одному понятные слова, кажется, способность внятно изъясняться окончательно покинула парня. Подгоняемый алкоголем и адреналином он ничего не понял.
Никаких нежностей…
— Да, детка, блядь, какая же ты… Охуенная, просто охуенная, — каждый толчок отдавался внутри острой, разрывающий болью. Но было в этой боли что-то притягательное, необходимое. Я лишь сильнее прижалась к Волкову, вонзив в его плечи свои ноги и наверняка оставляя кровавые следы. Кусая до боли губы, я попыталась расслабиться и просто позволить ему закончить начатое. Толчки становились все настойчивее, движения резче. Боль постепенно затихала… Не придумав ничего лучше и движимая одними лишь первобытными инстинктами, я обхватила лицо Жени и прижалась к его губам, настаивая на поцелуе, начиная этот безумный танец языков и сгорая в безумной, не поддающейся доводам рассудка срасти. И лишь малая искорка здравого смысла, мелькнула где-то на краю сознания, когда, протяжно застонав, Волков напрягся сильнее прежнего, когда его разгоряченное тело забилось в крупной дрожи.
— Не в меня, — шепнула тихо, едва оторвавшись от его губ, — не в меня…
— Бляя.
Протяжный стон разлетелся эхом по комнате прежде, чем я почувствовала пустоту и холод.
— Охренеть… — было последним, что я услышала и в следующее мгновение, выругавшись себе под нос, Волкова завалился на спину, притянул меня к себе провалился в сон. Алкоголь взял свое…
А я, я еще долго лежала, прижатая к груди парня и думала о том, что делать дальше…
Глава 25
Женя
«Сбежала!»
Разглядывая небольшие, размазанные по простыне алые пятна, я думал только об одном — найду и…
Придушу.
И чем только думала? Вообще в башке нихрена, ветер, глупость? Я тоже хорош, ни черта не понял. Теперь дошло, как только увидел красное пятно, так и дошло. Но она…
Она-то какого черта не остановила? Не сказала? Я же не нихрена не нежный был?
Не был же?
— Сука, — швырнул в стену первую попавшуюся под руку хрень. Благо, ею оказался никому не нужный, старый блокнот.
Я же… Ни черта не помню, как в тумане. В голове то и дело всплывали обрывки воспоминаний о вчерашней ночи. И она — стервочка языкастая. Вот так просто отдалась, не испугавшись, не думая. Я же мог…
Мне даже думать не хотелось о том, что я вполне себе мог ее травмировать. От подобных мыслей к горлу подступала тошнота и меня неистово тянуло блевать.
Еще раз осмотрев «место преступления», я втянул сквозь зубы воздух. Крови, на мой дилетантский взгляд было не много, по крайней мере мне хотелось в это верить. Сколько вообще бывает крови при потере девственности?
У меня девочек в принципе ни разу не было. Нахрена оно мне — геморрой и никакого удовольствия в процессе…
Но с ней, с ней, блядь, было иначе.
Тело все еще помнило испытанный, совершенно нереальный кайф и моментально отозвалось на пронесшиеся перед глазами картинки.
Дура безмозглая! Я же пьяный был, не соображал ничего. И куда полезла только?
Найду, честное слово, блядь, найду и… не отпущу.
Я собирался словно в тумане. Накинул первое, что попалось под руку и вылетел из дома на такой скорости, что едва не покатился с лестницы. Сломать шею — отличное начало дня. Стерва мелкая, вероятно, даже выдохнула бы с облегчением.
Усмехнувшись своим мыслям, я поспешил к выходу.
Лишь оказавшись на улице, понял, что облажался: байка-то нет.
Ладно, пацаны наверняка разобрались. Разобрались ведь? Впрочем, целостность моего «коня» сейчас волновала меня в последнюю очередь. Достав из кармана телефон, я спешно вызвал такси.
В том, что в универе Ангелочка я не застану, я даже не сомневался. Эта стерва не появлялась там с тех самых пор, как я из больнички выписался и прикатил при всем параде. Избегала меня, стервозина, чем серьезно так бесила. И чего бегала? Пряталась? Херней страдала. Нет, оно в общем-то понятно, я себя, как мудак вел, но после случая с поножовщиной мне показалось…
Да хрен его знает, что мне показалось, но я, конечно, не эксперт, ошибаться могу, однако у кровати тех, кто нахрен не нужен не ночуют, не рыдают поутру и, что самое интересное, — не отдают свою, мать его, девственность.
Стоило только вспомнить о
сегодняшней ночи, как в крови ощутимо забурлил праведный гнев. Почему не сказала? Не остановила? Стерва, где тормоза твои были? Ладно я дебил, но ты же не дура.
Ничего, Ангелочек, ты мне на все вопросы ответишь, но сначала…
Сначала кончишь, раз так… Много раз, в общем.
В универе стервочки, ожидаемо, не оказалось. Я, естественно, не удивился. На паре задерживаться не стал, чего мне там делать, если ее нет. Одним прогулом больше, одним меньше. Окончательно убедившись, что Лины нет и не будет и, оставив, без ответа посыпавшиеся на телефон сообщения от друзей, я направился в деканат, выпытывать адрес этой безбашенной дурехи.
Получить адрес проблем не составило. Немного флирта, пара ласковых фраз, безотказная улыбка и молоденькая, краснеющая секретарь протянула мне бумажку с нужными координатами.
Все так же на такси, я приехал по нужному адресу. Надо будет потом у пацанов все-таки узнать, куда они мой байк загнали. Плестись на такси, без возможности объехать пробки, — просто невыносимо.
Как только вышел из машины, осмотрелся, пробежался глазами по невзрачным многоэтажкам. Так вот где ты живешь. В воспоминаниях внезапно всплыла картина первой встречи с дерзкой заразой. Да, малыш, кто же знал тогда, что все вот так выйдет. Кто бы подумал, что я так и не смогу вытравить тебя из своей головы, как бы ни старался. Ты же там поселилась просто, на ПМЖ, чтоб тебя, корни пустила, все собой одной заполонила.
Отыскав правильный подъезд, я поднялся на нужный этаж, быстро нашел номер квартиры и принялся трезвонить в дверь. По ту сторону стояла мертвая тишина. Сколько бы я ни прислушивался, так ничего и не расслышал.
Дома что ли никого?
Тогда где?
Внезапно, словно в ответ на мои вопросы, позади послышался щелчок. Я машинально обернулся, дверь, что находилась напротив, немного приоткрылась из небольшой щели появилась седая голова.
— А вы к кому, молодой человек? — подозрительно спросила старуха, а я только усмехнулся в ответ. Такие вот бабульки всегда и все про всех знают, местное отделение федеральной службы безопасности. Получше всяких там спецов справляются.
— Здрасьте, — поздоровался я, не придумав ничего лучше. — Так я это, к Кошкиным, — почесав затылок, я
