завтрака уже сидели под полосатыми зонтиками, сосредоточенно потребляя кофе с круассанами.
Ярость так никуда и не делась. «Странно, – подумал Кейс, – это похоже, как если тебя оглушат в темном переулке, а ты потом очухаешься, сунешь руку в карман, а бумажник – вот он, на месте, цел-целехонек». Он согревался этим чувством, не имея душевных сил дать ему имя или определить его объект.
Кейс спустился на лифте и нащупал в кармане кредитный чип Фрисайда, заменявший ключ. Хотелось спать, мысль о близком сне немного успокаивала. Лечь на песочного цвета матрас и провалиться в ничто.
Вся эта троица ждала его в номере: безупречно белые спортивные костюмы и трафаретный загар резко диссонировали с претенциозной мебелью – чужеродные кляксы на светлом дереве и домотканых драпировках. Девушка оккупировала плетеный диванчик, рядом с ней, на подушке с флоральным орнаментом, лежал пистолет.
– Тьюринг, – сказала она. – Вы арестованы.
Часть четвертая
Рейд на виллу «Блуждающий огонек»
13
– Вы – Генри Дорсет Кейс.
Далее последовали год и место рождения, единый идентификационный номер в СОБА и вереница каких-то имен. Кейс не сразу и понял, что все это – прошлые его псевдонимы. Господи, да неужели их так много?
– Вы что, давно уже здесь сидите?
Кейс увидел, что содержимое его сумки разложено на кровати, грязная одежда и та рассортирована. Сюрикэн лежал отдельно, между джинсами и бельем.
– Где Колодны?
Парни сидели на кушетке, одинаково скрестив руки на груди, на одинаково загорелых шеях – одинаковые золотые цепочки. Теперь, с близкого расстояния, было видно, что вся их юношеская свежесть – подделка, и даже не очень тщательная: вот, скажем, с кожей на костяшках пальцев хирург не справился.
– Что такое Колодны?
– Фамилия, под которой она зарегистрировалась. Так где же ваша напарница?
– Не знаю. – Кейс подошел к бару и налил себе стакан минеральной воды. – Съехала.
– Где вы были ночью?
Словно между прочим, девица подобрала с подушки пистолет и переложила его на бедро. Слава богу, хоть направлять на него не стала.
– На рю Жюль Верн, посидел в барах, малость кайфанул. А вы?
Колени вот-вот подломятся. А минералка – теплая и противная.
– Похоже, вы не очень понимаете свое положение, – вмешался один из парней, тот, что слева, извлекая из кармана белой в дырочку футболки пачку «Житан». – Вы, мистер Кейс, влипли. Соучастие в заговоре, направленном на усиление искусственного разума. – (Из того же кармана появился золотой «данхилл».) – Личность, известная вам под именем Армитидж, уже арестована.
– Корто?
Глаза полицейского удивленно расширились.
– Да. Откуда вы знаете его настоящее имя?
Зажигалка выкинула крошечный язычок пламени.
– Не помню, – ответил Кейс.
– Вспомнишь! – пообещала девица.
* * *
Троица представилась как Мишель, Ролан и Пьер; настоящие это имена или оперативные клички, можно было только догадываться. Пьеру выпала роль «злого следователя», Ролан разыгрывал сочувствие, оказывал мелкие любезности – принес, например, пачку «Ехэюань», когда Кейс отказался от «Житана», изо всех сил подчеркивая, что совершенно не разделяет холодной враждебности Пьера. Мишель же, решил Кейс, будет следить за ходом допроса с высокомерной отстраненностью, лишь изредка вмешиваясь в его ход. Не было никаких сомнений, что кто-нибудь из них – а может быть, и все трое – вел аудио-, а скорее всего, даже симстим-запись, и, таким образом, все сказанное в их присутствии становилось уликой. «Уликой чего?» – спрашивал себя Кейс, с тоской ощущая, что наваливается отходняк.
Зная, что арестованный не понимает по-французски, они переговаривались совершенно свободно. Или так только казалось. Кое-что Кейс уловил: имена и названия – Поли, Армитидж, «Сенснет», Дикие Коты – выступали из текучего моря французской речи, как вершины айсбергов. Нельзя исключить, что имена эти произносились специально для него. Молли упоминалась только по фамилии Колодны.
– Так вы утверждаете, что вас наняли для рейда, – неторопливая речь Ролана с прямо-таки липкой назойливостью подчеркивала его рассудительность, – и что вы не знаете, с какого рода объектом будете иметь дело. А вам не кажется, что это несколько странно? Сможете ли вы в таком случае выполнить необходимую операцию после преодоления защитной системы объекта? Ведь вы же должны исполнить некую функцию, верно?
Ролан склонился вперед, уперся локтями в загорелые колени и приготовился выслушивать объяснения Кейса. Пьер мерил шагами комнату: от окна к двери и обратно. Кейс решил, что запись ведет Мишель. Ее глаза следили за ним непрерывно.
– Можно мне одеться?
Чтобы обследовать швы джинсов, Пьер заставил Кейса раздеться. Теперь Кейс сидел на плетеной скамеечке голый и остро ощущал непристойную белизну недокрашенной ступни.
Ролан что-то сказал по-французски.
– Non, – рассеянно бросил Пьер (что это он за окном высматривает? да еще в бинокль?).
Ролан пожал плечами, а затем поднял брови и развел руками. Кейс решил, что самое время улыбнуться. «Прямо как по учебнику», – подумал он, глядя на ответную улыбку Ролана.
– Послушайте, – сказал он, – мне плохо. Я принял в баре какую-то жуткую дурь, понимаете? Я хочу лечь. Я от вас никуда не денусь. Вы говорите, что Армитидж тоже арестован. Вот его и спрашивайте. Я же на подхвате, что я там знаю.
Ролан кивнул:
– А Колодны?
– Она уже работала с Армитиджем, еще до меня. Она просто охранница, самурай. Насколько мне известно. А что там мне известно?
– Но вы знаете, что настоящее имя Армитиджа – Корто, – заметил Пьер, не отрывая глаз от бинокля. – Откуда?
– Не помню, – равнодушно пожал плечами Кейс. – Вроде он сам сказал. – («Вот же черт за язык дернул!») – У всех несколько имен. А вас правда зовут Пьер?
– Нам известно, на каких условиях вас лечили в Тибе, – заговорила долго молчавшая Мишель, – и это, пожалуй, первая ошибка Уинтермьюта. – (Кейс изобразил на лице полное недоумение. Имя Уинтермьюта раньше не упоминалось.) – На основе использованной при вашем лечении методики владелец клиники получил семь базовых патентов. Вы понимаете, что это значит?
– Нет.
– А то, что хирург из подпольной клиники в Тиба-Сити владеет теперь контрольными пакетами трех крупных медицинских исследовательских консорциумов. Не совсем обычный поворот событий. Это сразу привлекло наше внимание.
Мишель скрестила загорелые руки на маленьких острых грудях и откинулась на пеструю подушку. Сколько же ей лет-то? Говорят, возраст безошибочно читается по глазам, однако Кейс никогда не понимал, что там можно прочитать. Из-за розового кварца очков Жюли Дина глядели бесхитростные глаза десятилетнего ребенка. Ничто, кроме костяшек пальцев, не выдавало возраста Мишель.
– Мы проследили за вами до Муравейника, затем потеряли и снова обнаружили, когда вы покидали Стамбул. От этого момента мы пошли
