Воспитание
Низ живота стал тянуть от паники. Мне пришлось закрыть глаза и начать себя мысленно успокаивать. Чтобы выжить нужно подстраиваться по обстоятельства. Здоровье ребенка важнее гордости.
Я кивнула больше для себя и стала молча обратно одеваться. Грузин сел на больничную кушетку. Я подошла к нему на расстоянии вытянутой руки, чтобы Дато мог меня видеть, и стала медленно раздеваться, представляя, что передо мной сидит Джо, а не его отчим. Я заставляла делать это максимально медленно, чтобы он не злился. По глазам мужчины я видела, что он не лжёт в своих обещаниях.
Дато нравился мой страх, он больше смотрел на моё лицо, упиваясь моими страданиями… Я разделась, оставив только трусики, непроизвольно прикрыв набухшие от беременности груди. Его и это забавляло. Моё смущение и попытки не упасть в грязь лицом. В довольное насмотревшись на меня, он кинул мне кофту, оставив у себя лифчик. Мне бы хотелось, чтобы он повесился на меня.
— Молодец. — его руки тут же оказали под свитером, нагло лапающие грудь. Это длилось, как мне казалось, вечность, руки были холодными и шершавыми. — Мне нравится твоя грудь, такая стоячая. Я даже думаю отказаться от своего принципа и трахнуть тебя так. Одевай быстрее и пошли.
— Будешь ходить всегда с голыми сиськами. Нравятся мне они.
Когда Дато вышел, я подошла к сумочке и достала оттуда спиртовые салфетки, после чего пыталась оттереться от его рук. Я чувствовала себя грязной потаскухой. Меня знобило. Я тщательно протерла все свое тело, повторяя, что главное ребенок, главное только он. Остальное не имеет значение.
Нужно быть терпеливой. Постепенно все становится на свои места. Господь не оставит нас.
Дато приготовил небольшой домик для нас с мамой на соседней улице, где он жил сам. Так ему было легче контролировать меня. Еще в палате на мою ногу одели датчик с движением, чтобы я не могла никуда убежать. Я чувствовала себя куклой, которую подарили новому хозяину.
Дом был неуютным и помпезным, в нем все было пестрым, как в клетке для попугая. У меня зарябило в глазах, когда я зашла внутрь. Мама сидела с охранником на диване, когда мы зашли. На ее лице был ужас, и я не нашла в себе силы сказать, что-то ободряющее.
— Забор под током. Через него перелезть нельзя. В доме всегда будет два человека, которые обеспечат всем необходимым. Твоя задача, Эмма, везти себя хорошо и делать все, что я скажу. — мужчина с радостным выражением лица показывал мне дом. Если бы мне дали пистолет, я бы спустила курок, не оставила бы его в живых.
— У меня условие. — сказала я Дато, когда он отвел меня на вверх, и мы остались одни. — Я делаю все, как ты говоришь, но ты и пальцем не трогаешь ни меня ни маму, ни тем более ребенка. До его рождения никакого секса, это опасно для вынашивания плода.
— Здесь я устанавливаю правила. — Если бы не противная улыбка на его лице можно было подумать, что мои слова разозлили мужчину.
— Я могу наложить на себя руки и тогда тебе ничего не достанется. — парирую я с безразличным выражением лица. Дато облизал губы, глядя на меня внимательно, и ушел, не удосуживаясь ответить. Я осталась стоять посреди комнаты. Оставалось только надеяться, что мужчина примет мои условия.
Гость.
Долгое время Дато не было в нашем доме, а мы с мамой бродили по нему как два призрака. Мама иногда тихо плакала, стараясь это делать так, чтобы я не видела. Я же просто ходила и пыталась найти хотя бы одну лазейку, как можно было бы выбраться из этого места. Пока мне не удавалось ничего найти.
Странно. Вроде бы живем в современном обществе, где должен царить закон и все должно быть прозрачным. Но по факту, мы все рабы богатых господ, распоряжающихся нами за счёт своих денег и связей.
Охранники, словно крысы, постоянно скалились и сально смотрели на меня. Их от дурных поступков удерживал только хозяин. У одного из них не было совсем зубов, оставшиеся во рту были черными, его я боялось больше всех. В моей голове так и крутились мысли, что если я сделаю что-то не так, Дато отдаст меня ему. А этот придумает что-нибудь по изощреннее своего хозяина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В остальном мы ни в чем не нуждались: лучшие продукты, все пожелания. Порой мне казалось, что если я попрошу кусок Луны, то и его достанут. Какая забота!
В один из вечеров Дато приехал в компании шести охранников. Не удивительно, что ему было необходимо столько людей. Боюсь представить, сколько людей мечтали отправить его на тот свет.
В руках у мужчины была дорогая бутылка коньяка и корзина с фруктами. Охранники несли пакеты с едой из ресторана. Один из таких пакетов он вручил маме и попросил поужинать ее в своей комнате. Она так и осталась стоять, воинственно не собираясь меня оставлять саму. Предвидя гнев Дато и последствия, я попросила уйти ее, сказав, что все хорошо. Произнося откровенную ложь, старалась улыбаться.
Дато приказал всей своей охране выйти на всю улицу, а мне сказал накрыть на стол. Мне ничего не оставалась, как повиноваться ему.
С виду приличный мужчина в элегантном костюме был олицетворением мерзотности. Трудно описать словами, почему он отталкивал от себя всем своим видом. Было что-то в его глазах и манере держаться.
— Ну, как твоё самочувствие? — скрипучий голос был осязаем практически физически. Я чувствую как он пробегает по моей коже, заставляя мелкие волоски на коже встать на дыбы.
— Спасибо, замечательно. — отвечаю на автомате, стараясь не смотреть ему в глаза.
— Рад, это слышать. Сегодня решил провести время с женой, она очень много ноет, что не уделяю ей время. — Дато мерзко закурил прямо на кухне, не заботясь о моем положении. От его слов у меня в горле образовывается ком, который невозможно продавить. — Но на нее так давно не стоит, решил принять естественной ВИА ГРЫ, тебя… Ты же меня подготовишь к исполнению супружеских обязанностей?
Сердце отреагировало быстрее, чем мозг, заколотилось со страшной силой. Я положила руку на живот, поджимая губы и стараясь размеренно дышать. Все мои эмоции отразились на лице, и мужчина довольно захмыкал.
— Не переживай, сегодня я не буду тебя трахать. Сегодня мы будем играть.
Я стояла у кухонного гарнитура, не решаясь сесть за стол. На мне было домашнее платье, напоминавшее больше футболку. Оно делало меня более домашней и не пахло сексуальностью. Но Дато видимо считал по другому.
— Вова хвалился, что ты занималась танцами в детстве? — мужчина мне напоминал грязного кабана, хрюкающего в болоте.
— Не много. — выдавливаю из себя через силу.
— Потанцуй для меня. — Дато крутил коньяк в своём бокале, жуя лимон. Как же мне он был противен. Все вокруг было противно. За последние дни я сильно похудела, несмотря на то, что заставляла себя есть, ради здоровья ребенка. — Хочу посмотреть как ты танцуешь.
— Не уверена… что у меня получится. С утра сильно тошнит… — мой голос совсем безликий. Без тени эмоции.
— Выбирай, на столе или на диване? Или танец? — Дато отрастил бороду, которая кучерявилась и пахла чем-то кислым, она была тронута сединой и вызывала во мне только тошноту. Сейчас смотря, как он поглаживает ее, я действительно чувствовала тошноту.
— Что станцевать?
— Давай что-нибудь из балета. Может ты оденешь ту пачку?
Я схватилась за краешек стола, он знал о ней, значит… Это может значить только одно. Дато следит за нами все это время.
Пробуждение.
Мне снова приснился тот же сон.
Я бегу по коридору, открывая все двери на своем пути, пытаюсь найти кого-то дорого для меня, но все безуспешно. Сердце колотится бешено, пробивая грудную клетку. Никого нет. Когда я забегаю в самую последнюю, в ней я вижу цепи и кровь, повсюду. Мои ноги шагают по ковралину, пропитанному вязкой кровью и мне становится страшно. Там за кроватью что-то есть… Я приближаюсь медленно, стараясь разглядеть…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Подхожу и смотрю на свои руки. Они оказываются все в крови. Это я кого-то убил?
На этом моменте я всегда просыпаюсь в холодному поту, отчаянно пытаясь вспомнить, что значит этот сон, но не могу. С каждым днем сон становится четче, я уже знаю, как выглядит ковралин, мебель. С каждым разом я быстрее передвигаюсь к заветной комнате, лучше ориентируюсь. Уверен, что это не просто сон, воспоминание.
