Ченшин смутно представлял, сколько могут стоить изумруды, которые он незаметно для других отправил в свой рюкзак. Слишком сильно цена зависит от множества разных факторов: масса, цвет, блеск, чистота, форма. В любом случае кулёк тянет на миллионы рублей, а в той дыре, куда нырнул Володя и куда уползли шубинские бойцы, может быть, миллиарды схоронены. Сейчас этот Володя разделается с тагильской шпаной, Ченшин в этом ничуть не сомневался. Он специально подставил этих дураков, чтобы противник замарался кровью. После этого он сам будет проситься на поводок с ошейником, потому что все присутствующие перед любым судьей поклянутся, что озверелый расхититель государственных валютных ценностей в виде природных драгоценных камней убил ребятишек, заставших его за незаконным промыслом. А газовый пистолет побудит его к решительным и жестоким действиям.
Но тут к яме прихромал Бык, поигрывая пироксилиновым кругляшом. Он его уже до того заиграл, что полиэтиленовая упаковка полопалась в нескольких местах.
- Чо, в дыру слинял? Ништяк, ща мы его выкурим. - Ченшин ничего понять не успел, как Бык щелкнул зажигалкой, запалив бикфордов шнур, и бросил шашку под каменный свод. - Во, теперь ноги делаем.
Он бодро заскакал прочь. Ченшин, ругаясь кинулся следом. Его охотнички не отставали.
- Ты что сделал, ублюдок? - орал на бегу Ченшин. - Там же твои пацаны!
* * *
Скрывшись в темноте штольни, Вовец вздохнул с облегчением. Теперь ему ни к чему стало напускное безразличие, он по-настоящему почувствовал себя спокойно и уверенно. За время работы в шахте привык к ней и изучил каждый выступ. Это когда человек живет в городе, ходит по солнечным тротуарам и освещенным лестничным пролётам, то не обращает внимания на окружающее. А в подземном сумраке поневоле начинаешь замечать и запоминать, на каком шагу камешек торчит, а где следует нагнуться. Стукнешься лбом пару раз и уже машинально нагибаешься, даже шаги не отсчитываешь. Тем более, что и территория здесь невелика: штольня метров тридцать да зал с колодцем, да на нижнем горизонте штрек, который они же и вырубили, выламывая огромное изумрудное гнездо.
Вовец прошелся вдоль стены. В большом полиэтиленовом мешке лежали штук семь пироксилиновых шашек без запалов. Серж хотел их при случае прихватить с собой, потому и поместил близко от входа. На мешке он оставил свой налобник, чтобы потом не искать. Вовец как нащупал его, так сразу и включил, на голову надевать не стал, только накинул на плечо лямку с подвешенными батареями. Быстро пошел вперед, обшаривая штольню ярким лучом. Еще через несколько шагов у стены стояла тачка с водруженным на неё тюком снаряжения. Они специально положили его повыше на всякий случай, а то натянет сырости с пола. Полиэтиленовый тент, в который он упакован, не очень надежен - от костра прилетают искры и прожигают маленькие дырочки, иногда и глазом их не заметишь, а вода просачивается. Но в этом свертке, Вовец точно знал, взрывателей с запальными шнурами нет, Серж вроде бы отнес их и остальную взрывчатку в зал.
Сзади глухо доносились какие-то неразборчивые крики, видно, Коля Ченшин продолжал материться. А на вид такой интеллигент, небось, юридический закончил. Время - больше, чем деньги, потеряешь - снова не заработаешь, и Вовец припустил бегом по коридору. В общем-то он расчитывал, что сразу следом лезть побоятся, будут кричать и грозиться. Темнота пугает сама по себе, а помноженная на неизвестность, вызывает отвращение. А когда там, в черной глубине, злой мужик прячется, то и вовсе приближаться не хочется. Тем не менее, пока наверху не придумали какую-нибудь гадость, следовало быстро вооружиться и атаковать.
Быстро достигнув зала и обогнув колесо над шахтой, Вовец увидел искомое. Под навесом на старой соломе, как консервы на прилавке, были составлены в пирамидку заполиэтилененные кругляши. Запальные шнуры, увязанные снопом и тоже заклеенные в полиэтилен, лежали рядом. Тут же в хирургическом порядке были разложены тусклые клинья, молотки, кайлы и кувалды. Ломы и лопаты стояли в ряд у стены. Но Вовец не успел воспользоваться всем этим арсеналом.
Из штольни появился Драный Кот. Он увидел тусклое мелькание пятен света в конце туннеля и, выставив короткий ломик вперед, чтоб не наткнуться в темноте на что-нибудь, отправился в эту сторону. Его трясло от обилия переполнявших душу чувств. Жажда мести, нервный страх, саднящая боль в сломанной переносице, потеря привычных ориентиров в почти кромешной темноте, возбуждение от предстоящей схватки и тяжести рубчатой пистолетной рукоятки в потной ладони - всё это не давало собраться. У него и так никогда не было в голове больше одной мысли за раз, да и те типа: хорошо бы покурить, выпить бы чего, пожрать. А сейчас и вовсе остались одни инстинкты. Он не раздумывая спустил курок, как только увидел источник света. Яркая вспышка на миг разорвала темноту, пропечатав на неровных сводах огромную тень подъемного колеса. Гулкий грохот, отражаясь от стен и многократно накладываясь, ударил по ушам.
У Вовца защипало глаза. Он сразу ткнул фонарик в солому, некогда было нащупывать выключатель, и так оставил, чтобы не выдавать своего местоположения в темноте. Отскочил в сторону, присел и сквозь навернувшиеся слезы попытался что-нибудь разглядеть. Оба противника замерли, прислушиваясь, стараясь на слух определить, где враг. Вовец осторожно протянул руку и на ощупь отыскал черенок лопаты, взял её на плечо. У него было преимущество, он знал шахту, как свою квартиру, и мог обойтись без освещения.
И тут в штольне мелькнул слабый отблеск. Это татарин светил себе зажигалкой. Тонкое синее пламя давало мало света, и он шел медленно, удивленно озираясь по сторонам. Впереди хрустел по гравию приятель с пистолетом, за его спиной было не страшно, даже интересно. Когда грохнул выстрел и эхо прокатилось, словно чугунный шар по железной кровле, он и вовсе развеселился - так легко оказалось огрести тысячу баксов. То, что сейчас они выволокут наружу заплаканного мужика, предварительно попинав, конечно, не вызывало сомнения. И тут сзади что-то сбрякало и громко зашипело. "Змея!" - он в ужасе шарахнулся к стене, оглядываясь. Но это с шипением била тугая струя искристого порохового пламени. Несколько секунд татарин завороженно смотрел на нее, пока до него доходило, что это и зачем. С нечленораздельным криком он кинулся по коридору, обтирая плечом грязную каменную стенку, и выпал вбок, когда штольня вошла в шахтный зал. В это время круглая пироксилиновая шашка с догорающим запальным шнуром, медленно катившаяся по коридору, докатилась до мешка, наполненного такими же фунтовыми кругляшами, остановилась и рванула.
Вспыхнувший свет был настолько ярок, что Вовцу показалось, будто слетела верхушка горы и в распахнувшуюся шахту хлынуло ослепительное солнце. Он, прищурясь, впервые увидел весь зал разом, до последней выбоины, с нестерпимо сверкающими вкраплениями кварца и слюды со всех сторон. Теней не было вообще! Свет, отражаясь от стен, проникал в малейшие щели. Потрясенный Вовец, как в замедленном кино, увидел накатывающий во всю ширину штольни огненный вал. Словно волна могучего океанского прибоя, смывающая всё на своем пути, клубящийся вал крутил пылающие деревянные обломки крепей и вырванные бревна-стойки, до того подпиравшие кровлю штольни. На фоне огня беспомощно дернулся парень с пистолетом, разворачиваясь лицом к штольне.
Ужас пронизал Вовца, он мгновенно понял, что сейчас это море пламени захлестнёт зал, превратит его в вулкан, доменную печь и городской крематорий - всё сразу. Он оттолкнул не нужную больше лопату и повалился на спину, стараясь успеть прикрыть рукой глаза, хотя никакого смысла это уже не имело. В последние мгновения успел почувствовать, что яркий свет быстро меркнет, и заметил, как желто-оранжевое пламя переходит в красный спектр, становясь багровым, малиновым, пурпурным с черными хлопьями сажи и тугими клубками дыма, разворачивающимися на лету, как оно выдыхается и опадает. И ещё успел увидеть вылетающее из устья штольни бревно, перевитое сполохами пламени и дыма: это огромное сказочное копьё вонзилось в живот дурака с пистолетом, вбивая его в огромное деревянное колесо подъёмника. Свет погас, словно упал занавес, шоу закончилось. Началась дискотека.
Тугая ревущая масса спрессованного жаркого воздуха, вонючего дыма и колючей пыли обрушилась на Вовца, придавила и расплющила, размазала по каменному полу. Дыхание перехватило. В уши словно ввернули по штопору и с хлюпаньем выдернули пробки, так, что от перепада давления мозги вспенились, а из глаз брызнули искры. Сознание погасло.
Тот, кто находился снаружи, не удостоился счастья лицезреть грозную красоту взрыва в замкнутом пространстве. Даже звук сдетонировавших шашек оказался приглушен толщей горной массы. Но гора под ногами дрогнула вполне ощутимо. Над ямой у входа в штольню поднялся столб рваного дыма и пыли, а потом на глазах у всех земля стала проваливаться. Вначале вверх по склону стремительно побежали трещины. Звук был такой, словно резко рвали старую тряпку: это с треском рвались корни. Земля со скрежетом проседала, сосны, встряхнувшись, вдруг кренились и замирали, качая ветками. Энергия подземного взрыва в виде ударной волны и огненного вихря, катившихся по каменному коридору, смела шахтные стойки и разметала крепи, поддерживавшие кровлю. Свод штольни рухнул. Вслед за бегущей ударной волной рушились каменные глыбы - по порядку: от входа и до круглого зала. Снаружи казалось: невидимый великан провел гигантским пальцем по склону горы снизу вверх прямую линию, как по ватному одеялу, продавив чудовищный след - ровную покатую ложбину, в которой вкривь и вкось колыхались, раскачивались сосны, в то время как весь лес вокруг стоял недвижим.
