время на вопросы у меня заканчивается. Я старательно обдумал следующий, отбросив те, ответы на которые мне в любом случае бы не дали, и решил рискнуть.
– Что находится под островом?
Энгус склонил голову и прикрыл глаза.
– Любопытство мышь сгубило, знаешь ли ты об этом? Я расскажу, когда пойму, что ты готов.
Он не лгал. Разумеется, он рассказал бы мне об этом. "Столетие? Два? Я не хочу ждать так долго".
– В любом случае, – Энгус поднял голову, – разве у тебя не было дел поважнее?
По телу вновь пробежала дрожь. "Уж не умеет ли он читать мысли, как Бел?" Нет, это невозможно. По крайней мере, я надеялся, что это не так. Но на всякий случай с наслаждением представил, как врезал ему по его ехидной морде – и стало полегче.
– Не понимаю, о каких конкретно делах ты говоришь, – я пожал плечами, – у меня их слишком много, чтобы помнить обо всех.
– Как знаешь. Тогда, вдобавок к ним, посети еще тот купол, что возле купола Имби. Небольшой такой. Его хозяин уже достаточно долго хочет нас покинуть, так что стоит ему помочь.
– И что после того, как я… ему помогу?
– Буду надеяться, что потом мы вскоре встретимся, и ты не успеешь наделать глупостей, – он хмыкнул, – Хотя о чем это я.
Он ушел, а я поднял свои пакеты и направился в сторону купола Сида. "Эти три дня мне точно будет чем заняться".
Перед вылазкой в пещеру мне будет необходимо разобраться с человеком, о котором упоминал Энгус. Не то чтобы это было особо важно, но работа есть работа.
Пробираясь сквозь запорошенную снегом тропу, я кое-как дошел до дома и свалил рюкзак и пакеты в углу. Купол Сида обладал своим особым свойством – он превращал всех в людей. По идее, он не должен был делать из меня человека, так как это не моя первоначальная личина – но он очеловечивал и меня, обычного фамильяра. Я потер руки, пытаясь согреться, и полез за спичками. Благодаря моим и старика усилиям по заготовке дров, их хватало на протяжении всей зимы. Вскоре в камине разгорелся уютный огонь. Моя толстовка насквозь пропахла смоляным запахом дыма, и я с наслаждением вдохнул его, откинувшись в кресле-качалке. Набив трубку и как следует ее раскурив, я почувствовал себя как дома.
То ли общий настрой на меня так повлиял, то ли зима взяла верх, но в ту ночь я зарылся под одеяло и впервые за долгие недели крепко уснул, с теплой надеждой, цветущей в моем несуществующем сердце.
Глава 7. Маяк
Белые стены, белый потолок, белый пол. Девочка, проснувшись, прищурила глаза – слишком светлое помещение на некоторое время ослепило ее. Перевернувшись со спины на бок, она попыталась размять затекшую руку, но та оказалась крепко привязанной к кровати. Капельница, что стояла рядом, мирно и с тихим бульканьем выполняла свою работу.
По спине девочки пробежал холодок. Проверяя что-то, она попыталась пошевелить ногами, и они послушно поднялись и опустились под простыней. "Где я?" – вполне логичный вопрос, возникший у нее в голове, остался без ответа. В комнате не было ни дверей, ни окон. Она представляла собой идеально белый куб, содержащий в себе девочку, кровать, чью-то мантию с капюшоном, украшенную чёрными звездочками, и небольшой радиоприемник.
Девочка попыталась вспомнить о своем странном сне. Он будто все еще был где-то в подкорке ее сознания, но ускользал при всякой попытке понять, что там происходило. Тогда она аккуратно развязала бинт, которым была привязана ее рука, вытащила катетер и медленно поднялась. Ее голова немного болела – то ли от освещения, то ли от тишины, захватившей пространство. Все грани куба излучали мягкий свет, будто просвечиваясь изнутри. И стены, и пол показались девочке одинаковыми на ощупь. Гладкие абсолютно ровные плиты, слегка прохладные, без единой трещинки или пятна. Первым делом девочка проверила радиоприемник. Она помнила о себе все, кроме того, что же ей снилось накануне, поэтому без труда включила его. Под тихое шипение белого шума девочка пыталась поймать хоть какую-то радиостанцию, но все, что она услышала – это отрывки чьих-то фраз. Они звучали и знакомо, и незнакомо одновременно. Девочка отчетливо могла расслышать только…
– Мне нужно найти Каэр, – честно признался я Гиру, когда заглянул к нему, – И то, что ты мне показал, может оказаться полезным.
– Или абсолютно бесполезным, – Гир пожал плечами, – Мы же еще не спустились туда, так что не можем знать наверняка.
Мы договорились, что я вернусь к нему в купол сразу же после поручения Энгуса. Я не знал ни имени, ни характера того, кого мне предстояло посетить, но это было уже привычным делом. Энгус обожал оставлять меня в неведении, явно забавляясь этим. Попрощавшись с Гиром, я уже было собирался уйти, но радиоприемник рядом со мной неожиданно заработал.
– Он у тебя на батарейках? – я взял предмет в руки, – Не знал, что тебе нравится радио.
– А? – парень обернулся, – А, это. Просто нашел его прямо на выходе из той пещеры. Кое-как смог утянуть наверх. Может, потом разберу на запчасти.
– Как знаешь.
Я вспомнил цепкие механические лапы его робота-разведчика. "Даже представить не могу, как он смог подняться с грузом по той скале". Страсть Гира к железкам стала видна мне еще отчетливей, чем раньше.
– Вот только… он раньше не работал, – Гир подошел ко мне и забрал приемник, – Это странно.
– Может, покрутить станции?
– Не, бесполезно. Чистейший белый шум.
– Жаль. От музыки я бы не отказался.
– Иди уже.
Махнув на прощание рукой, я поспешил к указанными куполу.
Он показался мне немного странным еще издалека. То ли предчувствие, то ли банальная осторожность, но я проверил, на месте ли бита. Старая подруга, как ей и положено, торчала из рюкзака за спиной. "Удивительно, как она еще цела, спустя столько времени". Биту мне в своей работе приходилось применять чуть чаще, чем того хотелось бы. Еще в рюкзаке был коробок с деревянным ксилофоном. Просто на случай, если заскучаю. И веревка – никогда не знаешь, когда она может пригодится.
Раньше, когда я ходил по серому берегу с Каэр, в рюкзаке еще валялись шоколадки, батончики мюсли и свитера. Столько, сколько можно было вместить. "Кажется, там все еще парочка конфет лежит", – не знаю, зачем я их сохранил. Просто на всякий случай.
Прикоснувшись к куполу нового подопечного, я ощутил привычное ноющее ощущение между ребер. Пока я ждал, когда черная масса окончательно поглотит меня, ощутил накатившую странную сонливость. Затем радость. И печаль. Эмоции сменялись прямо на противоположные с минуту-другую, после чего я открыл глаза в новом мире.
Описывая его, можно сказать одно – все вокруг было как фотография на пленке, в негативных, искаженных цветах. Когда зрение начало
