расплылся в улыбке. Впрочем, моя смазливая рожа никак подозрительности в выражении лица бабульки не убавила, напротив, небольшие глазки только сильнее сузились, а и без того тонкие губы и вовсе слились в одну сплошную линию.
— А вы кто такой? Я вас раньше не видела.
— Так я это, однокурсник Лины, проведать пришел, говорят заболела, а у нас проектов куча, в общем, учеба не ждет, — нес я какую-то полнейшую ахинею. Какие нахер проекты? Я даже не в курсе, чего у нас там преподают. Надо бы, пожалуй, начать хотя бы вид делать, что учусь.
— Так нет Линки, давно уже, — чуть менее подозрительно заговорила наблюдательная соседка…
— В каком смысле давно нет? — пока еще ничего не понимая, поинтересовался я, глядя на старушку.
— Вот так и нет, съехала она от матери, еще в конце лета, видно, Маринка окончательно девчонку доконала, та из дома ушла и ни разу здесь больше с тех пор не появлялась, — разговорилась бабулька, явно радуясь тому, что нашла свободные уши, которым можно поведать сию знаменательную историю. Я внимательно слушал, пытаясь сложить два плюс два. Если здесь Ангел не живет, то где мне ее искать? В универе только этот адрес знают, в пиццерии, где работала стервочка наверняка тоже. И чего мне делать теперь? Ждать, когда эта зараза с придурью в универе появится? Так она до второго прихода может не явиться. От нее всего ожидать можно.
Впрочем…
Я догадывался, кто мог знать, где мне искать Ангелочка. Ромыч, сука, наверняка счастлив будет, еще и позлорадствует. А вот выкуси, хрен тебе, эта стервочка моя, теперь точно моя и нихрена уступать не собираюсь. Я был у нее первым. И буду, блядь, единственным.
— Спасибо за информацию, — бросил я глухо и побежал вниз по лестнице, одновременно набирая сообщение Ромычу. Он перезвонил почти сразу, будто ждал.
— И че, сильно обосрался, или еще не совсем? — без приветствий заржал в трубку так называемый друг.
— Да пошел ты, ты на вопрос нормально ответить можешь, клоун.
— Могу, — чуть серьезнее ответил он.
— Ну и?
— Что и? — он, сука, явно издевался и даже не пытался скрыть получаемое в результате этого удовольствия.
— Ты знаешь, где она живет?
— Знаю, — подтвердил он мою догадку.
— Ну так говори, блядь, мне из тебя все тянуть надо?
— А зачем мне это?
— Что это?
— Называть адрес? — продолжал он издеваться.
— Ромыч, блядь, мне не до шуток.
— А кто сказал, что я шучу? — его тон как-то слишком резко стал серьезным. — Ты же головой не думаешь, она вчера с тобой уехала и что в итоге? Ты даже адреса ее не знаешь, какой мы из этого делаем вывод?
Я молчал, потому что сказать было нехер. Друг был прав абсолютно, чего греха таить, я облажался. Хорошо так обосрался, жиденько. Лишил девчонку девственности и даже не понял. Все как в тумане происходило. День рождения мамы, адреналин в крови, алкоголь и она — заноза моя в заднице — рядом. Теплая, красивая и вся моя. В моей, блядь, квартире. Мне же крышу снесло, ни черта не понимал, ничего не видел, ни о чем не думал.
— Ром, я понимаю, что она тебе нравится, но она моя, бля, моя слышишь. Я все равно ее найду.
— Дебил ты, Жек, ничего ты так и не понял. Адрес я тебе скину, не обосрись снова, придурок, — договорил он и тут же отключился.
Я еще некоторое время стоял в полной прострации, ни хрена не понимая и едва улавливая хоть какой-то смысл в словах друга. Тем временем в руке завибрировал телефон, Ромыч и в самом деле прислал адрес. Я присмотрелся, непохоже на городской. Опять издевается?
Написав в ответ короткое «спасибо», я снова вызвал такси. Без байка было чертовски неудобно. Пока телепались за город, я себе все штаны от нетерпения протер. И какого хрена эта ненормальная поселилась у черта на рогах?
Впрочем, когда машина наконец подъехала к нужному дому, сказать, что я охренел, означало ничего не сказать. И это здесь живет Ангелочек? В этой, млин, избушке?
Я лихорадочно осматривал небольшой домик, стены которого, казалось, не красили со времен второй мировой. Обветшалая, деревянная крыша тоже особого доверия не внушала. Но добил меня так называемый забор и держащаяся на соплях единорога калитка.
Это, бля, че такое?
Шумно втянув в легкие воздух и подавляя в себе растущий гнев, я прошел во двор и направился к дому. Входная дверь была покрепче, что не могло не радовать. Не думая, я постучал, потом еще раз и еще. Тарабанил, в общем, до тех пор, пока за дверью не послышались шаги. После раздался щелчок и дверь распахнулась.
Передо мной возникла Лина. Растрепанная, в футболке, размера на два больше, чем требовалось и в каких-то идиотских шароварах. Глаза сонные, чуть припухшие веки, искусанные губы и засосы на шее — вот что в первую очередь бросалось в глаза.
— А спрашивать «кто», тебя не учили? — на меня вдруг накатила волна ярости.
Эта чокнутая вообще о собственной безопасности не заботится.
— Что… — она недоуменно захлопала ресницами. — Что ты здесь делаешь?
— Это все, что тебя интересует? — вкрадчиво поинтересовался я, делая шаг вперед и вынуждая Лину впустить меня в свое нелепое жилище. Заперев за собой дверь, я сбросил обувь и вновь двинулся на Ангела. Кажется, она пребывала в небольшом шоке, иначе, уже как минимум попыталась бы выцарапать мне глаза. — Детка, а ты мне ничего объяснить не хочешь?
— Чего ты хочешь, Жень? — она вдруг как-то устало вздохнула и перевела на меня обреченный взгляд. Чего я хотел? Ответов, Ангел, какого, черта ты… Но вслух я произнес иное:
— А ты не догадываешься? — усмехнулся я сделал шаг вперед.
— Нет, — ее «нет» прозвучало тихо и не уверено, а я, как дебил последний, завис на ее истерзанных мною губах. Все тело буквально прошибло электрическим током, стоило только воспроизвести в памяти их вкус, мягкость… Я готов был наброситься на эти губы, словно зверь оголодавший, но держался… Из последних сил держался, чтобы не растерзать.
— Мы переспали, Ангел, или ты уже забыла?
Она отвела взгляд и устремила его в пол. Маленькие ладошки сжались в кулаки. Ей
