за бизнес? – спросила Жань Дундун, глядя ему в глаза.
Он молчал, напряженно пожевывая губы, но рта так и не раскрыл, казалось, что его покинули все мысли.
– Если расскажете, мы вас сразу отпустим, нет – придется сидеть тут всю ночь.
Опустив голову, он молчал больше двадцати минут. Тогда она протянула ему его мобильник.
– Позвоните своей подруге Цзэн Сяолин и скажите, что сегодня вы не вернетесь.
– Зачем мне ей про это говорить?
– Тогда позвоните своему дяде, сообщите, где находитесь, чтобы он не переживал.
Сюй Хайтао тут же напрягся, словно его сильно толкнули, и настороженно огляделся.
– Может быть, мне помочь вам связаться с дядей?
– Не надо, он всегда был против, чтобы я занимался подобными делами, – выдавил он.
– Какими делами? – Она посмотрела на него в упор.
– Этот человек помогал мне сделать ставку в баскетболе, я проиграл, поэтому он требует вернуть деньги.
– К чему из-за этого прятаться по углам? К чему менять свой голос?
Немного помедлив, он объяснил:
– Азартные игры – это противозаконно, он боялся, что его поймают, поэтому и не хотел светиться.
«Пусть это и противозаконно, – подумала Жань Дундун, – но не настолько, чтобы проявлять такую бдительность». Как подсказывал ей опыт, настолько серьезные предосторожности свидетельствуют о совершенно другом типе сделок.
– Как вы с ним познакомились?
– Просто получил от него рекламную рассылку, а потом… потом решил поучаствовать.
– Вы доверяете незнакомцам?
– Я просто хотел заработать. Тут не обязательно знать друг друга.
– Сколько раз вы делали ставки? И каким образом передавали ему деньги?
– Это был первый раз. Он попросил меня оставить чемоданчик с деньгами на ресепшене в отеле «Синьду» и написать мое имя и номер телефона.
– И что вы ему написали?
– Написал, что меня зовут Тянь Шао, номер телефона указал тот, на который он мне сегодня звонил.
– Сколько денег вы ему уже отдали? И сколько еще должны были вернуть?
– В прошлый раз я передал ему двести пятьдесят тысяч. Проигрыш или выигрыш удваивает ставку – если я выигрываю, он отдает мне пятьсот тысяч, если я проигрываю, тогда еще добавляю ему двести пятьдесят тысяч.
– Где вы делали ставку?
Он вытер лоб, на руке его остался влажный след.
– На NBA. Я сделал ставку, что выиграют «Уорриорз», но выиграли «Рэпторс». Удача от меня отвернулась, так же, как и от команды «Уорриорз». В ее составе должны были играть Клэй Томпсон, Стеф Карри и Кевин Дюрант, понятное дело, что они стопудово должны были выиграть, никто же не знал, что и Дюрант получит повторную травму, и Томпсон тоже выйдет из строя.
– Где вы достали пятьсот тысяч юаней? – поинтересовалась Жань Дундун.
– Одолжил у дяди.
С этими словами он включил телефон и показал фотографию. На ней была расписка, из содержания которой следовало, что он занял у Сюй Шаньчуаня два миллиона юаней на покупку дома.
«Зачем ему понадобилось фотографировать расписку? – подумала Жань Дундун. – И кому он собирался ее показывать? Не мог же он заранее знать о своем задержании?»
– Я уже три года выплачиваю ипотеку и вот недавно решил полностью погасить остаток, но, когда у меня на руках оказалось столько денег, меня словно черт дернул, и я решил разжиться еще несколькими сотнями или хотя бы погасить расходы на ремонт. Я совершенно не предполагал…
– Вы говорите правду? – прервала его Жань Дундун.
– Да.
– Мы должны изъять у вас деньги, – припугнула она, – сумма слишком большая. Кроме того, мы вас задержим на срок от десяти до пятнадцати дней.
Он вдруг разом обмяк.
– Если вам кажется, что из-за волнения ваш рассказ был недостаточно точным, могу предоставить еще одну возможность высказаться.
Бессильно обвиснув на стуле, он помотал головой, ему ничего не хотелось говорить, от усталости он даже не мог пошевелить губами.
«Надо же, сколько сил отнимает ложь», – подумала Жань Дундун.
37
Жань Дундун и Шао Тяньвэй вели допрос поочередно, однако Сюй Хайтао твердо держался той версии, что делал ставку в игре и что со звонившим лично знаком не был. Чем больше он давал таких ответов, тем определеннее и увереннее они звучали. Допрос не только не сломил его психически, но даже наоборот, укрепил во лжи. Когда же применялась тактика изнурительного допроса, предполагавшая вывод подозреваемого на чистую воду, он просто стискивал зубы и молчал. Такие, как он, «крепкие орешки» в последнее время встречались Жань Дундун крайне редко. А ведь ему едва перевалило за тридцать! Как видно, сломить молодое поколение не так-то просто.
На следующий день с утра пораньше Жань Дундун вместе с оперативной группой прибыла к бассейну отеля «Синьду». Они принялись осматривать место, чтобы выяснить, где именно вчера вечером мог находиться звонивший. Последнее сообщение, которое получил от него Сюй Хайтао, было отправлено из места, находившегося недалеко от главного корпуса отеля. Бассейн отеля располагался под открытым небом перед вторым корпусом, раздевалка находилась на первом этаже второго корпуса. Путь Сюй Хайтао от парковки до раздевалки проходил мимо бассейна, этот отрезок в двести метров можно было обозревать с самых разных точек: с крыши главного корпуса, из любого номера этого корпуса, выходившего окнами на север, с крыши второго корпуса, из любого номера второго корпуса, выходившего окнами на юг, с юго-восточной стороны крыши пятого корпуса, с веранды и окон номеров, расположенных на северо-западной стороне пятого корпуса, с западной стороны крыши третьего корпуса, а также с любой точки вокруг бассейна. На протяжении обозначенного маршрута в двести метров вчера были расставлены трое полицейских в штатском: Сяо Лу, Сяо Фань и Сяо Цюн.
– Вы ничем себя не выдавали, каким образом звонивший понял, что за ним установлена слежка? – спросила Жань Дундун.
– Значит, кто-то себя выдал, – сказал Шао Тяньвэй, – но точно не я, потому как я зашел в раздевалку за десять минут до назначенной встречи. Если бы звонивший что-то заподозрил, то предупредил бы Сюй Хайтао, и тот бы в раздевалку не входил.
– Меня тоже можно исключить, – сказал Сяо Цюн, – я находился в бассейне, где плавало еще двадцать три человека, к тому же на мне были шапочка и плавательные очки.
– Я был в костюме охранника, потому что больше всего похож на охранника, – заявил Сяо Фань.
Все уставились на Сяо Лу, который вчера восседал на спасательной вышке под видом спасателя. В свете фонарей он находился на самом виду, при этом на нем были лишь плавки и шапочка.
– Сяо Лу, – обратилась к нему Жань Дундун, – вспомни, был ли там кто-нибудь подозрительный?
– Но я же не знаю, как он выглядит, – ответил Сяо Лу.
– Кто-нибудь похожий на шпиона, женоподобный, неуверенный, хлипкой наружности. На данный момент пока могу описать его так.
– Надо немного подумать, – ответил Сяо Лу.
Жань Дундун тем временем распорядилась, чтобы Сяо Цюн и Сяо Фань просмотрели записи всех камер наблюдения, расположенных в коридорах, лифтах, на входах и выходах, а также проверили фамилии постоянных клиентов бассейна и постояльцев комнат главного корпуса, выходящих окнами на север, и фамилии постояльцев комнат второго корпуса, выходящих окнами на юг.
Ответственным за дальнейшие допросы Сюй Хайтао она назначила Сяо Лу. Жань Дундун понимала, что пока у них не появились доказательства, никакой правды Сюй Хайтао им не расскажет. Пока что ежедневные рутинные допросы проводились с единственной целью – сломить его волю. Вся загвоздка состояла в доказательствах. Где же их добыть?
Жань Дундун решила прощупать родителей Сюй Хайтао. Его отец Сюй Шаньган приходился Сюй Шаньчуаню старшим двоюродным братом и работал кладовщиком на их семейном заводе напитков, его мать Ян Пяо работала там же в одном из цехов. Когда Жань Дундун и Шао Тяньвэй объяснили родителям Сюй Хайтао цель их визита, те сперва пришли в смятение, но затем быстро успокоились. Однако их успокоение не выглядело притворством – в обоих
