взял крупный план, и в кадр попал логотип мануфактуры. Братья Иван и Олег Никифоровы. Хм… Нужно будет запомнить.
Мужчины вышли к костру, где их ожидали. Один из них вышел вперед, внимательно осмотрел собравшихся. На секунду мне показалось, что его щека предательски дернулась. Словно от презрения. А камера тем временем взяла задний план. Замелькали логотипы компаний.
— Итак, — начал мужчина. — Вы все прекрасно справились с заданием по поиску утопца. Но победить в нашем конкурсе может только один. Жюри дома Макаровых вынесло вердикт.
Он замолчал, выдерживая многозначительную паузу. А на экране крупным планом появились лица юродивых. На них выражалось напряжение, переживания. Только мужик в битых молью шкурах был спокоен.
— И победитель сегодняшнего конкурса…
Мужчина начал вскрывать конверт. Делал он это на удивление медленно. И когда я уже хотел было крикнуть в экран “Да открывай ты уже”, он наконец вытащил лист. И показал его собравшимся.
— Осип Диковинный.
Собравшиеся зашептались, покосились на шамана. Видимо, того самого Осипа. Но тот просто стоял, уставившись в одну точку.
— Скажите, Осип, вы знали, что жюри выберет именно вас победителем сегодняшнего испытания? — полюбопытствовал мужчина в костюме.
Тот важно кивнул:
— Мне об этом поведали духи.
Дородная баба, закутанная в аляповатые платки, бросила на избранного полный ненависти взгляд.
— Решил деградировать под тупое шоу? — послышался за спиной голос секретаря.
Поглощенный развивающимися на экране событиями, я совсем не заметил, как в гостиную вошла Лилия. Обернулся. Девушка стояла в дверях.
— Шоу?
— Ну вот это, — она указала на экран. — Прием нового служку в семью Макаровых.
— А. Ну…- я замялся. — Интересно же. Это аристократы?
Девушка фыркнула:
— Не совсем. В лучшем случае — бастарды. В худшем — простолюдины, которые прошли отбор на это балаганное представление.
— Так простолюдины не владеют Силой. Как же они смогли обнаружить утопца? — растерянно переспросил я.
— Это все магия телевидения, — пояснила девушка. — Иллюзия обмана. Утопцем, скорее всего, был манекен, который подкинули в ближайшее болото. Резиновая кукла, которую оживили при помощи Силы Иллюзии. Вот и все.
Ага,. Значит я был прав. И часть людей на экране все же ряженые.
— Но зачем им это?
Лилия невесело усмехнулась:
— Чтобы засветиться в телевизоре. Потом кто-то из них откроет частную практику в провинциальном городке. Будет продавать амулеты, которые якобы защищают от нечисти.
— Разве Синод не запрещает подобное? — удивился я.
— Официально это запрещено. Но на практике, жрецы обращают внимание на шарлатанов только когда те теряют из виду берега. Если же ты особо не наглеешь…
— И каков спрос? — уточнил я.
— Некоторые за год могут позволить себе купить квартиру, — ответила секретарь. Я недоверчиво покосился на нее: не шутит ли. Но Лилия была совершенно серьезна.
— Да, чудные дела, — пробормотал я и уставился на экран, где ведущие уже начали выбирать, кто покинет шоу.
Глава 16. Упырь у озера
Шоу закончилось через десять минут. Я загнул и покосился на часы. До вечерних занятий оставалось ещё полно времени. И я встал с дивана. Вышел на террасу задней части особняка. Откуда открывался прекрасный вид на лес, который начинался прямо за оградой.
Все же здесь было красиво. Чистый воздух, высокое небо, птичье пение, разносящееся над кронами деревьев. Если не знать о чудовищах, что живут в этом мире, то можно было бы принять это местечко за филиал рая.
Я спустился по ступеням и вышел к калитке. Створка заскрипела, отворяясь. Небольшая лягушка прыгнула с моего пути в густую траву. Вскоре я уже шагал по дорожке.
Опушка леса встретила меня свежим ветром и запахом листвы. Лучи света пробивались сквозь кроны деревьев. Я втянул в легкие воздух, в котором чувствовался аромат трав, мха, влажной земли и высушенной на солнце древесины. Расстегнув куртку, я зашагал по тропинке.
На секунду, мне показалось, что спину буравит недобрый острый взгляд. По позвоночнику побежали мурашки, а волосы на затылке зашевелились. Я остановился. Резко оглянулся. Но никого не заметил.
— Далеко собрались, княжич? — послышался звонкий девичий голос.
Он прозвучал так неожиданно, что я вздрогнул. Вновь обернулся. В паре шагов от меня, на тропинке стояла девушка. Та самая, которая следила за мной после посвящения и помогала принять душ. Как же ее звали?
— Маришка, — представилась она, поняв мою заминку. — Я работаю в усадьбе.
— Я тебя помню. Вот, решил прогуляться. А то давно уже живу, и дальше забора не отходил, — улыбнулся я, рассматривая девушку.
На ней был льняной сарафан с вышивкой по краю подола. Тот открывал вид на загорелые лодыжки и ступни в плетеных сандалях. Длинная коса была перекинута через плечо. В руках Маришка держала лукошко, в которой виднелись шляпки грибов и пучки травинок.
Повисло неловкое молчание. И чтобы его прервать, я сказал:
— Красиво у вас здесь.
Девушка зарделась:
— Да бросьте. В Снежинске вон красиво. А здесь что? Деревья, поля да озеро.
— Озеро? — переспросил я. — Далеко оно?
Девушка махнула рукой:
— Да километра три. Я бы проводила вас, да Федор просил принести грибов к ужину. Повар хотел запечь с ними мясо.
— Перед Федором я тебя как-нибудь выгорожу, — улыбнулся я и протянул девушке руку. Она опустила глаза, зарделась. От этого веснушки на ее носике стали будто ярче.
— Давай корзину-то, — намекнул я.
— Ой, да что вы, — засуетилась девушка.
Но я повторил:
— Давай, давай.
Девушка на секунду замялась, но потом сунула ношу в густую траву рядом с дорожкой.
— Здесь никто не возьмет. Знают чье, — пояснила она с улыбкой.
— Показывай дорогу, красавица.
Маришка вышла вперед и почти сразу свернула с тропы на другую, едва заметную между пышными кустами.
— Тут редко ходят, — пояснила она. — Надо через ручей перебраться.
— Понятно.
— А где вы жили до того, как переехали? — живо поинтересовалась Маришка. — В столице?
Я неопределенно пожал плечами. И девушка продолжила:
— Красиво там, наверное. Я только в Снежинске была. И то пока училась. Там хорошо. Кинотеатры, торговые центры. Лавки, харчевни. Памятники, парки.
Она прикрыла глаза и мечтательно вздохнула.
— От города быстро устаешь, — возразил я. — Все быстро приедается.
Девушка удивленно воззрилась на меня.
— Да как же
