согласование, у тебя в поручителях серьёзные люди, тем более что это лишь малая часть, основную часть денег дают зарубежные инвесторы, я твои документы уже изучила.
– Замечательно, Анечка. Оплата твоего труда уже на твоём счёте.
Цыган встал. Поцеловал её в лоб и вальяжно, как леопард двинулся к выходу.
Если бы сейчас он обернулся и позвал её с собой, она бы побежала, как собака, готовая вечно служить своему хозяину. Она уже давно похоронила свою гордость за плинтусом. Она бы родила детей, надела домашний халат, пекла пироги, она бы отказалась от карьеры и денег, лишь бы быть с ним, прикасаться, говорить и слушать. Но он не позвал. И Аня заказала себе ещё одну порцию виски.
– Что ты здесь делаешь? – чертов виски не брал, у неё жутко болела голова, в руках у неё была бутылка и лабутены.
– Хорошая моя, я так и знал, что если тебя дома нет, ты рано или поздно приедешь в свой офис.
– А вдруг я с мужиком? – зло выплюнула Аня.
– Цыган тебя не любит, поэтому единственный мужик, который у тебя есть это я.
– Пошел вон, урод, – Аня в один момент опьянела так, что уже не контролировала свои слова.
– Я тебе ненавижу, ненавижу. Ты мерзкий, гадкий, ты самый худший на земле. Меня бесит твой голос, твои звонки, внимание. Ты бегаешь за мной, как беспризорная собака, понимая, что я никогда тебе не дам. Пошёл вон!
Леха отлепился от своего чёрного бмв и близко подошёл к Ане.
– Ну ударь, ударь меня! Ты, как слуга, шестерка. Всегда рядом. Ты не мужик, а тряпка. Я тебя использую, я хожу с тобой в кафе, рестораны, разговариваю по телефону, когда мне плохо, понимаешь? Когда мне нужно. Когда ты мне нужен… – Аня уже размазывала пьяные слезы по лицу и начала икать.
– Так значит все равно иногда я тебе нужен? Он стоял так близко, что Аня захотела сделать шаг назад. Споткнувшись, она начала падать на спину, но крепкая рука Лёхи ее удержала, как тогда в ресторане, подумала Аня.
Притянув к себе, он нагло поцеловал её. Аня понимала, что ей это нравится, что она смело может списать поцелуй на пьянку, и поэтому не хотела, чтобы он заканчивался. Она первый раз почувствовала вкус его губ. Он был другим, не таким, но ей нравилось. Она гладила его волосы, подставляла шею под его поцелуи и слушала, как его страсть, его нежность, его слезы счастья наполняют ее.
– Девочка моя, как я долго этого ждал. Я знал, что ты будешь только моей. Я тебя никому не отдам. Я сделаю тебя самой счастливой, только доверься мне. Я так давно люблю тебя, мечтаю о тебе.
Аня тоже плакала. Она так мечтала услышать эти слова, но совсем от другого человека.
Глава 28 Последняя
Цыган подошёл к Вале, и обняв ее прошептал: ты готова к этому, ты действительно хочешь усыновить ребёнка?
Скандал за скандалом, ссора за ссорой, пара, которая казалась всем идеальной и никогда не давала трещин извне, в виде грехов, измен, лжи, потихоньку набирала воду, как корабль в нижние палубы.
Валя, как проклятая ходила по всем врачам и как святая мученица во все церкви и храмы. Слезы, которые она лила день и ночь по своему нерожденному ребёнку рано или поздно вызвали в Иване раздражение и призыв к действию.
– Валя, давай что-то делать! Давай идти в клиники, лететь заграницу, записываться на приемы. Ты просто льёшь слезы и все.
– Все?! Все?! – Валя вскочила с кожаного дивана фурией. – Да ты хоть знаешь, через ЧТО я прошла?! Ты знаешь, когда из тебя выскребают части твоего несчастного дитя, твоей плоти и крови, твоей жизни? Ты хоть понимаешь , что я уже дала имя ему или ей… Моему ребёнку, тому, кто умер во мне… Я не знаю за какие грехи, видимо за твои. Ты же бандит, чертов бандит, будь ты проклят.
Валя задыхалась от гнева, ярость застелила ей глаза, как пелена. А в ушах все звенели проповеди батюшки: не убий, не укради, не возжелай жены ближнего своего…
Она выплевывала мужу в лицо все, свой страх, свою обиду, свою боль, своё отчаяние и свою вину. В глубине души она винила себя, но вслух произносила другое.
– Ненавижу, ненавижу тебя, как же ты мне надоел, я хочу, чтоб ты исчез, растворился, это ты виноват в смерти нашего ребёнка и в моем бесплодии.
Сколько мы уже делали эко? А? Тебе пофиг, ты не считаешь, как тренировка, очередная треня. Не прижилось , Бог с ним, ещё, и ещё, и ещё. Как же меня достало твоё равнодушие! Меня мутит, тошнит от тебя. Для тебя слова, что я опять не беременна ничего не значат, пустой звук, значит ещё попробуем, и ещё.
Как же я ненавижу твою равнодушную рожу, твое каменное сердце, твоё тело, в котором давно нет души!!!
Валя забежала на кухню и захлопнула за собой дверь с такой силой, что штукатурка самого крепкого и качественного ремонта пошла маленькой , незаметной трещинкой.
Цыган стоял, открыв рот. Он никогда не ругался и не ссорился с женой, старался исполнять любой каприз и желание. Единственное, в чем он был бессилен, это дети. Валентина после выкидыша была сама не своя. И хоть врачи не рекомендовали им беременеть хотя бы в ближайшие полгода, чтобы восстановить силы моральные и физические, в жену словно вселился бес. Она ходила на плановые и неплановые УЗИ, осмотры, консультации, настаивала и угрожала докторам, что если ей не подсадят эко, она их расстреляет из пистолета ее мужа, ну или подаст в суд. Зная и уважая семью, Цыгану начали поступать мягкие и ненавязчивые предложения о лечении в психиатрии, но Иван так ловко отрубил одно, что остальные отпали сами собой.
Цыган очень любил жену, свою маленькую мышку, свою Валечку. Он любил её не за внешность, эффектность, яркую привлекательность, а за то, что одному ему было видно, когда никто другой разглядеть не мог. Он любил её за ее доброту, безгранично щедрую душу, за огромное сердце, которое наполняло любовью всех и каждого, за свои ощущения рядом с ней, с ней он был счастлив и ему этого было достаточно.
На прошлой неделе Валентина пошла к гадалке, его здравомыслящая, современная, читающая и образованная любимая женщина. Он вытряс всю душу сначала из Вали, а уж потом занялся мошенницей.
Люди , которые приглядывали за Валентиной в последнее время, сообщили, что она в районе Южное Бутово сняла значительную сумму в банкомате, и взяла такси, которое направляется в сторону не полностью заселенных новостроек, которые стоят вдоль Южного шоссе. Иван
