26 июля Мари-Ландыш тоже отправилась в контору по найму служанок в Сен-Жам, надеясь попасть в харчевню к Оборотню, что, в общем-то, было вполне возможно.
Девушек и женщин, ищущих работу, было в тот день в конторе совсем немного. Времена были страшные, отовсюду могла грозить опасность. Да к тому же, когда повсюду объявлена свобода, кому хочется заявлять, что ты готова идти в рабство? Окинув взглядом малочисленное сборище, Оборотень задумался. Девушки посимпатичнее, собравшиеся тут, уже хорошо его знали, а в остальных он не видел ничего хорошего. Но служанка ему была просто необходима, и он уже решил договориться с краснолицей теткой с усиками над верхней губой, выглядевшей хотя бы здоровой и крепкой, как вдруг за ее спиной разглядел еще одну девицу. Видел он ее впервые, что уже было удачей, а еще большей удачей было то, что при одном только взгляде на нее текли слюнки. Оборотень бросился на нее, как ястреб на добычу.
– Девушка, хочешь попасть на хорошее место?
– А то! – отозвалась Мари. – Чего бы иначе я сюда пришла? Но мне место нужно хорошее, я не хочу уезжать далеко и на земле не хочу работать.
– Значит, у меня есть как раз то, что тебе нужно. Я держу харчевню на Свободной горе. Работа – одно удовольствие, хорошие люди, хорошая плата.
– Поглядим, какая плата.
– Я дам тебе пистоль в месяц. И еще твои чаевые. Ты девушка красивая, денежки дождем посыплются тебе в передник.
– Обходительность в тебе есть, а вот щедрости маловато, гражданин. Но харчевня лучше фермы. Была не была! Когда начинать работу?
– Я приехал на телеге. Увезу тебя сразу, как рынок закроется, если согласна. Как тебя зовут?
– Розали. Хорошо, договорились, поеду с тобой.
И в тот же вечер Мари, превратившаяся в Розали, с бьющимся сердцем села в тележку Оборотня и отправилась на гору. Оборотень улыбался до ушей. Возле такой девушки солдатня будет целый день толпиться, и он уже слышал, как звенят монеты в ящике его кассы.
Мари сидела молча. Пока тележка поднималась вверх по узкой улочке, она смотрела на высоченную стену старинного аббатства, что поднималась перед ней. Заходящее солнце окрасило ее в красный цвет, и выглядела она зловеще. Мари не могла не думать о тех двоих, что сидели сейчас за одним из узких зарешеченных окошек и ждали смерти. Любой ценой она должна была их спасти. Не только ради них, но и ради себя! Спасти их означало напустить на «синяков» самых яростных, самых злобных фурий. Она должна была спасти пленников и сохранить их жизни для борьбы с врагами!
Ночь ужасов
Приезд служанки Розали в дом Оборотня, хозяина харчевни «Красный единорог» на Мон-Сен-Мишель, стал настоящим событием. Никогда еще в этой харчевне не было такой красивой служанки. Весь гарнизон расселся за столиками «Единорога».
Заинтересовался Розали и молодчик лет тридцати, вполне симпатичный, но уж слишком хорошо знавший, что он хорош собой. Звали его Пьер Мезьер, и был он в тюрьме старшим тюремщиком. Как раз он и следил за политическими. Оборотень выказывал ему особую дружбу и потому, что Мезьер был начальником, и потому, что кошелек у него был толще других. Для Розали-Мари-Ландыша он тоже был самым подходящим ухажером.
И вот, когда Розали-Мари впервые подошла к нему за заказом и он восхищенно присвистнул, девушка ему улыбнулась. Мезьер на радостях тут же обнял ее за талию и хотел привлечь к себе. Но Розали сбросила с себя его руку.
– Руки прочь, гражданин, – сказала она, но совсем не сердито, и снова улыбнулась такой сияющей улыбкой, что главный тюремщик даже не подумал обидеться. Напротив, он убрал руки и даже, вполне довольный, закрутил ус.
– Извини, гражданка. Но мне захотелось познакомиться поближе с такой красивой девушкой.
– Почему бы и не познакомиться? Можно и познакомиться, но только не с бухты-барахты. Я тебя ни разу в жизни не видела и даже не знаю, как тебя зовут.
– Меня зовут Мезьер, и я начальник над всеми тюремщиками Свободной горы.
Девушка сделала маленький реверанс и чуть насмешливо ему поклонилась.
– Весьма польщена, гражданин. Только ты так и не сказал, чего тебе принести.
– Белого вина! И скажи хозяину, что я хочу перекинуться с ним парой слов.
Оборотень прибежал мигом, неся запыленную бутылку из своего погреба и желая почтить друга, старшего тюремщика.
– Хорошенькая у тебя служанка! – сказал Мезьер. – Давно не видал тут таких свеженьких. Но, похоже, собирается брыкаться.
– Да она пока еще не обвыклась. Дадим ей время, привыкнет. А мне кажется, она девушка покладистая.
Такое слово да от хозяина обещало многое. Мезьер решил, что нашел для себя прекрасное занятие: он начнет осаждать прекрасную Розали. Раз это только вопрос времени, то времени-то у него хоть отбавляй. Столько же, сколько у его узников! И он пообещал себе, что будет каждый день заглядывать в «Красный единорог», чтобы пропустить там стаканчик.
В субботу Розали, воспользовавшись тем, что оказалась на горе, заглянула к своей двоюродной сестре Амбруазине Шеврель, дочери старого звонаря. Но она вовсе не хотела, чтобы Оборотень узнал, что на горе у нее есть родня. Это могло вызвать у него подозрения и уж во всяком случае показаться странным, потому что вела она себя так, словно попала сюда впервые, приехав с ним в его телеге.
Так что Розали только заглянула на секунду и сказала молоденькой портнихе:
– Завтра после полудня во время отлива я пойду собирать ракушки на Томбелен[21]. Ты тоже приходи. Я тебе расскажу, зачем я приехала сюда. Мне понадобится твоя помощь. Только не забудь, что мы с тобой не знакомы.
Брозина была не из тех, кому нужно долго объяснять, что к чему. К тому же Мари прекрасно знала, что все ее симпатии и симпатии ее отца тоже на стороне шуанов. Брозина, не задавая лишних вопросов, тут же сказала, что придет.
– Приду непременно, – ответила, смеясь. – И мы с тобой познакомимся.
Скупость Оборотня была непомерной, рядом с ним Гарпагон[22] показался бы дырявой корзиной, так что каждая минута отдыха его служанки была для него что острый нож. И, как и предвидела Розали, он очень обрадовался, когда девушка заявила, что пойдет собирать ракушки и сварит из них замечательный суп по рецепту своей бабушки.
– Иди, доченька, иди и принеси как можно больше. Чем больше будет супа, тем больше народу мы обрадуем.
Вот как понимал хозяин воскресный отдых!
А Оборотень был очень доволен, что нашлась такая девушка, которая хорошо понимает свои обязанности, и отправился немного отдохнуть после обеда. Розали же, вооружившись граблями и корзиной, спустилась на берег.
Часа в три дня, когда море отступило, а солнце начало прогревать обнажившийся песок, две девушки, занятые сбором ракушек, встретились будто бы совершенно случайно. Кто бы ни наблюдал за ними с горы, невозможно было заметить ничего удивительного в том, что, встретившись, они заговорили, а вот о чем они говорили, никому на таком расстоянии услышать было нельзя.
С голыми ногами, с подоткнутыми юбками, они продолжали прочесывать граблями песок, и Мари тем временем рассказывала кузине, что задумала спасти Королевское Сердце и Яснолюба из тюрьмы.
– Насколько мне известно, их камера находится примерно где-то над твоим домом.
– Как раз над ним, – уточнила Брозина. – Но имей в виду, что сидят они там втроем. С ними еще Шавуа, шуан из Кутанса. У Яснолюба есть веревка, я сумела им подбросить ее в окно, и по ночам я иногда передаю им записки и немного еды.
Ландыш взглянула на кузину с немалым удивлением.
– Подумать только! Да ты тоже шуанкой заделалась! Я и не знала, что ты у нас такая скрытница, Брозина!
Брозина вспыхнула и отвернулась, пытаясь скрыть смущение. Но поздно. Мари уже догадалась, что не только преданность королю – причина подвигов Брозины. Главную роль тут играют чувства. Нет сомнения, что Брозина влюблена. И конечно же, в Яснолюба…
Мари обрадовалась, теперь она была уверена, что в дочери звонаря обрела себе надежную союзницу. Так оно и было, потому что Брозина поспешно прошептала:
– Расскажи, что задумала. Я сделаю все, что скажешь, я тоже хочу их спасти!
– Тогда слушай.
Мари быстренько рассказала Брозине, чего от нее ждет. На словах ничего особенного. В ночь с девятого августа на десятое она должна стоять на дороге под окном шуанов, а они, вынув решетку, спустятся вниз по веревке. Потом Брозина, которая знает гору как никто другой, отведет их на берег, и они пойдут в сторону Кароля.
– Бояться им нечего, – добавила Мари. – Море вернется только на рассвете, а светает в четыре часа. Этой же ночью ты передашь им сверток, что у меня в корзине, я сейчас тебе его отдам: в нем письмо и пилки.
– Ты принесла сверток? А откуда ты могла знать, что я поддерживаю с ними связь?
Мари посмотрела кузине в глаза и улыбнулась.
– Я знала, что у Яснолюба есть веревка и он может сообщаться с внешним миром. Но я не знала, что этой веревкой он обязан тебе. «Королевские стрелки» не болтливы.
