Нет, я был не единственным, у кого они были. Просто я был единственным, кого за это облили дерьмом.
— Думайте, что хотите, но это было и ради нее тоже, — заявил Хьюстон.
Я заметил, как Рик закатил глаза, и ухмыльнулся. Интересно.
— О, слава небесам. Я уж боялся, что ты выгнал ее только из-за себя.
— Она отвлекала. Я сделал это для всех нас, так как вы оба, кажется, забыли, что она под запретом.
— Ты засунул свой язык ей в глотку! — сплюнул Рик. Его кулаки были сжаты, когда он вскочил на ноги. Одно неверное слово Хьюстона, и он бы замахнулся. — Мы видели вас.
— Знаю, — признался Хьюстон с торжественным кивком. Я не думал, что ему было стыдно за то, что он поцеловал Брэкстон, но я верил, что он хотел бы жалеть об этом.
— Если бы она тебя не остановила, — продолжил Рик, — ты бы пошел дальше?
— Конечно, нет, — процедил Хьюстон сквозь зубы. Думаю, он забыл, что мы были там и наблюдали за ним с того момента, как он спросил ее, не хочет ли она кончить для него.
Я фыркнул.
— Неважно, — вмешался я, прежде чем Рик успел возразить. — Это становится неубедительным. Я заказываю пиццу.
Никто ни хрена не сказал, когда я достал телефон. Я уже знал, что им нравится, поэтому не утруждал себя вопросами. Заказав пиццу, я вспомнил, что мы не запаслись алкашкой из-за глупого, бесполезного пакта, поэтому я вышел из автобуса, сунул немного наличных в руки члену команды и отправил его за выпивкой. Оставшись один, я задержался на улице, несмотря на изнуряющую аризонскую жару. Даже ночью моим яйцам казалось, что они запекаются.
Должно быть, прошло секунд тридцать, прежде чем мне в голову пришла мысль. Как только это произошло, я направился к автобусу, стоящему рядом с нашим. Я был не из тех, кто отговаривает себя от чего-то. Это причина, по которой я доставлял больше всего хлопот.
Я знал, что Брэкстон не спит. Она была совой, как и все мы. Единственным утренним человеком был Хьюстон. Независимо от того, как поздно он ложился спать, на следующее утро он всегда вставал рано. К тому времени, как я добрался до ее порога, я снова достал телефон.
Тогда в Риме…
За исключением того, что на территории, на которую мы наткнулись, не было никаких правил. То был первый раз, когда мы втроем охотились за одной и той же девушкой. Было бы лучше, если бы у кого-то из нас были хоть малейшие дальнейшие претензии к ней, но она, похоже, тоже не знала, кого хочет. Она пошла со мной на свидание, поцеловала Хьюстона и обращалась с Риком как со своим белым рыцарем.
Брэкстон — это не Рим. Она была ничейной землей.
Вздохнув, я отправил ей сообщение.
Какую пиццу ты любишь?
Это была жалкая попытка заставить ее заговорить со мной, но мне больше нечего было сказать. Мы не были друзьями. И снова Хьюстон принял решение за всех.
Будущая девушка: Не голодна.
Ей потребовалось больше времени, чем мне хотелось бы для ответа. Мой ответ был коротким и по существу.
А разве я об этом спрашивал?
Я представил себе ее раздраженный вздох во время своего одинокого дежурства под луной. Автобусы, в которых ночевали наши команды, были припаркованы дальше, но я все равно слышал, как они наслаждаются этой ночью.
Должно быть, приятно было жить свободным.
У «Связанных» были все жизненные блага, кроме одного.
Будущая девушка: Сырную… с ананасами.
Я застонал, набирая ответ: Ты определенно не подходишь для брака. Мужчины любят мясо и девушек, которые любят мясо.
Будущая девушка: Переживу.
Я усмехнулся себе под нос, когда прочитал ее ответ. В тот раз она быстрее ответила на сообщение.
Брэкстон была непростой книгой, которую трудно было понять, но черт возьми, если эти страницы того не стоили.
Я быстро позвонил в ту же пиццерию и заказал сырную — неохотно, с ананасами, а затем простоял на улице час, пока доставили оба заказа. Время быстро пролетело с тех пор, как я переписывался с Брэкстоном.
Вернувшись в автобус, я вывалил все коробки с пиццей, кроме двух, на наш обеденный стол, схватил один из ящиков с пивом, которые раздобыл член команды, и направился обратно к двери.
— Подожди. Куда ты направляешься? — крикнул Рик мне вслед. Он сидел один на диване и выглядел чертовски грустным. Хьюстон пропал, и мне было все равно куда. Мое предположение?
Он сидел в задумчивости на своей койке.
— На ебанную Луну.
Я выскочил из нашего автобуса и направился к Брэкстон, забрав пиццу и пиво, пока отправлял еще одно сообщение.
Я за твоей дверью. Открывай.
Она снова заставила меня ждать простого, черт возьми, ответа дольше, чем это было необходимо.
Облом, ответила она наконец. Тебе следовало сначала позвонить. Дома никого нет.
Я не потрудился ответить. Брэкстон была какой угодно, только не сговорчивой, так что я знал, что она не откроет эту дверь. Поставив ящик с пивом на землю, а сверху пиццу, я направился к автобусу, где ночевал Ксавьер. Он был занят звонком, который должен был быть личным, так как было уже за полночь.
Повезло.
Прихватив запасные ключи от машины Брэкстон, я сбежал, не задавая ему вопросов.
Идя обратно через стоянку, я остановился, когда заметил пустую площадку. Где, черт возьми, пиво и пицца? В поле зрения не было ни души.
Отперев автобус, я взбежал по ступенькам, и, к моему удивлению… Брэкстон была не одна.
Ей было уютно на диване с Риком, у которого хватило наглости есть мою пиццу и пиво, вдобавок к разрушению моих планов.
— Так вот как? Ты впустила его, а не меня?
— Он мил без всяких мотивов, — ответила она без малейших угрызений совести. — Как ты вообще сюда попал?
— Запасной ключ, — я поддразнил ее, покрутив дешевое колечко, к которому он был прикреплен, у себя на пальце.
— Границы, Лорен. Тебе они нужны.
— Не интересует, — сказал я, плюхаясь на диван рядом с Риком и раскидывая руки вдоль спинки, — и уже слишком поздно, так что не утруждай себя попытками.
— Никогда не поздно повзрослеть, но я отвлеклась. Почему вы двое здесь? Разве оставаться со мной наедине не запрещено?
Я вздохнул и почесал щетину, растущую у меня под подбородком:
— Хьюстон лидирует, когда мы в настроении, чтобы нами руководили.
— И это не было нашим решением выгнать тебя, — пробормотал Рик.
Я кивнул в знак согласия, хотя и знал, что бунт Рика пройдет быстрее, чем падающая звезда. Он слишком сильно хотел, чтобы мы снова стали друзьями, и думал, что быть ковриком для ног — лучший способ добиться этого.
Брэкстон приподняла бровь:
— Так это вечеринка в стиле «я ненавижу Хьюстона»? Уверены, что вам не нужен присмотр взрослых?
— Ага, ты почетный гость, и нет, если только ты не хочешь немного повеселиться, — я подмигнул, но она была слишком занята, уставившись в пол с потерянным выражением в глазах.
— Я не испытываю ненависти к Хьюстону.
— Мы поняли это, когда застукали тебя целующейся с ним, — и как я мог забыть его руку у нее под рубашкой? До сегодняшнего утра я был единственным, кто щупал ее.
Насколько я знал.
Я перевел взгляд на Рика как раз в тот момент, когда Брэкстон заговорила.
— Ревнуешь? — выпалила она в ответ.
Оказывается, я предпочитал, чтобы она была самодовольной. Это разжигало мой творческий потенциал. Сидя в трех футах от нее, я представлял себе все способы, которыми я мог бы стереть это выражение с ее лица.
— Я пригласил тебя на свидание, — ответил я ей. — Это должно было, по крайней мере, привести меня на третью базу. Хьюстон прорвал первую и вторую, и все, что ему нужно было сделать — заставить тебя плакать.
— Единственный мужчина вокруг, который заставил меня плакать — ты, — это заставило меня замолчать, и она это тоже заметила. — Нечего сказать? — с вызовом спросила она.
— Нет. Я этим не горжусь.
Брэкстон, казалось, не была впечатлена моей искренностью:
— Так что произошло, Лорен, потому что ничего не изменилось. Ты забыл сказать об этом своему раздутому эго?
