А что удивительнее всего - теперешние исследования показывают, что сама концепция Саммерлина не была абсолютной ложью. Метод, который он придумал (но изучил лишь на словах), похоже, имеет право на существование! Пересаживание таким способом кусочков не только кожи, но и других органов проходит на животных довольно успешно. Вот только мало кто решается на подобные исследования: опасаются нового скандала. Да и денег на это уже не получишь.
Даже работу свою нигде не опубликуешь, пожалуй! Как говорили в журнале Nature, «кто же теперь в это поверит?».
Миссии Дарвина
Природа, насколько может, говорит нам явную ложь.
Чарлз Дарвин
Чарлза Дарвина с детства не понимали. «Что из тебя выйдет? У тебя на уме только охота, возня с собаками да ловля крыс!» - горячился его отец, мистер Роберт Уоррен Дарвин. Но все было напрасно. Мир крыс, собак и земляных червей не переставал манить юного Чарлза, тем более что его собственный дед Эразм Дарвин неплохо разбирался в животном мире.
«Напишите лучше о голубях! Голуби интересуют всех», - дружелюбно подсказывал редактор журнала «Куортерли ревью», когда Чарлз Дарвин явился к нему с рукописью. Но голуби Чарлза не вдохновили, а рукопись «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь» все же вышла в свет, и тираж был моментально раскуплен. Сколько переизданий на разных языках она выдержала, невозможно подсчитать даже приблизительно.
И все-таки Дарвина не понимали. Мало кто был готов ощутить настолько сильную связь с природой! Художники рисовали карикатуры, литераторы сочиняли юморески, в которых «предсказывали», как будут эволюционировать, например, потомственные почтальоны. Даже супруга Дарвина была против такой странной теории, хотя и защищала своего благоверного.
Свои идеи Дарвин явил миру не с бухты-барахты; он никуда не спешил. Пять лет плавал вокруг света на «Бигле», еще через пять лет начал оформлять первые наброски своей теории, два года потребовались на написание двухсот тридцати страниц. Потом он «сделал паузу», во время которой завел семью и заинтересовался другими вещами. Написанный тогда масштабный труд об усоногих раках заслужил премию. Правда, после восьми лет работы над ним Дарвин говорил: «Я ненавижу усоногого рака, как ни один человек до меня» .
Эволюционная теория расколола человечество на тех, кто ее не понимал и не принимал, и на тех, кто понимал по-своему. Передаваясь из уст в уста, как народное сказание, смысл теории свелся к одной фразе - о том, что мы произошли от обезьян. Но ведь Дарвин этого не утверждал, и это первый миф. «Произойти от» и иметь общего предка - не одно и то же.
Миф второй связан с тем, что будто бы Дарвин был атеистом, отсюда и такие революционные мысли. Однако в свое время Дарвин учился в Кембридже. богословию!
Но не думал, ох не думал он, какой вселенский спор затевает. Споры спорами, а достойной альтернативы наука пока не предложила. А тем временем в судах разгорались «обезьяньи процессы», начавшиеся с разбирательства над американским учителем Джоном Скопсом - тот умудрился заработать штраф за преподавание теории Дарвина. Мода на такие «суды» докатилась и до России: несколько лет назад все газеты писали об истице Маше Шрайбер, школьнице из Санкт-Петербурга, религиозные чувства которой оскорбил учебник биологии (было вынесено решение в иске отказать).
А вот премия Darwin Awards не оскорбляет никого. Потому что оскорбляться ее номинанты никак не могут по той причине, что они уже никогда не примут участия в эволюционном развитии. Эта виртуальная премия отмечает тех, кто самым нелепым способом покинул этот мир, очистив генофонд человечества от своих нелепых генов, причем устроил этот «естественный отбор» исключительно по собственной глупости: на спор или от скуки, например. Бывает и такое.
Сам же Дарвин потрудился на ниве сохранения «благоприятствующих пород» не только теоретически. У них с супругой было десять детей! Одному из сыновей он дал имя Эразм - в честь дедушки.
Мелочь пузатая
Когда-то все мы были маленькими. А едва немного подрастали, как тут же начинали шокировать взрослых всякими каверзными вопросами на тему «откуда я взялся?».
Весьма исчерпывающие ответы на эти вопросы давала школа (в лице более просвещенных одноклассников). Но вот, наконец, наставало время во всем убедиться научно: мы дорастали до серьезного предмета - анатомии. И уж там разбирали человеческое тело буквально по косточкам! Некоторые иллюстрации навсегда остались в памяти. Например, та, на которой крохотные черепашка, саламандра, цыпленок и еще кто- то из мира животных изображали разные стадии развития зародышей. Малюсенький человеческий «детеныш» был от них практически неотличим.
Рисунок этот принадлежал кисти немецкого естествоиспытателя Эрнста Геккеля, одной из самых ярких и самых противоречивых фигур в науке XIX века. Геккеля всегда тянуло к прекрасному. В начале карьеры он даже хотел стать ландшафтным дизайнером (или как там это раньше называлось), но, разглядев однажды прекрасное в живых организмах, остановиться уже не мог. Он защитил докторскую диссертацию по орнаментам радиолярий; много путешествуя, искал красоту на Мадейре, Корсике, Сардинии, Цейлоне, Тенерифе, в Норвегии, Сирии, Египте. И одним из первых поддержал Дарвина и его теорию, сочинив к ней красивое «продолжение».
Называлось продолжение биогенетическим законом. Проще говоря, законом о том, как развивается эмбрион человека, повторяя все стадии эволюции и становясь похожим то на рыбку, то на черепашку, то на собачку, а самые крохотные зародыши разных земных обитателей - ну просто братья-близнецы. Этакие жалкие скрюченные мальки. В качестве доказательства и предъявил свои зарисовки.
Продумал он и причину такого поразительного сходства. По мнению Геккеля, если все мы от кого-то и произошли, то отнюдь не от обезьян, а от одного общего предка по имени гастрея. Гастрея имела овальное мешковидное тело с двухслойной стенкой и ротовым отверстием. Наружный слой был кожей, а внутренний - стенкой кишечника. Вот этот прожорливый организм и насоздавал потом и рыбок, и черепашек, и птичек. И нас с вами заодно!
Рисовал Геккель весьма недурно. Впечатляли и завораживали его акварели (но не пейзажи то были и не натюрморты, а все те же радиолярии и прочие амебы). А его иллюстрированная книга «Красота форм в природе» вообще была в любом состоятельном доме, и ее можно было подолгу разглядывать всей семьей и с гостями. По-видимому, талант художника и подстегнул Эрнста Геккеля изобразить зародыши, слегка. приукрасив!
Проверить правдивость рисунка долго не представлялось возможным. Но потом, что называется, «техника дошла» и возможность появилась. Появились фотографии - снимки зародышей животных. А потом и снимки крохотных человечков, уменьшенных копий новорожденных младенчиков, совсем не похожие на тех червячков.
И был скандал, и было разоблачение. Да, немного подрисовал. Да, где-то укоротил, где- то увеличил. Но так верил в свое дело.
