— Почему же ты такая? — Казалось, генералу действительно интересно. Сейчас Эльна стала для него занимательным экспонатом, к тому же, ценным источником информации, от которого при случае можно избавиться.
— Я и сама всегда задавалась этим вопросом. Пока на днях мама не рассказала мне правду. Я — колдунья только наполовину. Мой настоящий отец — обычный человек. У них с мамой случился роман, а потом его убили, когда она была беременна мной.
По отвисшей челюсти Марка Эльна догадалась, что такого объяснения он никак не ожидал. Для него она все еще была опасной загадкой, от которой всегда можно было отказаться из-за надуманных различий, а теперь стала почти что равной.
— То есть полукровка? — спокойно спросил генерал. Его информация нисколько не удивила. Девушка кивнула. — Что ж, было в свое время веяние у наших парней к ведьмам наведываться. Мы-то их посылали за информацией, а они возвращались с ветром в голове и любовной чепухой. Не знаю, насчет других детей, но уверен — ты такая не в единственном экземпляре. Хоть я и требовал у них быть аккуратными.
— А вы сами, — Эльна запнулась, — никогда раньше не общались с магами?
— Только с пленными, — едко выплюнул генерал и скривился, словно маги были для него чем-то отвратительным. Понятно, откуда у сына такие сложности с принятием ее дара.
— Я — тоже пленная?
— Ты — гость. Раз уж мой сынок за тебя вступился и прикрывал собой от дула автомата, то назвать тебя пленной язык не поднимется. — Эльна не смогла скрыть улыбку, а Марк воздел глаза к небу. — Но не забывай, что ты — гость особый, под надзором. — Генерал поднялся, кивнул Эльне, взглянул на сына, и тот приложил ладонь к виску в знак прощания. — Отдыхай. Еще поговорим.
— И вы не станете проводить надо мной опыты?
— Девонька, это сказки!
Когда мужчина вышел, и они остались с Марком вдвоем в компании пикающих приборов и едкого лекарственного запаха, Эльне вдруг сделалось не по себе. Впервые за последнее время у них была возможность поговорить в спокойной обстановке. Выяснить, объясниться, понять. Но вдруг стало так страшно, что она услышит совсем не то, о чем мечтает в глубине души. Не лучше ли вообще ничего не слышать? И тешить себя надеждами?
Нет, не лучше. Правда всегда побеждает. Но лишь та правда, которая подкрепляется действиями. Все остальное — просто пустые слова, которые Марк старался произносить как можно реже.
— Почему ты не говорила, что твой отец — человек? — Марк огляделся и осторожно сел на край кровати. Его рука, такая родная, накрыла запястье Эльны. Захотелось сжать ее в ответ, но сил по-прежнему не было. Да и нужно ли это делать?
— Я не знала. Была уверена, что отец Марса и Лира — и мой отец тоже. Оказалось, что он… убийца моего настоящего отца.
— Какая ирония, — желчно усмехнулся Марк.
— Да уж.
— И все же. — Тяжелая мужская рука поползла от запястья вверх и остановилась в ложбинке под локтем, отчего Эльна слегка хихикнула — запомнил, отчего ей бывает щекотнее всего. — Зачем ты увязалась за мной? Тебя могли схватить и убить. Хоть ваши, хоть наши.
— Я же маг, помогала тебе добраться живым, прикрыла бы в случае чего. — Оправдываться не хотелось, но Марк с его пронзительным взглядом, который он не отводил от лица девушки, вынуждал.
— Наполовину. — Голос звенел сталью, а теплая рука нежно гладила предплечье. И от этой разницы между словами и действиями Эльне хотелось выть и распадаться на части. Ну как можно быть таким?
— Какая разница, я должна была поступить так. А если бы маги догнали? Я нужна тебе.
— И что, ты стала бы бить по своим? — усмехнулся Марк.
— Но я…
— Твой женишок — не в счет.
Эльна потупила глаза.
— Вот видишь! Ты слишком добрая, чтобы сражаться. Во всех видишь хорошее. Даже в тех, кто не заслуживает.
— Нет, ты не прав! Я умею мстить! — Хотелось вскочить и доказать, но бессилие позволяло только лежать.
— Ты умеешь воображать, как будешь мстить. И тебе этого достаточно. В действительности ты совсем не такая. Отдыхай и восстанавливайся, я зайду попозже. — Марк наклонился и губами коснулся слабой руки. Снова в душе поднялась предательская волна нежности и желания верить этому человеку. Верить и вверяться каждой клеточкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
За мужчиной с низким скрежетом медленно закрылась металлическая дверь. Эльна плотно зажмурила глаза, не давая слезам просочиться сквозь сомкнутые веки. Как же Марк чертовски прав! Она только и умеет, что прощать. И он — первый, кого колдунья уже простила. Снова.
Глава 30
Эльна начала ходить без посторонней помощи только через три недели. Никогда прежде силы не покидали ее так надолго. Колдунью как будто иссушили, выжали до основания, разорвали на части и зачем-то собрали обратно.
За это время маги нападали дважды. В городе звучала тревога, слышался грохот, сыпалась с потолка штукатурка. Но никто ни разу так и не рассказал Эльне, чем заканчивались столкновения. Генерал заглядывал лишь пару раз, задавал дежурные вопросы и уходил, но Эльна знала, что настоящий разговор еще впереди. Он просто давал ей время прийти в себя. Как великодушно! Он действительно словно проникся к колдунье отеческими чувствами, требовал у врачей и медсестер скорее помочь ей оправиться. Но те лишь разводили руками и утверждали, что в ее случае лечат только время и покой. Покой, в том числе, душевный.
Но с ним как раз-таки было туго. Марк приходил почти каждый день. Сначала просто сидел у постели и рассказывал какие-то байки из жизни. Некоторые из них Эльна слышала уже в десятый раз, но не перебивала — в эти моменты он казался собой, настоящим. Потом помогал ей сесть, придерживая за руки. А через пару недель начал водить по просторной больничной комнате, прижимая девушку к себе. И от близости его тела накатывали ненужные воспоминания, которые хотелось спрятать от себя самой.
Но стоило колдунье хотя бы попытаться выяснить, что же произошло между ними, как мужчина закрывался. Прятался в панцирь из шуток, ухмылок, издевок и иногда напускного пренебрежения. К черту эту войну с ее страхами, угрозами и кровным противостоянием, когда сердце сгорает. Каждый раз, когда Марк заходил в палату, в душе Эльны начинало радостно трепыхаться сердце. Но она намеренно прятала взгляд, колко отвечала и всеми силами старалась не выдать, каким податливым становится тело, стоит сильным мужским рукам поднять ее за талию и помочь сделать пару шагов.
Они совсем не разговаривали о войне, об Альтосе, о генерале, о родных и потерях. И, конечно, о них самих. Зато порой хохотали до слез, продолжая фразы и шутки друг друга. Когда Марк уходил, в душе оставалось лишь опустошение. Едкий болезненный вакуум, который нельзя было заполнить любовью. Нельзя заполнить пустое место тем, чего нет. Или она все же оставалась? Безмолвная, загнанная в угол из взаимных упреков и подколов, обруганная, опровергнутая, но все же любовь.
Марк появился на пороге ее палаты ранним утром первого дня весны. Колдунья уже спокойно расхаживала от стены к стене и разминала конечности, в которых вновь потоками текла сила. Она чувствовала себя удивительно хорошо. Впервые с того момента, как попала сюда. Конечно, весна с ее живительными соками и обновлением влияла на магическую составляющую души Эльны. Но дело было в другом. Она чего-то ждала. Сама не знала чего. Но не сомневалась, что этот день станет счастливым. Впервые за долгое время.
Мужчина держал в руках букет первоцветов. И откуда он только взял их в начале марта? Но не это было главным. Марк сделал несколько шагов вперед и замер в нерешительности. Обычно уверенный и смешливый, с гордо поднятой головой и таинственной искрой в темных глазах, сейчас он напоминал побитого пса, загнанного в угол. Даже в плену он ни разу не выглядел так. Девушка выпрямилась и оглядела его.
