— Я хочу, чтобы ты знала, что в этом нет ничего личного, — целуя мои губы, он прошептал напротив них. — Это просто бизнес.
Я отбросила его слова прежде, чем успела их обдумать. Я была слишком очарована ощущением того, как он медленно входит в меня. Он не торопился, следя за тем, чтобы я осознавала каждый его щедрый дюйм. Мы наслаждались этим. Наш первый и последний раз вместе.
Даже с моим возбуждением, меня не трахали уже много лет. Мои тихие стоны превратились в крик боли, когда он, наконец, вошел целиком. Он заполнил меня так совершенно, что я не могла думать ни о чем, кроме него. А когда он начал двигаться…
Я не чувствовала себя желанной или любимой.
Я была какой-то другой.
Испорченной.
Дикой.
Свободной.
Чувствуя, как к горлу подступает благодарное рыдание, я вцепилась в Хьюстона так, словно свисала со скалы.
— Господи, Брэкс, — прохрипел он мне на ухо. — Никогда не было… так охеренно, — он приостановил свои толчки, чтобы проникнуть глубже внутрь, заставляя меня задохнутся при следующем вдохе. — Блядь.
Задирая мою майку и лифчик вверх по груди, пока мои сиськи не оказались свободными, его глаза и губы наслаждались. Когда он прикоснулся своими голодными губами к моей шее, я наклонила голову, чтобы освободить для него место. Хьюстон кусал, лизал и посасывал до тех пор, пока я не убедилась, что на моей коже останутся синяки.
Мне было все равно.
Больше всего на свете я хотела, чтобы все было по-его.
Я уже чувствовала этот знакомый зуд, подкрадывающийся из тени. Я уже хотела большего, а мы еще даже не закончили.
Улыбка растянула мои губы, когда Хьюстон трахал меня сильнее.
Быстрее.
Мои груди подпрыгивали в такт его диким толчкам, когда пряжка его ремня шлепала меня по животу. Я приветствовала боль так же сильно, как и удовольствие. Его мычание и стоны раздавались все чаще, движения становились все отчаяннее по мере того, как приближался его оргазм. Никогда не делающий ничего вполсилы, рука Хьюстона просунулась между нами, ища мой клитор.
— Не думай, что не кончишь для меня, Фаун.
Удерживая мой взгляд, он жестко трахал меня, прижав к стенке автобуса. Мы оба смирились с тем, что в любой момент кто-нибудь может завернуть за угол и увидеть, чем мы занимаемся. Лорен и Рик ушли за едой и должны были вернуться с минуты на минуту.
Что бы они сделали, если бы нас поймали? Потребовали бы они своей очереди? Хьюстон хмыкнул, когда моя киска возбужденно сжалась вокруг его члена.
Если так, я бы им отдалась.
Я бы позволила Хьюстону, Лорен и Джерико трахнуть меня так, будто это было их право.
— Прямо сейчас, черт возьми, Брэкстон. Кончи на мой член, — вращая бедрами и попадая в точку, о существовании которой я и не подозревала, это было именно то, что я сделала. Я кончила на его толстый член.
Несмотря на то, что вся кровь бурлила внутри меня, наполняя мое сердце, уши и киску, я слышала приближающиеся шаги и голоса вдалеке, становившиеся громче. Еще минута-другая, и мы оказались бы не одни.
Услышав их, Хьюстон тут же начал отстраняться.
— Нет, — простонала я, хватая его сзади за рубашку и удерживая его внутри себя. — Мне все равно, если нас поймают. Не останавливайся.
Он пристально смотрел на меня, обдумывая последствия, прежде чем сдаться, как я и предполагала. Перекинув левую ногу через его руку, я теперь висела в воздухе. Затем Хьюстон обхватил обеими руками мою задницу и начал избивать мою киску до полусмерти. Открыв рот от шока, я крепче вцепилась в его футболку, позволяя ему поступать со мной по-своему.
— Почему ты просто не можешь делать то, что тебе говорят? — потребовал он. Я чувствовала его разочарование, когда он продолжал трахать меня. Ему не понравилось, что я сделала его таким беспомощным.
Зная, что вопросы Хьюстона никогда не были риторическими, я попыталась ответить, но у меня не получилось ничего, кроме сдавленных криков, когда я беспомощно прижалась к нему. Эти отчаянные звуки смешивались с теми, которые издавала наша потная кожа, шлепаясь друг о друга, когда они наполняли воздух. И когда я кончила во второй раз, это было в тысячу раз интенсивнее, потому что Хьюстон присоединился ко мне с резким хрипом.
Я никогда не забуду жесткое, но в то же время уязвимое выражение его лица, когда он пролился внутрь презерватива. Это было так прекрасно, что на какую-то беспечную секунду я пожалела, что он не наполнил меня.
Глядя друг другу в глаза, мы делились своей уязвимостью, пока момент внезапно не закончился, когда Хьюстон поставил меня на ноги. Он не был нежен, когда был внутри меня. И я не знала, чего ожидала теперь, когда он закончил.
У нас было всего несколько мгновений до того, как нас поймают, и сохранение того, что мы только что сделали, в секрете, вероятно, было единственным, о чем мы когда-либо договоримся. Теперь, когда Хьюстон больше не был внутри меня, рациональное мышление вернулось.
Хьюстон вернул мою юбку на место, прежде чем сорвать презерватив и швырнуть его в ближайший куст. У меня возникло искушение отругать его за то, что он мусорит, но я поняла, насколько нелепо это было бы в данных обстоятельствах. Я смотрела, как он поправляет джинсы, и удивлялась, как я могла находить это простое действие таким чертовски сексуальным. Затем он провел пальцами по волосам, пытаясь исправить то, что я натворила. Я даже не могла вспомнить, как сжимала и запускала пальцы в его густые каштановые волосы, когда он объезжал меня, но доказательства были налицо.
— Никому об этом ни слова, — резко прошептал он, когда команда вместе с Лореном и Риком подошли достаточно близко, чтобы мы могли отчетливо слышать их разговор.
Я даже смогла разглядеть Лорена, пропагандирующего использование ночного крема еще до того, как появились тонкие заломы и морщинки. Я никогда не встречала парня, который так тщательно следил бы за своей внешностью. Это только делало его еще более уникальным для меня.
— Я не идиотка, Хьюстон.
То, что мы сделали, было неправильно во многих отношениях. Мы играли вместе, и он обращался со мной так, словно вляпался в дерьмо и не мог снять ботинок.
Нашим самым чувствительным был Лорен.
Мы оба знали, что он хотел от меня чего-то большего, и что я сделала? Я трахнула его лучшего друга.
Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет.
Все повторялось сначала.
Мои нити начинали распутываться, и это было только начало.
Шлюха.
Проститутка.
— Мы здесь закончили? — я огрызнулась на Хьюстона. Мне нужно было спрятаться и никогда больше не показывать своего лица.
— Нет. Еще кое-что, — когда он остановил на мне свой суровый взгляд, я поняла, что мне не понравится то, что он собирается сказать. — Если у тебя возникнет зуд, который ты не сможешь контролировать, я тот, кто с ним разберется, — он сделал паузу, чтобы до меня дошли его слова. — Единственный, Брэкстон. Это ясно?
Нет. Ни капельки.
— Единственное, что ты можешь мне сказать — это какие песни мы будем играть в пятницу вечером. Меня больше ничего не интересует, — я повернулась, чтобы уйти, когда он схватил меня за затылок. Мгновение спустя моя спина прижалась к его груди.
— Я говорю это в последний раз, — сказал он, прижимаясь губами к моему уху. — Держись подальше от Лорена и даже не думай о Рике. Теперь эта киска моя.
Он оттолкнул меня.
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ
У меня был дар чувствовать, когда что-то происходило между Брэкстон и одним из моих лучших друзей. Я заметил, что они стоят слишком близко и немного растрепаны, хотя оба были полностью одеты. Это проявлялось в мелких деталях, таких как засос на шее Брэкстон, которого час назад там не было, и уголок рубашки Хьюстона, торчащий из расстегнутой ширинки его джинсов.
Даже слепой мог бы сказать, что они облажались.
