и выходило…
— А она кто? _ прищурился маг, пряча бумаги в карман сюртука.
— Она? — вздохнул Эльг, — Там написано, мать троих детей.
— Я хотел уточнить…
Эльг начинал злиться. Он не хотел сейчас изучать и анализировать свои чувства и поступки. Он ощущал себя дураком. И чем дальше тем сильнее, но никак не мог забыть истерзанные руки Айрис…
— Кто она мне? Никто, — нервно улыбнулся высший, — Дом жаль. Хороший дом. И семья хорошая…
— Я вас понял, — хитро усмехнулся маг и поднялся из кресла, сделаю все в лучшем виде.
— Надеюсь, — пробормотал Эльг.
Глава 22
В моем доме оказались очень прочные перекрытия. А еще невероятно стойкий крюк для крепления люстры. И люстра тоже не самая хлипкая…
— Я вас свяжу и к груше примотаю! — орала Пэркинс, бегая подо мной.
А я висела. Безмятежно болталась на люстре, прикидывая как без риска для жизни и интерьера „снизойти“ вниз. Подо мной был стол, но рисковать им я не решалась. Сама сбивала гвоздями это столярное творение. Свиду стол держался молодцом, но я как нико другой знала что стол притворялся. Держался он на честном слове.
— Ай, а можешь меня научть делать сальто? — попросила Кира, сидевшая на подоконнике.
Окна в гостиной были распахнуты и комнату наполняли ароматы весеннего воздуха, прогретого солнцем. От вчерашнего снегопада не осталось даже воспоминаний. Кира и Зои восседали на подоконнике и болтали ногами, жуя яблоко. Яблоко девочки ели одно на двоих. Жуткая привычка, от которой я так и не смогла отучить девочек. Приютское прошлое в котором близняшки привыкли делить все на двоих, вот и сейчас они передавали яблоко друг другу, хотя рядом стояла полная фруктов вазочка.
Рядом с вазочкой сидел Уголек с которым поделились кусочком фрукта. Крыс аппетитно чавкал и жмурился, наслаждаясь сочной яблочной мякотью. Когда от яблока осталась только жесткая шкурка, крыс еотложил и принялся мыть лапки, потом увлекся и продолжил мыться дальше, подставляя черные ока весеннему солнцу.
— Жить захочешь, научишься, — расхохотался Дин.
Дин и Гуляш носились по двору, и пока из дома не раздался мой истеричный вопль, совершенно не учавствовали в беседе. Теперь Дин наблюдал за происходящем в распахнутое окно. А потом снова побежал дресировать верного петуха. Я своими глазами видела как эта агрессивная птица выполняла команды „ко мне“ и „голос“. У Дина явно проклюулся талант дресировщика.
— Я тебе дам сальто! — рявкнула Лиза и водрузила на стол табурет.
Я с сомнением глянула на медведицу и на ту конструкцию, что Лиза соорудила.
— Лучше убери стол и я спрыгну, — произнесла я и попыталась передвинуться на люстре.
А ведь все так хорошо начиналось. Дети пришли со школы, переделали с Лизой все домашнее задание. Нет, Лиза не проверяла детей, она использовала близяшек как учитилей, проходя вместе с ними уроки грамматики, математики и чтения. Совмещала приятное с полезным — улучшала грамотность и контролировала выполнение заданий.
А я носилась по дому в порыве очередного припадка чистоплотности. Так увлеклась, что спохватилась уже стоя на перилах лестницы, в попытке смахнуть паутину с потолка. Потом мир закрутился и завертелся, а я меня понесло к родному паркету со стремительной скоростью. Хорошо что мои рфлексы дейсвуют даже когда не действует мозг. И пока я билась в истерике, параллельно сделала кульбит и уцепилась за люстру. Подтянулась на ней и… Осталась висеть, боясь за стол…
— Вечер добрый, дамы, — послышался чей-то приятный баритон.
Во дворе стоял растерянный мужчина. Понимаю его, не каждый день можно увидеть нэтти, болтающуюся на люстре. Я рефлекторно дернула юбку, проверяя степень своего позора. Вроде бы панталоны остались не на всеобщем обозрении. Это хорошо.
— Вы кто? — уперев руки в бока, поинтересовалась Лиза.
Я воспользовалась всеобщим замешательством и спрыгнула на пол. В серванте жалобно зазвинела посуда. Близняшки радостно захлопали в ладоши, а Лиза схватилась за сердце. Незнакомец слегка побледнел, но лишних эмоций не проявил.
— Хотел попросить у вас воды, — с несчастным видом произнес мужчина, — пришлось долго идти пешком через поля, а флягу с водой я забыл.
И мужчина покаянно вздохнул. Мне показалось странным такое заявлеие, да и откуда этот человек следовал? Наш дом и вправду стоял на отшибе, за ним начинались поля… Я еще раз глянула на мужчину. Не старый, довольно ухоженный с виду, в простой но добротной одежде. Кудрявые волосы подстриженны по последней столичной моде, руки ухоженные, ногти чистые. Ни мозолей, ни царапин. Для чловека пивыкшего ходить пешком незнакомец выглядел не слишком крепким. Такго вида господа больше привычны к каретам…
— И окуда это вы без воды следуете? — наливая воду в стакан, уточнила Лиза.
Городская жизнь накладывала свой отпечаток. Мы не охотно пускали незнкомцев в свое жилище. Но мужчина и не рвался в дом. Просто стоял во дворе и ждал воды. Я взяла стакан у Пэркинс и проследовала к гостю. Мужчина с благодарностью принял у меня стакан и жестом попросил разрешения присесть под грушей.
— Отстал от дилижанса, — усмехнулся мужчина, — Я торговец.
Не похож он был на торговца. А еще мне не понравилось как этот господин глазел на мой дом. Слишком часто он бросал взгляд то на окна гостиной, то на мой балкончик. Вроде бы и не очень навязчиво таращился, но настораживал.
— И чем вы торговать изволите? — присаживаясь рядом с гостем, произнесла я.
Лиза принялась двигать мебель, потеряв интерес к гостю. Дин отвлекся на Гуляша, близняшки пошли клянчить еще чего- то съестного. К вечеру у них начинался настоящий жор. Растущие организмы требовали пищи, и грызли все, что было похоже на еду.
Незнакомец отпил глоток воды, и ответил на мой вопрос. Но слов его я не расслышала. Только шепот. Тряхнула головой, пытаясь отвлечься, но шепот прозвучал громче и отчетливее. Шлестящий будто ветер голос. Неизвестная речь с непонятными словами, голос из неоткуда повторял и повторял какую-то фразу, и она звоном отдавалась в ушах. Мир перед глазами стал расплываться, превращаясь из весеннего пейзажа в абстрактную картину из пестрых пятен.
Шепот стал неразборчивым, превращаясь в шелест деревьев, хруст веток, крик ночных птиц. Ноздри щекотал терпкий запах сосновой смолы и дыма, прелых листьев и хвои. Перед глазами проносились картинки. Сухие ветки и сосновые иглы на земле, плюющийся искрами костер и капля крови, стекающая по чьей-то руке. Волчий вой, шелест ветра, блуждающий среди мачт- сосен. Чья-то фигура, рассыпающаяся черным пеплом…
— Я здесь не при чем! — услышала я растерянный голос мужчины.
Перед глазами еще плыло, но я смогла все же сесть, как оказалось я опять валяллась
