассирша с пухлыми губами для минета и сиськами третьего размера, чем дрочить под просмотр Fashion TV!
– Серьезный аргумент, мне возразить нечего, – улыбнулся Саша.
Ужин вечером в пятницу, равно как и обед в субботу, прошли замечательно. В воскресенье предполагалось отметить Наташин день рождения в какой-то забегаловке недалеко от ее дома. Должны были явиться подруги с друзьями и мужьями. Как Борис Антонович ни отнекивался, отказа у него не приняли. Достал он из запасников вытертые джинсы, обулся в те же кроссовки, позаимствовал у соседа бейсболку – на его взгляд, лет десять таким образом скинул. Хотя, с какой стороны ни смотри, мужик в возрасте, он и есть мужик в возрасте.
Праздник прошел «на ура», потому что в беседы молодых людей он не вмешивался, танцуя, хоть и трудно это давалось, тщательно скрывал свою хромоту. На улицу, в отличие от многих, блевать не выбегал, солидно, с помощью аргументированных устных убеждений погасил назревающий конфликт между парнем Иры и мужем Гали, пил со всеми наравне и даже рассказал несколько веселых анекдотов – заранее вычитал в Интернете. Как к семинару подготовился.
Были неловкие моменты, когда он не смог ответить на вопросы: «А что у тебя за тачка?» и «Ты охотник или рыбак?» Но тут Наташа переключила внимание присутствующих на себя и как-то все сгладила. Когда же принесли счет, все, как по команде, убежали курить. Борис Антонович безмолвно его оплатил («А че? Это его телка или нет?») и тем самым заработал себе безоговорочный авторитет. В общем, опыт неформального общения с молодежью удался, но ему хотелось, чтобы встречи эти проходили как можно реже.
Наталья, отпраздновав свои двадцать три года (о ужас на плешивую голову Бориса Антоновича!), ощутила себя взрослой дамой. Подводя итоги празднования, она ему поведала, что ее друзьям он очень понравился, а «Ирка-блядь», так та просто на него «запала». Все вечера они проводили у него дома, изредка выбираясь в кинотеатр. Театры и выставки были сразу отвергнуты с искренним и бурным негодованием.
Как-то в один из вечеров он спокойно предложил Наташе перевезти к нему вещи. Та с радостью согласилась, но попросила его прежде пообщаться с папой – должна же ее семья знать, где и, главное, с кем она живет. Борис Антонович решил явиться в гости с бутылкой экзотического спиртного напитка, но Наталья слегка пожурила его за «интеллигентские замашки» и заставила купить бутылку водки, «но большую».
Смотрины прошли на высшем уровне. Отец, встретивший дочь с новым женихом, похоже, уже «употребил». Мать, с допотопной «химией» на голове, уставила стол необычными и уж слишком жирными закусками. После того как принесенная женихом емкость «ополовинилась», глава семьи притащил аккордеон, исполнил две несвязные песни о гордости русского оружия, дал напутствие «беречь дочь, кровинушку» и отправился почивать. Мать, искоса поглядывая на кривую осанку гостя, время от времени переставала суетиться и впадала в крайнюю задумчивость.
Наташа поселилась у любителя португало-бразильской литературы. Плюсов от совместной жизни хватало – чистая, всегда выглаженная одежда, каждый вечер – новое блюдо. Теперь Борис Антонович со стыдом вспоминал, что мог на неделю вперед натушить куриных бедрышек и каждый день ими питаться. Он начал толстеть и – да! да! – добреть! Мир, пусть при всем своем убогом несовершенстве, перестал казаться ему жестоким. Он, прекрасно это осознавая, становился обычным мещанином. Но был один минус, и какой! Он теперь почти не мог работать! Раньше Борис Антонович садился за монитор сразу после ужина, и иногда порыв вдохновения оставлял его вовсе без сна. Он приходил в университет с красными от усталости глазами, бормоча, словно в забытьи: «Сарамаго, Сарамаго…» А сейчас… Рабочий стол он перетащил в спальню, так как в соседней комнате по нескольку часов в день грохотал телевизор, шли современные сериальные трагедии из разряда «то убил, то разлюбил». Из кухни доносилось бодрое бесконечное стрекотанье Натальи, обсуждающей с подругами по телефону многочисленные новости. Ранее столь благосклонная Муза стала все реже касаться его своим ласковым крылом. Если же, как часто бывало, Бориса Антоновича неожиданно осеняла свежая идея, поработать над ней не удавалось – в спальню проскальзывала в аромате духов обворожительная подруга и разными изощренными ласками затаскивала его в постель.
