о куст высокого жесткого синяка, и шерстинки повисли на нем. В густом чернобылье мелькнула лежка самца: волчица отгоняет его от логова, и он вынужден дневать далеко от норы. Принес корм — уходи!
Вдруг волчица с ходу залегла. Отползла, волоча рыбу — на примятой сурепке блестела сазанья чешуя. Поднялась и вновь прилегла. Туго прижимаясь к земле, оставила шерстяной след. Подползла под куст тамариска, забитый шарами перекати-поля. Лежала долго — ни одна травинка не выпрямилась.
«Выходит, на заре стрепета на крыло подняла волчица? Его трескучего взлета испугалась куропатка и тоже взлетела, — отметил Борис — Одновременная тревога птиц, далеких друг от друга, рассредоточила мое внимание. Если бы я наблюдал за местом, где появился стрепет, наверное, увидел бы волчицу. Нет! Она заметила меня раньше. Терпеливо дождалась моего ухода из ночного скрада и осторожно двинулась к логову».
Сдвинув предохранитель со спусков и бегло читая следы, Борис добрался до забитой катучей травой опушки рощи. Приподнявшись на носки, оглядел заросли. В них густо белели бугры нор и отнорков. Присел, чуть в стороне увидел незаметный лаз под тугим валком травы, сбитой ветром. Осторожно перешел через завал сушняка. Напротив лаза увидел нору, края ее были до черноты зализаны боками зверя. Припав к земле, прислушался. Ни звука… На песке увидел зоревые следы волчицы — они миновали несколько густых кустов с черными зевами нор и потянулись к небольшому кусту тамариска посреди высокого аржанца. Подойдя к нему, Борис раздвинул высокую траву и услышал возню и повизгивание, приглушенные землей.
Если волчат брали бы бригадой, то по степи раскатились бы два торжествующих дуплета, сигнал, что логово найдено! И сотоварищи на самой большой скорости ринулись бы сюда. Сейчас стреляй не стреляй, никто не приедет, вокруг на десятки верст ни души. Сняв лопату, Борис прикрыл лаз в затихшую нору, чтобы не разбежались волчата, если они не сосунки. Обошел куст — нет ли отнорка, через который может выскочить выводок. Попробуй-ка тогда ловить его в этих зарослях. Однажды они с Богданом Савельичем случайно наткнулись на волчат в кабаньей лежке, — видимо, кто-то спугнул волчицу из степной норы, и она перетащила выводок в крепь. Обычно она не щенится в камышах, боится половодья морян. Кинулся Борис к волчатам, а те врассыпную, как мыши от кошки. Двое суток без сна высидели, пока переловили: иного по шороху, другого — по щенячьему взвизгу. Взяли шесть штук, а старик уверял, что в помете было восемь волчат…
Не обнаружив отнорка, Борис положил сбоку ружье и принялся откапывать логово. Среди шороха осыпающейся земли будто послышались сердитое рычание и злобное поскуливание. Занятый тяжелой работой, он не обратил внимания на необычное поведение волчат, забыл, что в норе скулят лишь сосунки, а подросшие затаиваются наглухо.
Нора круто шла вниз. Стали попадаться крепкие, узловатые корни тамариска. С трудом перерубал их лопатой, тревожась, что они становятся все толще. Если логово за основным корнем, то не обойтись без топора, корень будет толщиной в руку. Трудно орудовать в узкой щели лопаткой. И все же Борис улыбнулся, представляя удивленное лицо Мильшина. Придумывал едкий ответ на его насмешку: «Волчат брать — это не кутят доставать из конуры». Волчица крупная — выводок должен быть большим. Взять штук восемь — получил бы четыре сотни рублей. А если посидеть ночь в засаде около волчат — уложишь волчицу, на скулеж выводка она придет. Самец не очень волнуется за судьбу выводка, а волчица придет. Вот и еще полсотни рублей. Можно новый мотоцикл купить. Мотор на лодку — кричи надо. Казенных нет — свои необходимо иметь: без хорошего мотоцикла и сильного мотора егерь пустое место, браконьеры пешком и под парусами не ходят. Надо взять и волчицу, тогда можно спросить с волчатников: почему они одних щенят добывают, почему самок оставляют?
Нора начала резко расширяться. Борис рукавом отер пот с лица. Скоро покажется выводок, не придется рубить толстый корень. Он отступил назад и наклонился, заглядывая в подземелье.
Черную, запененную пасть, белые клыки, глаза, залитые дикой злобой, и вздыбленный загривок волчицы Борис увидел как-то не вдруг, первое мгновение не веря, что матерый зверь здесь. Инстинкт охотника выбросил его из узкой канавы на обочину.
Волчица с хриплым ревом прыгнула, промахнулась и, ослепленная бешеной яростью, вгрызалась в толстый шевельнувшийся под нею обрубок корня. Борис схватил ружье, кинул его к плечу и выстрелил в распяленную пасть вновь бросившегося на него хищника.
Кучный заряд картечи лишь приостановил бросок зверя. Волчица лапами ударила Бориса в грудь и полумертвая сползла вниз, раздирая когтями рубаху и тело. Борис пошатнулся, еле успел отскочить от щелкнувшей у его ног пасти. Глаза зверя были закрыты, вздыбленный загривок оседал.
Пнув ногой мертвого хищника, осторожно заглянул в логово. Там копошились сосунки-волчата. Почувствовал саднящую боль на груди. Отыскал полевой вьюнок, выжал из него влагу, примочил раны. Разорвал рубашку, забинтовался. И только теперь понял, что к логову пришел по следам волка. Волчица, ощенившись, еще не покидала норы, волк приносил ей сазанов. Мгновенный озноб пробежал по спине: быть бы несчастью, не загляни он в нору. Волчица могла сбить его в канаве и загрызть.
Когда Борис снял шкуры с хищников и пошел к мотоциклу, солнце уже склонилось к западу. Бессонная ночь, многокилометровый поиск по целику с тряской на ухабах, рытье норы и нервное напряжение короткой схватки вымотали силы, он еле передвигал ноги. Приторочив к багажнику мешок со шкурами, поехал в тень к лоху с неукротимым желанием выспаться. Мгновениями веки слипались, и он куда-то сладко проваливался. Мотоцикл подпрыгивал, переднее колесо выворачивалось в сторону, Борис инстинктивно опускал ноги к земле, удерживая падающую набок машину, и тут же просыпался. Миновав песчаные буруны, прибавил скорость.
Вдруг впереди из-под большого куста поднялся волк. Борис, подумав, что это ему показалось спросонья, протер глаза. Рослый, с широкой грудью волк спокойной рысью бежал к роще. Борис крутнул руль, пытаясь отрезать зверя от зарослей.
Волк, вытянув полено, резво наддал. Тотчас заметил, что он не опередит охотника, присел на голени, проволочился на хвосте, замедляя бег. Вскочив, развернулся и стелющимся бегом ударился наутек.
— Запалю, — прошептал Борис — Лишь бы отжать от зарослей.
Несколько раз безуспешно рванувшись к камышовым островам и высоким травам в низинах, волк выметнулся на типчаковый простор и пошел большими сильными махами. Борис стал отставать. На спидометре стрелка билась около цифры шестьдесят. «Если бы новый мотоцикл — в момент достиг бы», — подумал Борис и про себя отметил, что и на такой скорости, если попадешь в канаву, от машины ничего не останется, а самого, возможно, еще
