В этом случае, как мы расценим Proganochelys и Palaeochersis, живших на суше после того, как Odontochelys со своей половиной панциря жил в воде? Proganochelys и Palaeochersis, возможно, развили панцирь независимо.
Но есть другая возможность:
3. Proganochelys и Palaeochersis могли представлять более раннее возвращение из воды на сушу.
Не правда ли, поразительно захватывающая мысль?
Мы уже довольно уверены в замечательном факте, что сухопутные черепахи совершили эволюционное повторное возвращение на сушу: сначала капер сухопутных черепах «tortoises» вернулся к водному окружению своих еще более ранних рыбьих предков, став морскими черепахами, затем снова вернулся на сушу, как новое воплощение сухопутных черепах, Testudinidae.
Это то, о чем мы знаем, или в чем почти уверены.
Но теперь мы мужественно встречаем дополнительное предположение, что это повторное возвращение случилось дважды! Не только чтобы породить современных сухопутных черепах, но и намного раньше, чтобы дать начало Proganochelys и Palaeochersis в триасовом периоде.
В другой книге я охарактеризовал ДНК как «Генетическую Книгу Мертвых».
Исходя из того, как работает естественной отбор, в некотором смысле ДНК животного является текстовым описанием миров, в которых его предки подвергались естественному отбору.
Для рыб эта генетическая книга мертвых описывает предковые моря.
Для нас и большинства млекопитающих все ранние главы книги касаются моря, а все более поздние — суши.
Для китов, дюгоней, морских игуан, пингвинов, тюленей, морских львов и морских черепах есть третий раздел книги, который рассказывает об их эпическом возвращении на испытательный полигон их далекого прошлого, в море.
Но для сухопутных черепах, возможно, дважды независимо в двух далеко отстоящих друг от друга случаях есть еще и четвертый раздел книги, посвященный последнему — или не последнему? — выходу опять на сушу.
Может ли быть другое животное, для которого эта генетическая книга мертвых — такой палимпсест многократных эволюционных обратных разворотов? Как слово на прощанье, меня не может не интересовать вопрос о пресноводных и живущих в солоноватой воде формах («водяных черепах»), являющихся близкими кузенами сухопутных черепах.
Двигались ли их предки прямо из моря в солоноватую, а затем пресную воду? Представляют ли они промежуточную стадию на пути из моря назад на сушу? Или возможно, что они представляют еще одно повторное возвращение в воду от предков, которые были современными сухопутными черепахами? Курсировали ли черепахи в течение эволюционного времени назад и вперед между водой и сушей? Мог ли этот палимпсест быть переписан еще более густо, чем я до сих пор предполагал?
ПОСТСКРИПТУМ
19 мая 2009 года, когда я выполнял корректуру этой книги, в научном онлайн журнале PLOS One объявили о «недостающем звене» между лемуроподобными и обезьяноподобными приматами.
Названное Darwinius masillae, оно жило 47 миллионов лет назад в тропическом лесу, там, где сейчас находится Германия.
Как утверждают авторы, оно является наиболее полным из когда-либо найденных ископаемых останков приматов: не только кости, но и кожа, шерсть, некоторые внутренние органы и его последняя еда.
Такие красавцы, как Darwinius masillae, несомненно бывают (см. цветную страницу 9), оно возникло, таща с собой облака ажиотажа, которые затмевают ясное мышление.
Согласно Sky News это «восьмое чудо света», «наконец, подтверждает теорию эволюции Чарльза Дарвина».
Боже мой! Более-менее нелепый мистицизм «недостающего звена», похоже, ничуть не утратил своей силы..
ГЛАВА 7. Отсутствующие особи? Больше не отсутствующие
Обращение Дарвина к эволюции человека в самой известной его работе «Происхождение видов» ограничивалось 10 многообещающими словами: «Свет будет пролит на происхождение человека и на его историю.»
Такова формулировка в первом издании, на которое я всегда ссылаюсь, если не указано иное.
К шестому (и последнему) изданию Дарвин позволил себе вольность, и предложение стало таким: «Много света будет пролито на происхождение человека и на его историю».
Мне нравится думать, как его перо замерло над пятым изданием, пока великий человек благоразумно взвешивал, может ли он себе позволить роскошь слова «много».
Даже с этим уточнением, предложение содержит умышленную недосказанность.
Дарвин умышленно отложил обращение к эволюции человека до другой книги — «Происхождение человека».
Возможно, не стоит удивляться, что два тома этой работы уделили больше страниц теме подзаголовка книги — «Половой отбор» (исследуемый, главным образом, на примере птиц), чем эволюции человека.
Не удивительно, потому что в момент написания не было ископаемых, ведущих от нас к нашим ближайшим родственникам среди обезьян.
Дарвин мог рассматривать только ныне живущих обезьян, и он использовал их, рассуждая верно (и практически в одиночку), что наши ближайшие живущие ныне родственники все родом из Африки (гориллы и шимпанзе-бонобо, которые не выделялись в отдельный вид от шимпанзе в то время, но также живущие в Африке), и поэтому предсказав, что если ископаемые предков человека вообще когда-либо будут найдены, то их следует искать именно в Африке.
Дарвин сожалел о скудности ископаемых, но придерживался оптимистической позиции в их отношении.
Цитируя Лайелла, своего наставника и великого геолога того времени, он указал, что «во всех классах позвоночных открытие ископаемых остатков было крайне медленным и случайным процессом» и добавил: «Не следует забывать, что те регионы, которые наиболее вероятно могли бы предоставить какие-либо останки, соединяющие человека с некоторыми вымершими обезьяноподобными существами, пока еще не были обследованы геологами».
Он имел в виду Африку, и поиску не помог факт, что его непосредственные преемники в значительной степени проигнорировали его совет и искали вместо этого в Азии.
Именно в Азии «недостающие звенья» впервые начали становиться менее недостающими.
Но те первые окаменелости, которые были обнаружены, были относительно недавними, возрастом меньше чем миллион лет, датируемые временем, когда гоминиды были довольно близки к современным людям и, мигрируя из Африки, достигли Дальнего Востока.
Их назвали «Яванским Человеком» и «Пекинским Человеком» в честь мест их открытия.
Питекантропы были обнаружены голландским антропологом Эженом Дюбуа в 1891 году.
Он дал ему имя, Pithecanthropus erectus, Питекантроп прямоходящий, выражающее его убежденность в том, что он достиг цели своей жизни и обнаружил «недостающее звено».
Возражения пришли из двух противоположных источников, которые скорее подтверждали его точку зрения: одни утверждали, что его ископаемое была просто человеком, другие, что оно было гигантским гиббоном.
Позже в своей довольно горькой и склочной жизни Дюбуа сетовал на предположение, что позже обнаруженные Пекинские ископаемые были подобны его Питекантропу.
Обладая собственническими претензиями, если не сказать защищая, свое ископаемое, Дюбуа верил, что только Яванский Человек был настоящим недостающим звеном.
Чтобы подчеркнуть отличия от различных ископаемых останков Пекинского Человека, он описывал их гораздо более близкими к современному человеку, а своего Яванского Человека из Тринила как промежуточного между человеком и человекообразной обезьяной.
«Питекантроп (Яванский Человек) был не человеком, а членом гигантсуого рода, близкого к гиббонам, хотя и превосходящего с точки зрения значительно большего объема мозга и в то же время выделяющегося своей способностью принимать выпрямленную позу и походку.
В среднем он имел удвоенную цефаллизацию (отношение объема мозга к размеру тела) по сравнению с человекообразными обезьянами или половину от человеческой…
Это удивительный размер мозга, слишком большой для человекообразной обезьяны и слишком малый в сравнении со средним, хотя и не меньший, чем наименьший мозг человека, что привело к почти общему мнению, что Яванский Человек из Тринила был на самом деле примитивным человеком.
Однако морфологически свод его черепа близок к своду человекообразных обезьян, особенно гиббонов…»
Не могло улучшить характер Дюбуа и то, что другие решили, будто он говорил, что питекантроп был только гигантским гибоном, а вовсе не промежуточным звеном между ними и людьми, и он всячески старался утвердить свою старую позицию: «Я по-прежнему верю, теперь более твердо, чем ранее, что питекантроп из Тринила — настоящее «недостающее звено»»..
Креационисты время от времени используют в качестве политического оружия утверждения, что Дюбуа отрекся от своего утверждения, что питекантроп был промежуточным звеном, обезьяно-человеком.
Креационистская организация «Ответы в Книге Бытия», однако, добавила его в свой список дискредитированных аргументов, которые, они говорят, не должны испоьзоваться.
