Этот вопрос задали учителю. Он был подавлен, ему хотелось побыть одному. Он замкнулся в себе.
– Мне нечего сказать, я жду.
– А мадемуазель Жербуа?
– Поиски продолжаются.
– Но Арсен Люпен написал вам?
– Нет.
– Вы это подтверждаете?
– Нет.
– Значит, да. Каковы его инструкции?
– Мне нечего сказать.
Осаждали и мэтра Дэтинана – тоже молчание.
– Господин Люпен – мой клиент, – отвечал он с аффектированной значительностью, – сами понимаете, я должен проявлять абсолютную сдержанность в высказываниях.
Все эти секреты раздражали публику. Явно, что строились какие-то тайные планы. Арсен Люпен держал в своих руках и соединял звенья цепи, тогда как полиция организовала круглосуточную слежку за господином Жербуа. Все рассматривали только три возможных исхода дела: арест, триумф или смешной и жалкий провал.
Но случилось так, что любопытство публики удовлетворили лишь частично. И именно на этих страницах впервые будет обнародована истинная правда.
Во вторник двенадцатого марта господин Жербуа получил в обычном с виду конверте извещение от Земельного банка.
В четверг в час дня он сел в поезд, следующий в Париж. В два часа дня ему была вручена тысяча купюр по тысяче франков каждая.
Пока он, дрожа, пересчитывал их (деньги – это же выкуп Сюзанны!), два человека сидели в автомобиле, остановившемся на некотором расстоянии от парадного входа. У одного из них были седеющие волосы и энергичное выражение лица, которое совсем не гармонировало с его одеждой и манерами мелкого служащего. Это был главный инспектор Ганимар, старина Ганимар, непримиримый враг Люпена. Ганимар сообщил бригадиру Фоланфану:
– Ждать осталось недолго… минут через пять мы снова увидим нашего голубчика. Ты готов?
– Само собой.
– Сколько у нас людей?
– Восемь, двое на велосипедах.
– И я один стóю троих. Достаточно, но все же не так много. Мы не должны допустить, чтобы Жербуа ушел… иначе пиши пропало: он встретится с Люпеном, как они, должно быть, договорились, обменяет девушку на полмиллиона, и дело с концом.
– А почему бы старику не пойти с нами? Это было бы проще всего! Включив нас в игру, он сохранил бы миллион.
– Да, но Жербуа боится. Если он попытается его обмануть, то не получит свою дочь.
– Кого «его»?
– Его.
Ганимар произнес это слово торжественным тоном, как будто говорил о сверхъестественном существе, прикосновение когтей которого уже ощутил.
– Довольно-таки странно, – рассудительно заметил бригадир Фоланфан, – что мы ограничиваемся защитой этого господина от него же самого.
– Из-за этого Люпена мир перевернулся! – вздохнул Ганимар.
Прошла минута.
– Внимание, – сказал Ганимар.
Появился господин Жербуа. В конце улицы Капуцинов он свернул на бульвар, на правую сторону, и медленно пошел вдоль магазинов, разглядывая витрины.
– Клиент слишком спокоен, – отметил Ганимар. – Человек, в кармане у которого миллион, не бывает таким спокойным.
– Что он может сделать?
– Что? Конечно же, ничего… Ладно, я начеку. Люпен – это Люпен.
В этот момент господин Жербуа подошел к киоску, взял газеты, получил сдачу, развернул одну газету и, держа ее в вытянутых руках, побрел дальше, читая на ходу. И вдруг запрыгнул в автомобиль, стоявший у тротуара с работающим двигателем. Автомобиль сорвался с места, обогнул церковь Мадлен и исчез.
– Проклятие, нет! – вскричал Ганимар. – Еще один его трюк!
Он бросился бежать, другие помчались вслед за ним.
Вдруг Ганимар рассмеялся. В начале бульвара Малерб из-за поломки автомобиль вынужден был остановиться, и господин Жербуа вышел из него.
– Скорее, Фоланфан… шофер… может быть, это тот самый Эрнест.
Фоланфан занялся шофером. Это был некто по имени Гастон, служащий в компании по аренде автомобилей. Десятью минутами ранее какой-то господин остановил его и попросил подождать, не глуша двигатель, около киоска, пока не придет второй человек.
– А второй клиент, – спросил Фоланфан, – какой адрес он назвал?
– Никакого адреса… Бульвар Малерб… авеню Мессин… двойные чаевые… Вот и все.
В это время господин Жербуа, не теряя ни минуты, вскочил в первый проезжавший мимо экипаж.
– Гони к метро «Конкорд»!
Он вышел из метро на площади Пале-Рояль, побежал к другому автомобилю и велел ехать к площади Бурс. Вторая поездка в метро, потом авеню Виллье, третья машина.
– Гони на улицу Клапейрон, двадцать пять.
Дом 25 по улице Клапейрон отделял от бульвара Батиньоль угловой дом. Господин Жербуа поднялся на второй этаж и позвонил. Открыл какой-то господин.
– Здесь живет мэтр Дэтинан?
– Это я. А вы, вероятно, господин Жербуа?
– Именно.
– Я ждал вас, мсье. Соблаговолите войти.
Когда господин Жербуа вошел в адвокатскую контору, часы на стене показывали три часа.
– Это время, которое он мне назначил. Он здесь?
– Пока нет.
Господин Жербуа сел, вытер лоб, посмотрел на часы, как будто не знал, который час, и снова тревожно спросил:
– Он придет?
Адвокат ответил:
– Мсье, вы спрашиваете меня о том, что я и сам больше всего на свете хотел бы знать. Никогда я не испытывал такого нетерпения. Во всяком случае, если он придет, то сильно рискует – этот дом более двух недель находится под наблюдением… я под подозрением.
– Я – тем более. И я не могу утверждать, что полицейские, следящие за мной, сбились со следа.
– Но…
– Это не по моей вине, – вскричал несчастный учитель, – меня не в чем упрекнуть! Что я обещал? Следовать его распоряжениям. Ну вот, я слепо следовал его приказам, в назначенный час получил деньги и явился к вам, как он и предписывал. Поскольку я виноват в беде, случившейся с моей дочерью, я честно выполнил свои обязательства. Теперь его черед выполнить свои. – И все тем же озабоченным голосом он добавил: – Он ведь вернет мне дочь, правда?
– Я надеюсь.
– Так… вы видели его?
– Я? Да нет же! Он просто попросил меня письмом принять вас обоих, выпроводив моих слуг за три часа до этого, и не позволять никому входить в мою контору между вашим появлением и его уходом. Если бы я не согласился на это предложение, он просил предупредить двумя строчками в «Эко де Франс». Но я так счастлив оказать услугу Арсену Люпену, что согласен на все.
Господин Жербуа вздохнул:
– Господи! Чем все это закончится?
Он достал из кармана банкноты и разложил их на столе в две стопки с одинаковым количеством купюр. Оба молчали. Время от времени господин Жербуа прислушивался… Не звонят ли?
С каждой минутой его тревога возрастала, и мэтр Дэтинан тоже испытывал мучительные ощущения.
В какой-то момент адвокат утратил все свое хладнокровие и вскочил на ноги.
– Мы не увидим его. А что вы хотели? Это было бы безумием с его стороны! Пусть он и доверяет нам – мы честные люди, не способные на предательство. Но опасность не только здесь.
Обессиленный господин Жербуа, положив руки на купюры, бормотал:
– Лишь бы только он пришел! Господи, лишь бы только он пришел! Я бы все отдал, чтобы вернуть Сюзанну.
Дверь открылась.
– Половины будет достаточно, господин Жербуа.
На пороге стоял элегантно одетый молодой человек, в котором господин Жербуа тотчас узнал человека, подошедшего к нему около лавки старьевщика в Версале. Учитель бросился к нему:
– Где Сюзанна? Где моя дочь?
Арсен Люпен аккуратно прикрыл дверь и, небрежно стягивая перчатки, сказал адвокату:
– Дорогой мэтр, не знаю, как отблагодарить вас за любезность, с которой вы согласились защищать мои права. Я этого не забуду.
Мэтр Дэтинан прошептал:
– Но вы не звонили… И я не слышал, как открылась дверь…
– Звонки и двери – это то, что должно работать совершенно бесшумно. Но я перед вами – и это главное.
– Моя дочь, Сюзанна… Что вы с ней сделали? – повторил преподаватель.
– Боже, – сказал Люпен, – мсье, как вы торопитесь! Ну же, успокойтесь, еще мгновение – и дочь будет в ваших объятиях.
Он прошелся по комнате и тоном вельможи, произносящего похвальную речь, сказал:
– Господин Жербуа, поздравляю вас за ловкость, с которой вы действовали. Если бы автомобиль не попал в эту дурацкую аварию, мы бы находились на площади де л’Этуаль и не досаждали бы мэтру Дэтинану нашим визитом… Но! Так было суждено… – Он заметил две стопки банкнот и вскричал: – О, отлично! Миллион здесь… не будем терять время. Вы позволите?
– Но, – возразил мэтр Дэтинан, вставая у стола, – мадемуазель Жербуа еще не появилась.
– И что?
– А разве ее присутствие не обязательно?
– Понимаю! Понимаю! Арсен Люпен не внушает полного доверия. Он прикарманивает полмиллиона и не отдает заложницу. Ах, дорогой мэтр, я в высшей степени не понятый никем человек! Потому что судьба заставляет меня совершать поступки немного… странного характера. В моем чистосердечии сомневаются, да… А ведь я человек щепетильный и деликатный! Кроме того, мой дорогой мэтр, если вы боитесь, то откройте окно и позовите на помощь. На улице по крайней мере около дюжины полицейских.
