— Извини, — запустив руку в волосы, он откинул с лица мешающиеся пряди. — Устал как собака, нет никакого желания загадки разгадывать. Не представляю, как ты мог бы мне помочь. Стрелять из ружья, может, умеешь? — Денни печально усмехнулся. — Да по кому там в вашей Кали стрелять, по ворам?
— Может, и умею, — хмыкнул Марк, — но не стрелять. Сможешь показать мне фотографии тел?
— Зачем тебе? Только не говори, что потом объяснишь, я по горло сыт этими тайнами, — взмолился Денни.
Он чувствовал, что Марк от него что-то скрывает. Чувствовал, что после того Рождества друг возвращался на свое Западное Побережье изменившимся… не повзрослевшим, а будто нашедшим себя или какую-то часть себя, давно потерянную. Так говорила ему интуиция полицейского, которой он доверял — полицейские ведь должны уметь разбираться в людях.
Марк развел руками.
— Тогда не скажу, — он снова выдохнул дым. — Просто поверь, когда я буду уверен в своих словах, я всё тебе объясню. Даже рискуя тем, что ты позвонишь в Бакспорт и вызовешь оттуда санитаров из психиатрической больницы.
— Ну, меня могут увезти вместе с тобой, — хохотнул Денни.
— Вполне вероятно.
И почему-то Денни показалось, что Марк только наполовину шутил.
А может, не шутил вовсе.
*
Несмотря на гостеприимство Денни и Айрис, Марк всё же вернулся в мотель. Лежа на постели, он смотрел в потолок; смутные очертания мебели проступали в ночной темноте. Волк на его спине тревожно чесался и ворочался.
В Баддингтауне снова что-то было не так. Он почувствовал это кожей, как только заехал в город, а мимо промелькнул знак «Вы въезжаете в Баддингтаун. Соблюдайте правила дорожного движения!». Но это был не Старец, о, нет. Здесь поселилось что-то иное. Да почему же в этот городишко так тянется всякая нечисть?
Слова Денни тоже не особенно ему помогли. «Зубы как иглы»… они могли быть и у вендиго, но всё же Марк точно знал: к этим двум новым смертям дух голода не имеет никакого отношения. Он хорошо успел изучить своего врага, чтобы чуять его присутствие. Оно отзывалось холодком по позвоночнику, ледяными завываниями в мозгу и ушах. Вендиго был слишком узнаваем.
И здесь хозяйничал не он.
Мерно гудел старый кондиционер, настроенный на теплый воздух. Этот звук должен был успокаивать, но нервы звенели, как натянутые струны, и пришлось приложить много сил, чтобы дыхание выровнялось, а сердце вошло в обычный для него ритм.
Закрыв глаза, Марк провалился в привычные видения.
Листва шелестела под мощными волчьими лапами. Он осторожно ступал, лавируя среди деревьев, принюхивался: из чащи ощутимо тянуло кровью. Чем дальше Марк заходил в лес, тем сильнее чувствовал этот запах. Шерсть на загривке встала дыбом.
Какая-то фигура мелькнула среди деревьев. Замерев, волк приник к земле, в горле глухо клокотало и ворчало.
Это был не медведь. Но и не человек. Не такой высокий, как Старец, не такой худой, хотя явно когда-то был мужчиной, на нём даже сохранились остатки одежды: джинсы, рубашка. От него так же разило мясом и кровью, но ещё — песком и чем-то незнакомым, не свойственным мэнским лесам.
Волк понял: кем бы это существо ни было, оно явилось издалека. Возможно, с юга.
Почуяв чужих, оно зарычало. Развернулось, сделало несколько шагов прямо к Марку-волку, и острое волчье зрение разглядело горящие глаза, ввалившиеся щеки и иглообразные зубы, не помещающиеся во рту.
Чудовище рыкнуло, и волк прыгнул вбок, помчался, разбрасывая листья, петляя между деревьями. Помчался из леса прочь.
Марк распахнул глаза. Сердце бешено колотилось, на висках выступили капли пота, дыхание сбивалось.
Он видел монстра.
И это был не Старец.
========== Глава двадцать первая ==========
Комментарий к Глава двадцать первая
Aesthetic от Эр_Джей: https://vk.cc/caKSZJ
У Хизер голова болела от слёз.
Она плохо помнила, как Коннор, несмотря на её запреты, всё же подскочил к ней и подхватил; как оказалась в его машине; как он отвез их чуть дальше по улице, пересадил её на заднее сиденье и обнял, забравшись туда сам. Кажется, она пыталась его оттолкнуть, но не вышло. Наверное, она должна была сопротивляться больше, но сил не было — решившись на противостояние с одной из собственных учениц, Хизер пришлось собрать всё мужество, что у неё было. Ведь она не имела права принимать хоть чью-то сторону. И теперь она чувствовала себя разбитой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Её трясло.
— Ш-ш-ш, — Коннор зарылся пальцами в её волосы, притянул её голову к своему плечу. — Всё хорошо, всё хорошо. Прости меня, прости меня, я не должен был так злиться, я не должен был нападать на Джемму, я напугал тебя, прости…
Он звал её по имени. Так не должно было быть.
Так было.
Хизер уткнулась лицом в его худи, ненавидела себя за слабость — он ведь такой же, как Джошуа, он такой же, он тоже способен на насилие! — и не могла оттолкнуть. Хотя должна была. В воспоминаниях то и дело всплывало лицо Джошуа — острые черты, смугловатая кожа, тёмные глаза, кривая ухмылка.
«Думаешь, я тебя не достану? Думаешь, спаслась?»
Коннор гладил её по голове, шептал в ухо что-то успокаивающее. Хизер хотелось верить его тихому, нежному тону, но что-то внутри настаивало, что она же видела, как он сжимал горло Джеммы, она видела…
Способен ли Коннор на открытое насилие?
И даже если нет, он ведь угрожал Джемме…
Она с трудом заставила себя думать хоть как-то логически, попытавшись отбросить страх.
Хизер слышала весь их диалог от начала и до конца. Так уж получилось, что она вышла из молла с покупками и направилась на парковку, а Джемма и Коннор были слишком заняты своей ссорой, чтобы её заметить. Поначалу Хизер не хотела вмешиваться, чтобы не сделать хуже, но потом…
Потом всё почти стало ещё хуже.
Она помнила искаженное гневом лицо Коннора. Чувствовала его злость, его обиду, его бессилие. Понимала, почему он поступил так, но не знала, имеет ли право его оправдывать. Это выворачивало её наизнанку даже сейчас. Парень не может, не должен поднимать руку на девушку, какой бы она ни была.
Джемма ударила его в самое больное место. Тронула его семью.
Хизер достаточно узнала о Конноре, чтобы понимать: он переживет, если угрожать будут ему, но не позволит впутывать его близких. Он полез в драку с Рори Джонсоном, чтобы защитить Кэрол. И, видимо, если дело касалось его сестры, он не видел различий между парнями и девчонками. Он просто рвался грызть глотки.
Это пугало. И в какой-то степени восхищало. Хизер знала, что не должна восхищаться этим, но чувствовала, что Коннор дорожит любимыми людьми, готов ради них на всё, и это откликалось в её сердце. Но всё же его взгляд и его ладонь на горле у Джеммы напугали её не меньше. Что, если однажды Коннор перестанет разбирать, друг перед ним или враг? Что, если он перестанет контролировать эту ярость?
Как однажды перестал контролировать Джошуа.
Хизер снова затрясло.
Коннор вжался губами в её висок, ещё крепче прижал к себе.
— Прости меня, прости, прости…
Она должна была отстраниться. Должна.
Быть может, должна была объяснить, но, когда Хизер попыталась произнести хотя бы слово, её зубы клацали так сильно, что попытки пришлось прекратить. Коннор путался пальцами в её волосах, продолжал нежно гладить по голове. Кожу на виске согревало его дыханием. Он продолжал шептать нежности и просить прощения, однако прошло ещё минут двадцать прежде, чем Хизер перестало колотить.
Она уперлась ладонями в плечи Коннора в попытке отстраниться, и он тут же отпустил её.
— Я… Мне нужно уйти, — Хизер было стыдно за свою истерику, было стыдно, если эта истерика начнется снова, и страшно, и неловко. Сердце всё ещё колотилось о ребра, а виски ломило от слёз.
— Хизер… — Коннор легко дотронулся до её плеча и тут же отдернул руку. — Я не хотел тебя пугать.
Она замерла.
Он звал её по имени, но смущало не это.
Хотелось уйти. Хотелось остаться. Было страшно снова попасться на ту же удочку, что и с Джошуа, но… но Коннор и Джошуа всё же были разными, она чувствовала это сердцем. Коннор поступил ужасно, тогда почему ей так хочется его выслушать? Хизер раздирало на части, и она ничего уже не понимала.
