После его слов хронавт поняла: ей нарушен древний закон круга дня.
- Прости. Я не думала, будто вы так же подчинены циклам времени, обозначенных Прародителем. Мы можем ждать сколько потребуется. - Она раскрыла сафьяновый сверток и достала диадему.
- Сумасшедшая, - не сдержался Грачев, он видел смятение, все же проявившееся под внешним безразличием аттлийца. Несомненно, он был знаком с украшением, и эта удача из-за поспешности Эвис могла обернуться непредсказуемыми осложнениями.
- Теперь бессмысленно ждать. Идемте. - Жрец жестом пригласил за собой.
На верхней террасе было просторно и отчего-то неуютно: призмы стены и линии колонн с их гранями, глубокими тенями коннелюров утверждали ошеломляющее чувство геометрической непогрешимости. Но стоило выйти из круга стекловидных плит, все становилось на свои места: косые лучи солнца золотили крыши внизу, теплый ветер перебирал жесткие листья пальм.
Норн остановился в конце террасы и молча ожидал гостей. Голубая Саламандра будто не интересовала его, он слушал щебет птиц и пропускал сквозь пальцы нить с кусочками гематита.
- Слава вашего храма далеко за пределами Аттлы, - начала Эвис. - Верно, Норн? Даже с северных областей сюда стремятся многие, получить совет или расположить выгодно незримые силы. Мы тоже пришли просителями.
- Почему же не в Верхний храм? Власть Дома Атта неоспорима. И твои похвалы сообразней направить туда.
- В Дом Атта спешит те, кто желает власти и привилегий. Те, кто слишком верен старым догмам. Мы же, мудрый жрец, ищем только знаний, которые вы не скрываете. И зачем же иноземцам идти на поклон к слугам Прародителя?! Они презирают не родную им кровь, а за желание знать запретное карают смертью. Я надеюсь, храм Асты будет благосклонен к нам. Ведь перед Звездным Огнем все равны: и рожденные на этой земле, и за пределами, пусть даже в Леуме.
- Это так. Но вы, конечно, не можете знать земли черных людей, ни их древних городов. Зачем ты упомянула о них? - Норн улыбнулся и перевел взгляд на диадему, сверкавшую в ее руке.
- Многие в городе говорят теперь о плаванье великого аргура и о его открытиях. И все знают, что Дом Асты указал путь тем кораблям. Я хотела поговорить об этом. Еще, если ты уделишь в достатке время, о Ланатоне… Ты смотришь на эту вещь, будто она давно тебе знакома.
- А ты будто случайно выставила ее передо мной и не желаешь сказать ничего! - Норн с трудом поборол вскипевшее возмущение. Взгляд этой странной иноземки, явившейся, как Вторая Луна, выражал лишь неподдельное изумление. Похоже, она не собиралась испытывать его; не была посланницей Верхнего храма, ни Аорга и действительно многого не знала. - Эта драгоценная вещь принадлежит дочери правителя. Имя ее Ардея. Неужели ты этого не знаешь?! - Не сдержавшись, он отвел глаза и воскликнул: - Зачем же вы пришли в час нерожденных Чисел?! Откуда у вас Голубая Саламандра?!
- Принадлежит Ардее…, - повторила Эвис. - Тогда попробую объяснить, - она вдруг подумала, что жрец может обвинить ее в воровстве или еще каких-то низких способах присвоения. От такой мысли ее бросило в жар. Она даже не представляла, как доказать, что в руках ее всего-то структурная копия. Оставалось надеяться на доверие жреца к словам.
- Эта вещь, Норн, совершенная копия, сделанная нашими мастерами в другое время, ведь только неразумный явился бы сюда с дорогим украшением, принадлежащим дочери Тимора. Мы пришли только вчера и очень мало знаем об этом венке, названном Голубая Саламандра. Мало, если не считать, что диадема могла быть изготовлена людьми со звезд и, вместе с красотой, сочетать в себе некоторые опасные свойства. Я буду откровенна во всем и надеюсь, ты не усомнишься в моей искренности.
- Теперь ты похожа на жрицу неведомых богов. То будто не знаешь всем известного, то посвящена в удивительно многое. Хорошо, незнакомка, пока я не вижу причин не доверять тебе. Я выслушаю внимательно. Ответ Асты будет так же ясен, как твои вопросы. Почему молчит твой спутник? Даже аоттам не чужда аттлийская речь.
- Там, где он родился, аттлийскую речь никто не слышал.
После лингвистической прививки, полученной накануне, Грачев различал отдельные слова, однако ему скоро надоело разгадывать смысл затянувшейся беседы. Он отошел к балюстраде, повернувшись на запад.
Солнце тонуло в малиновой дымке гор. Редкие облака вобрали тона горячей гаммы, их вершины сверкали в золотых лучах. Грачеву захотелось отречься от суеты и просто внимать краскам заката. Он позволил себе забыть диадему старого жреца, вещавшего о людях со звезд, и видел только гаснущее в последнем шаге солнце. Вдруг откуда-то из глубины родился звук. Он ширился, рос подобно водяному валу, мчащемуся на утес, на миг спал, и все святилище под ногами Грачева вздохнуло единым множеством голосов. В обращенном окнами на запад зале пели. Словно зов неба или песнь моря перед грозой звучал могучий хор. Проникнувшись им, Андрей был очарован, будто сам вознесен стройными голосами. Он видел торжественно гибнущий солнечный диск, медные, багряные всполохи над ним, остывающие облака и явление звезд. Лишь с последним аккордом, с последним колдовским отблеском за горами, он очнулся и услышал голос Эвис:
- Змея не станет поедать свой хвост. Круг бытия повторится.
- Эффектное пение. Несомненно, его слышали вечные. Им ничего не остается, как дозволить приход ночи и нового дня. - Оглядев террасу, он убедился, что они одни. - Ты весела, будто тебя мог порадовать жрец. Не верь священникам. Они лживы и до бессовестного практичны. Ваш разговор был пустым.
- Здесь счет иной. Оставь свои сентенции. Он сказал все, что знал.
- Так много?! Милая, ты до инфантильности доверчива. Люди во все времена не любили прямых вопросов. Если за Голубой Саламандрой кроется тайна, - а, похоже, это так, - очень глупо добиваться ее твоими методами. Меня прямо покоробило, когда ты выставила перед ним диадему. Хотя я не в ладах с местным диалектом, хватило видеть его физиономию.
- Да, он был удивлен. Диадема принадлежит дочери правителя Аттлы, и я не совсем поняла, чего он ждал от меня сначала.
- Поздравляю! Это очень похоже на наш первый провал! - В голове Грачева пронеслись самые неприятные из возможных последствий.
- Уходим отсюда! - Не дожидаясь согласия, он направился к тускло освещенной лестнице.
- Ты еще ничего не знаешь! - запротестовала Эвис. - Я должна продолжить разговор с ним.
- Нет, Эвис Русс! Я не собираюсь вступать ни в какие отношения с семьей местного цезаря и вам желаю проснуться в своем теле! Идемте! Все, что имеет смысл, вы расскажете по дороге!
Эвис пришлось последовать за ним. Беспрепятственно они спустились в зал, и вышли на улицу. В чашах у портала горели огни, там еще толпились некоторые из паломников. Колесницы покидали площадь, а рабы в белых одеждах мыли ступени и скамьи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
