– Буду очень рад. Вера, вам не звонил ваш знакомый? Точнее, твой.
– Еще нет. У него самого прием в поликлинике. Но он обязательно узнает. Я буду ждать звонка здесь.
– А потом уедешь?
В глазах метнулись страх и боль. Что же с ним, таким, делать?
– Андрей, – строго сказала Вера, – мы не будем ничего загадывать, пока не узнаем. Расскажи что-нибудь. Я бы сама рассказала, но ничего не знаю.
– Хорошо, – кивнул он, лицо его стало вдруг сосредоточенным, вдохновенным.
Тихо по морю бегутСтраха белые слоны,Рыбы голые поют,Звезды падают с луны.
– Тебе нравится?
– Мне очень нравится, – Вера так удивилась. – А чьи это стихи?
– Это Даниил Хармс. Гениальный и несчастный человек. Душа у него болела. Как у меня. Это так неудобно. Это никому не нужно.
– Нужно, – вдруг уверенно сказала Вера. – Вот и у меня душа болит сейчас. Но он сумел такие слова написать, ты это знаешь, а я себе так не могу помочь. И тебе.
– Как хорошо ты это сказала.
Позвонил телефон Веры. Она выслушала то, что ей сказали, поблагодарила.
– Это мой терапевт. Он дозвонился. Да, Елена в реанимации, состояние еще тяжелое, но опасности для жизни нет. К ней пока нельзя. А сейчас ты не мог бы сходить в другую комнату, лучше всего включить какую-то музыку. Я врать собираюсь. При тебе неудобно.
Когда Андрей вышел, Вера позвонила в салон.
– Здравствуйте, Аня. Это Вера Симонова. Мне очень нужен мобильный телефон Светланы. Пожалуйста. Это серьезно. Да, я запомнила. Да, такая память. Спасибо большое. До свидания.
Перед звонком Свете Вера глубоко вздохнула, выдохнула.
– Здравствуй, Света. Это Вера. Ничего, что я тебя вне работы беспокою? Просьба у меня. Я сейчас дома у Елены. С ее сыном. А мне завтра нужно в больницу, ту, которая недалеко от вас, пару остановок на трамвае. Меня там ждет мальчик Костя Ветров, у которого мама погибла в ДТП, ну, ты помнишь, по телевизору еще передавали про аварию на перекрестке возле салона. Ты не поможешь? Я позвоню завотделением, он пустит.
– Конечно. Какие вопросы. У меня сейчас Станислав. Его пустят? Если нет, он подождет. Я приготовлю еду. Говори, куда ехать, кому звонить, что говорить.
После того как Света забила себе в айфон информацию, Вера сказала:
– А еще одну просьбу можно? Небольшую.
– Вера, надо просто говорить: мне нужна помощь. И все. Что?
– Ты не могла бы моему мужу позвонить поздно вечером и сказать, что я у тебя. Заехала, мне стало плохо, ты дала мне лекарство, и я уснула.
– Конечно. Ничего себе…
Вера села опять на пол, напряженно посмотрела на огонь, как будто требовала от него ответа. Ей казалось, что у нее такая куча дел. Что надо бежать, спешить и падать… А на самом деле главное сейчас – успокоить, утешить одинокого, странного и красивого человека. Она еще утром о нем не думала. Вообще никогда не думала. Просто случилась у него беда, а Вера ступила в ее круг. И почему-то почувствовала себя здесь своей. Как будто это ее человек, а его беда ждала и ее. Они пройдут этот ужас вместе. Игорь и Виктор после ужина, продуктов у Веры в холодильнике как минимум на неделю, забудут, что она есть на свете. До завтрака. За завтраком дружно ее поругают. И опять забудут. Они будут при своем деле. Вера – при своем. А Света Костику понравится. А Вера к нему вырвется как только сможет.
А может, дело совсем не в этом – не в том, что нужнее и что главнее по уму. Просто она сейчас точно знает: здесь ее место. Как собака, которая потерялась щенком, была кем-то и где-то согрета, прожила как минимум половину жизни с тайной тоской о том, что память даже не хранила. А потом вдруг нашлась. И узнала: и свое место, и своего человека. И защищать то, что обрела, будет уже, как волчица: и зубами, и когтями. Все ей теперь нипочем. Обиды, сплетни, бури и препятствия. Она поняла, зачем живет.
Глава 3
Люди, пережившие пограничные состояния, вспоминают потом длинный коридор, свет в конце. Они проводят в этом состоянии иногда месяцы, а вспоминают странное путешествие – минуты. Как легко они шли туда, где их не приняли. А Елена взлетела. И это был осознанный полет. Как будто ей кто-то сказал, что нужно обязательно подняться до облаков, за облака, оттуда посмотреть назад, на то, что осталось внизу.
На белой наволочке ее белое лицо в обрамлении черных волос казалось вырезанным из мрамора. Оно скорбное и гордое. Руки вытянуты поверх фланелевого одеяла в белом пододеяльнике. На одной руке яркое кольцо из цветных топазов. Его не смогли снять. Она лежала неподвижно и делала тяжелую работу.
…Она видит свою квартиру. Себя в элегантном черном офисном костюме, атласной нежно-розовой блузке с черным шалевым воротником. Красивые туфли на высоком каблуке. Она даже чувствует терпкий запах своих духов. Крупный холеный мужчина в дорогом спортивном костюме выходит из ванной. Это ее муж Геннадий.
Они поженились еще в университете. Она училась на вечернем отделении, днем работала секретарем у своего любовника, банкира. Это был типичный черный захватчик всего, что хорошо и плохо лежит, приехал из Башкирии, не смог вовремя остановиться, когда заметил погоню таких же, только еще более предприимчивых. Это был круг людей, которые, чувствуя опасность, спасают не себя, не близких, а деньги. Любовник переписал на Елену эту роскошную квартиру, одну компанию… Тут-то его и убили. Елена не испытала горя, только страх был. И она поспешно вышла замуж за Геннадия, симпатичного парня, но бездельника по сути. Она ему нравилась, а ее своеобразный статус делал Елену в его глазах очень желанной. Конечно, он считал ее красавицей, какой она в принципе и была. Что еще нужно для брака? Елена в спешном порядке забеременела, замужество вывело ее из поля зрения следствия, которое велось по делу убитого любовника. Елена родила и сразу же принялась за дело – возглавила фирму, записанную на нее. Вошла легко, увлеклась.
Геннадий ее заместитель. Любит работать дома. Крепкая, полноватая молодая женщина в голубом глухом халате и такой же косынке, плотно закрывшей волосы, – это няня Андрюши. Она никогда не улыбается, все делает умело, четко, не теряя попусту ни секунды. Вот она несет из детской ребенка, дает Елене возможность с ним попрощаться, вдохнуть теплый уютный запах, унести его с собой, чтобы к нему и по нему вернуться, как по лучу. Елена обнимает сына и вдруг встречает темный, воспаленный, недетский взгляд. Андрюша не хочет, чтобы она уходила. Он эмоционально одаренный, он очень необычный, он с рождения умеет любить, скучать, страдать. Вечер. Елена возвращается. Ребенок бросается к ней, прижимается к коленям. Пока няня готовит, Елена купает ребенка, осматривает. На нежной, безупречно ухоженной коже яркие пятнышки аллергии. Так говорит няня: «Аллергия». Местами это уже царапины, почти гематомы. «Расчесы», – говорит няня. Они меняют ему питание, врач выписывает мази и таблетки, но аллергия все появляется. Следующее утро. Все, как обычно, все повторяется. И только в машине Елена вдруг связывает эту постоянную аллергию и отчаяние во взгляде ребенка. И все понимает. Она звонит в свою службу безопасности, договаривается, а сама разворачивается и едет домой. Открывает дверь квартиры тихо, снимает туфли и идет по квартире в чулках. Бесшумно. Никого нет. Полная тишина. Она поднимается в супружескую спальню. И видит всех на огромной супружеской кровати. Они голые. И ребенок тоже. Они занимаются сексом, играют Андрюшей, как игрушкой из секс-шопа. Он молчит, даже не плачет, не вырывается. Он понял, что это бесполезно. Это происходит давно, они его запугали, он знает, что маме рассказывать нельзя. Только он и увидел ее. Геннадий и няня – уже после. Елену словно сковывает лед. Она скидывает оцепенение, быстро идет к входной двери и возвращается с одним из охранников. Тот расстегивает кобуру. Елена командует: «Одеться». Муж и няня трясущимися руками натягивают какую-то одежду под дулом, идут в холл, он ищет ключи от машины. «Тебе их дадут, иди к ней». Потом Елена смотрит в окно, как пара подходит к его «Мерседесу», два человека открывают им дверь, провожают взглядами. Машина дернулась с места, сразу на большой скорости вылетела на проезжую часть. И понеслась. Все быстрее и быстрее. Пока не врезалась в столб на обочине и не превратилась в пламя…
Елена взлетает все выше. Она уже видит весь свой прямой и жестокий маршрут по земле. Таков узор возмездия. Его украшают багровые пятна, черные провалы, дым пожара, горстки пепла. Нет, она больше никого не нанимала для мести врагу и предателю по имени мужчина. Но она следила за каждым, кто пересекал ее жизненный путь. Собирала улики. Слова, оговорки, поступки, другие связи. Потом выносила приговор и ждала. Потому что один человек уходил в панике, страхе и ясном понимании, за что. Но уходил, а вина оставалась. Ее нужно вычерпать до дна. То ли Елена внушила это себе настолько, что чьи-то судьбы стали подчиняться, то ли на самом деле у нее был этот неотвратимый дар, но все происходило именно после того, как она выносила приговор. И кто-то ответил ей. Остановил. Сейчас она поднимется еще выше и увидит, кто это.
