Мужчины в зале хохотали удачной шутке, сыгранной с этими двумя рабынями.
- Снимите-ка их ошейники, - попросил аукционист своего помощнику. Тот расстегнул ошейники. Ключи подошли в точности. Несомненно, они были переданы их бывшими владельцами, ещё во время заключения сделок узаконивших их покупку.
- Снимайте свою одежду, - приказал девушкам аукционист.
Девушки подчинились мгновенно. Джинджер сняла также украшенную бусами манжету со своей левой лодыжки. А Эвелин отстегнула тесную черную ленту с горла. Теперь они были абсолютно голые. Обе, как я видел, были заклеймены на славу.
Они испуганно озирались вокруг. Их одежду и ошейники, собрали служащие. Такие предметы, несомненно, будут возвращены их бывшим владельцам.
- Ну вот, помимо всего прочего сегодня у нас появился ещё один лот для продажи, - смеялся аукционист, - две из самых симпатичных девушки таверн в Кайилиауке. Если Вы сомневаетесь относительно моих слов, можете тщательно исследовать их.
Девочки съёжились. Мужчины вокруг смеялись.
- Мы готовы рассмотреть любое предложение от серебряного тарска за них, - объявил аукционист свою цену. - Однако, мы обещаем их покупателям скидку, если увидим, что их симпатичные, изящные задницы будут удалены из Кайилиаука.
От такого заявления аукциониста смех усилился.
- Вы можете говорить с этими рабынями? - спросил мужчина в широкополой шляпе двух раздетых девочек таверны. Он указал на девушек на боковых прилавках.
Джинджер подошла к одной из прикованных девушек. Эвелин пошла следом за ней.
- Ты говоришь по-английски? - спросила Джинджер на своём родном языке.
- Да, да! – воскликнула поражённая девушка.
- Как на счёт остальных, кто был с Тобой. Они могут говорить на английском? – продолжила допрос голая рабыня.
- Большинство. Даже если он для них не родной, они знают английский, как второй язык.
- Я думаю, что смогу общаться с большинством из них, - сказала Джинджер, повернувшись к покупателю в широкополой шляпе. - Если есть какая-то особая девушка, которой Вы интересуетесь, я могу опросить её отдельно.
Мужчина указал на голую рыжеволосую девушку, со связанными за спиной руками, стоящую на центральном прилавке.
- Вы говорите по-английски? – тот же подошла к ней и спросила Джинджер.
- Да, - сказала девочка, путаясь ослабить путы. - Да! – повторила она.
- Да, - перевела Джинджер человеку в широкополой шляпе на гореанский.
Он кивнул. Было заметно, что он доволен этим. Похоже, этой женщиной он интересовался, и был заинтересован, чтобы она его понимала. Я не думаю, что он действительно был особенно заинтересован в общении с остальными девушками. Их использование, похоже, лежало в другой плоскости, и не требовало тонкостей перевода. Пожелания относительно своих к ним требований, он мог передать такими простыми средствами как ботинок и кнут.
- На каком языке Ты только что говорила с этими женщинами? - он спросил Джинджер.
- Английский, Господин, - ответила она.
- Эта рабыня, тоже знает этот английский? – уточнил он.
- Да, Господин, - подтвердила Джинджер.
- Да, Господин, - сказала Эвелин, кивнув головой.
Я улыбнулся. Две девочки, несомненно, могли обучить рыжеволосую варварку быстрее, чем одна.
- Вы говорите по-английски, - закричала девушка на боковом прилавке, с ошейником и цепью на горле, - что здесь происходит? Что это за место? Как я сюда попала!
- Это - мир под названием Гор, - объяснила ей Джинджер, - и Тебя привезли сюда на космическом корабле.
- Что это за место такое, - спросила девочка, поднимая цепь своего ошейника, - что это такое, разве так можно обращаться с женщинами?
- Не буду разглагольствовать на тему, обычаев этого места, - сказала Джинджер, усмехнувшись, - это то, что Тебе и так очень скоро объяснят, и очень доступно. И так они относятся не ко всем женщинам. В большинстве своём, женщины в этом мире, наслаждаются своим статусом и свободой которую Ты на Земле, не могла даже представить. Их одежды роскошны, их положение высоко, выражение их лиц благородно, их престиж безграничен. Бойся их, бойся их! – Предупредила Джинджер, испуганно смотревшую на неё девушку. - Поскольку Ты не такая женщина, - добавила Джинджер.
Девушка, стоя на коленях на прилавке, вцепилась в цепь.
- Нет, - продолжала Джинджер, - Ты не такая женщина. Ты - меньше чем пыль под их ногами.
- Я, я не понимаю, - сказала девушка, запинаясь.
- Ты – относишься к тому виду женщин, которая будет носить тряпки, -объяснила Джинджер, - которая будет наслаждаться, втискиваемой в рот коркой хлеба.
- Я, я не понимаю, - повторила девушка.
- Ты изучишь тугие путы и удары плети и кнута, - продолжала Джинджер. - Ты научишься ползать на животе, изгибаться, и повиноваться.
Девушка смотрела на неё с ужасом.
- Ты узнаешь, что Ты - животное, - добила её Джинджер.
- Животное? – испуганно, пролепетала девушка с бокового прилавка.
- Да, - подтвердила Джинджер, - да к тому же цена твоя меньше, чем у большинства животных.
- К какому же виду женщин, я отношусь? - спросила связанная девушка.
- А разве Ты ещё этого не поняла?
Испуганная, прикованная за шею, коленопреклонённая девочка смотрела на неё, ожидая своего приговора.
- Ты - Рабыня.
- А теперь предлагайте свою цену за этих двух девок таверны, - призвал аукционист. – И я не желаю слышать, меньше чем серебряный тарск за штуку!
Девушка, оцепенело, покачала головой, всё ещё не веря своим глазам и ушам.
- Нет, - шептала она. - Нет.
Джинджер пристально смотрела на неё.
- Этого не может быть.
- Это уже есть.
- Только не рабыня, - шептала девушка, не веря в реальность. – Нет!
- Да!
- Нет! - закричала девушка. - Нет!
- Да! – крикнула на неё Джинджер.
Девушка внезапно вскочила на ноги, и, изгибаясь, и изо всех своих сил, очень небольших кстати, начала дёргать приковывавшую её цепь.
- Нет! – кричала она, - Я не рабыня! Нет!
Мужчины, собравшиеся вокруг, смотрели с интересом.
Тогда девушка, рыдая, выпустила цепь из своих маленьких рук, сжалась и прекратила борьбу.
- Я прикована цепью, - оцепенело, сказала она, обращаясь к Джинджер.
- Да. Ты - Рабыня.
Внезапно послышался удар пятижильной гореанской рабской плети, и девушка вскрикнула и упала на колени на доски прилавка, опустила голову, прикрыв её руками, стараясь, стать как можно меньше. Пять раз надсмотрщик хлестнул красотку плетью. Теперь она, рыдая, валялась на животе, на прилавке, с ошейником и цепью на шее, вцепившись ногтями доски.
