ежедневно[417]. Тем не менее именно «периферийные» респектабельные газеты на французском языке доносили до читателей Франции ценные сведения, которые нельзя было отыскать в собственно французских изданиях: «К народам Италии. Победоносная армия Римского и Апостолического Императора уже здесь. Она сражается только за восстановление Святой Веры, духовенства, дворянства и за прежний порядок управления Италией. Народы, присоединяйтесь к нам во Имя Господа Бога и Святой Веры! Мы и в Милане, и в Плэзансе в силах, чтобы вас поддержать. 2 мая 1799 года. Казаль-Пустельренго. Подписано: Суворов, генерал-аншеф австро-российский армии»[418].
В другой прокламации Суворов и его австрийские офицеры разворачивали призывы, делали их более доходчивыми для рядовых итальянцев: «Армия Его Императорского величества, нашего Августейшего Императора и короля сокрушает дурную веру французов, она проливает свою кровь, дабы защитить нашу Святейшую религию, чтобы возместить вам ваше добро и имущество, восстановить в ваших землях прежний образ правления. Французы облагают вас каждый день непомерными налогами: каждый день совершают реквизиции сверх всякой меры и сверх ваших сил. И все это также под предлогом химерической свободы и химерического равенства, которые приносят горе в семьи, когда отнимают у отцов их любимых сыновей и заставляют их поднимать оружие против войск Его Императорского Величества, Вашего законного суверена, доброго отца народов и верного защитника религии. Сплотитесь, народы! Есть лишь один Господь, который хранит Вас![…]»[419].
В лейденской газете создавался совсем иной, отличный от французского официоза, образ Суворова, здесь не встретишь пропагандистских клише или анекдотов о старом генерале-фанатике, безжалостно ведущем своих не менее фанатичных воинов на верную смерть. Со ссылкой на извлечение из Gazette de Verone сообщали, что Суворова и его войска с триумфом, словно освободителей, встречали в Милане и Вероне. Так, в Вероне, жители распрягли генеральских лошадей и сами впряглись в повозку полководца, провезли его, таким образом, до места временной резиденции в Эмильенском дворце[420]. Также со ссылкой на официальные австрийские бюллетени и собственные источники, Gazette de Leyde в мае 1799 г. сообщала читателям о триумфальном для русско-австрийского воинства исходе битвы при Адде и вступлении воинов-освободителей под восторженные возгласы миланцев в столицу Ломбардии[421]. Вероятно, именно републикация военных бюллетеней и стала причиной того, что традиционное внимание к специфике русской армии исчезло на несколько месяцев в этой газете в материалах, посвященных Итальянскому и Швейцарскому походам Суворова.
Читатели, стремившиеся составить для себя объективную картину военных действий и прогноз их завершения, могли пользоваться именно такой франкоязычной зарубежной прессой, хотя и заполненной военно-пропагандистскими материалами, но значительно опережавшей парижские газеты по скорости доставки новостей и сохранявшей взвешенный стиль подачи информации.
После смерти А. В. Суворова уже ни один российский генерал не удостаивался такого внимания. Причины этого можно искать в экстравагантности поведения самого Суворова и в том, что после прихода к власти Бонапарта периодические издания стали заметно менее эмоциональны. Однако на протяжении еще многих лет наиболее успешных российских полководцев сравнивали именно с князем Италийским, впрочем, подобные сравнения были весьма распространены и в самой России. В начале 1807 г. французские газеты назвали фельдмаршала М. Ф. Каменского «новым Суворовым», но таких эпитетов престарелый командующий не оправдал и фактически отказался от командования, сославшись на возраст (в момент назначения ему было 68 лет) и болезни.
Имя Л. Л. Беннигсена за время его недолгого командования русской армией в 1806–1807 г. часто упоминалось в газетах, но без развернутых характеристик. Также в периодике нельзя найти портрет ни одного из российских генералов периода войны 1812–1814 гг. Однако издания с удовольствием публиковали сообщения о разногласиях между полководцами противника. Так, в январе 1807 г. отмечалась разобщенность в действиях М. Ф. Каменского, Л. Л. Беннигсена и Ф. Ф. Буксгевдена. В сентябре 1812 г. писали о недовольстве среди российских генералов действиями М. Б. Барклая де Толли[422]. Такое недовольство действительно имело место, но сообщение это датировалось 3 сентября, к тому моменту уже около недели Главнокомандующим всеми русскими войсками являлся М. И. Кутузов.
В эпоху Наполеона газеты нередко обвиняли русских генералов в некомпетентности и любви к обману своих союзников и даже собственного монарха. В январе 1807 г. 51-й бюллетень Великой армии утверждал, что генерал Беннигсен отправил прусскому королю Фридриху-Вильгельму III реляцию о победе под Пултуском 26 декабря 1806 г. Получив это сообщение, прусский король опубликовал его во всех газетах и специальных афишах, но через два дня понял, что русский полководец его обманул, и победу в сражении одержали французы, после чего приказал готовить эвакуацию из Кенигсберга государственных учреждений и казны[423]. Далее в том же документе с опорой на русские донесения говорилось, что русские генералы Беннигсен и Буксгевден вообще неправильно представляли себе ход боев под Пултуском и Голымином, поэтому не удивительно, что они считают оба этих сражения собственными победами. Целью подобных сообщений было не только дискредитировать российских командующих, но и подтвердить собственную точку зрения на исход боев, который в реальности оказался весьма спорным (обе стороны достигли поставленных целей лишь отчасти) и вызвал беспокойства во Франции за судьбу армии и императора.
Подобная история повторилась в 1812 г., когда английские газеты сообщили об исходе Бородинского сражения, опираясь на письмо английского посла в Петербурге, лорда Каткарта. Свое сообщение посол основывал на донесении Кутузова об исходе сражения, в котором российский главнокомандующий заявил о победе русских войск, поэтому и его донесение было выдержано в самых радужных тонах. Это письмо было опубликовано в ряде английских газет и даже выпущено отдельным изданием[424]. Однако уже через несколько дней в Лондоне получили 19-й бюллетень Великой армии с сообщением о вступлении французов в Москву. После получения этого сообщения ряд британских газет выразили сомнения в победе русской армии в битве на Москве-реке, а также по поводу истинного состояния армии после сдачи Москвы. В Moniteur эти статьи тотчас же перепечатали[425].
Попавшие в руки французов победные реляции Кутузова о Бородинском сражении также вызвали немало откликов в прессе[426]. Контраст этих сообщений с бюллетенями Великой армии должен был продемонстрировать стремление российского командования обмануть москвичей, которых до последнего уверяли, что без дополнительной битвы город не сдадут, императора, а также единственных союзников – англичан, которые также через своих представителей в Петербурге получили сообщение российского командования о победе под Бородином.
Французские газеты старались показать, что после смерти Суворова в России нет достойных полководцев, а те, что есть, не могут тягаться в своих навыках с Наполеоном и его маршалами. В период подготовки общественного мнения к новому столкновению против России в 1811 г. Moniteur в нескольких публикациях обратила внимание читателей на этот
