Он очнулся в кромешной темноте, лежа на той же могиле, дотронулся до лица и одернул руку, сразу почувствовав что-то липкое.
«Кровь», – пронеслась мысль. Капитан со стоном приподнялся и постарался выпрямиться. Голова раскалывалась, в ушах шумело. Кладбищенская тишина вызывала дрожь. Но где же его конвоиры? Как здорово, если они бросили его, решив, что он мертв. Опираясь на памятники, он направился к могиле Окорокова и по дороге споткнулся обо что-то мягкое, заставившее его остановиться. Это было тело Риты. Луна вышла из-за облаков и осветила ее бледное, без кровинки, лицо. Леонид прижал палец к сонной артерии девушки. Пульса не было. Бедняжка бесславно погибла. Сомов вздохнул и пошел дальше. Два охранника лежали чуть поодаль от трупа девушки и не подавали признаков жизни. А то, что осталось от Антона, покоилось на развороченной могиле. Естественно, от общаковских денег не было и следа. Но кто подложил взрывчатку? Ответ напрашивался сам собой. Марина Княжина знала возможности своих врагов и подстраховалась. Наверное, если она сама бы откапывала клад, она обошла бы взрывчатку стороной. Леонид доковылял до джипа и открыл переднюю дверцу. Ключи находились в замке зажигания. Сделав усилие, он влез на водительское сиденье, и автомобиль тронулся с места. Выехав на шоссе, Сомов, превозмогая боль, развил сумасшедшую скорость. Ему во что бы то ни стало надо было добраться до Симферополя и отыскать нужное управление полиции. Генерал, друг Кравченко, должен помочь ему. Кровь, капавшая из разбитого лба, заливала глаза и мешала читать надписи на указателях. Сбавив скорость, Сомов кое-как перевязал рану платком, найденным в бардачке. К утру оперативник уже был в столице Крыма.
Глава 22
– То, что вы рассказали мне сейчас, не укладывается в голове! – Генерал, высокий импозантный мужчина, нервно курил сигарету. – Такой рассадник бандитизма практически под носом у начальства. Но теперь эти уголовники у меня попляшут! А о вас я доложу Кравченко. Алексей Михайлович просто обязан повысить вам звание и вынести благодарность. Со своей стороны я обещаю вам путевку в лучший санаторий Крыма. Можете назвать место прямо сейчас.
Сомов задумался. Он вспомнил неправдоподобно голубую воду моря, величественные горы, стройные кипарисы и тот неповторимый запах, который свойствен только этому благословенному уголку природы. А какой прекрасный грот посетил он в Мидасе! Воспоминания о гроте словно прошили оперативника мощным разрядом тока. Девушки, с которыми он плавал туда, мертвы. И если Рита сама напросилась на шальную гибель, то смерть Лены Барышевой целиком на его совести. Нет, в Крым он не поедет, по крайней мере сейчас. Любое другое место также будет напоминать ему о трагедии.
– Спасибо, но я уже отдохнул, – сказал он генералу. – Мой законный отпуск закончился. Если я продолжу отдыхать, то ребята в Приреченске просто зашьются. Кроме того, у нас график. Другие тоже взяли путевки и хотят подышать морским воздухом. Возможно, на будущий год…
Генерал улыбнулся:
– Не стану настаивать. Но Кравченко я позвоню.
– Как хотите.
Начальник подошел к сейфу и достал оттуда пачку денег:
– Купите себе билет. Если вы щепетильны, отдадите долг при встрече. Ваши вещи, оставленные вами в пансионате, мои ребята доставят к поезду. Ну, всего доброго.
Они пожали друг другу руки, и Сомов отправился на вокзал. День выдался пасмурным. Одинокие солнечные лучи робко проглядывали сквозь густые тучи. Леонид даже обрадовался такой погоде. Тот день, когда он приехал в Мидас, тоже был пасмурным, но оказался единственным спокойным днем отдыха. Жара, накрывшая полуостров, стала постоянным спутником его сумасшедшего отдыха. «Боже! – взмолился оперативник. – Пусть в моем родном городе не будет жарко!»
Через полчаса он уже сидел в поезде, везущем его в Приреченск.
* * *
Генерал сдержал свое слово. Он позвонил Кравченко в тот же день и долго благодарил за оказанную помощь. Алексей Михайлович светился от счастья. Он воспитал прекрасных специалистов. Его ребята еще ни разу не заставили его краснеть.
– Насчет звания поразмышляем, – сказал он Леониду. – А вот премию получишь в ближайшую зарплату. Кстати, подумал насчет санатория?
Сомов кивнул:
– Подумал и сообщил решение генералу. Сейчас в отпуск собирается Павел. Это во-первых. А во-вторых, я уже соскучился по работе. Так что могу приступить к ней хоть завтра.
Полковник улыбнулся:
– У тебя еще законные три дня. Проведи их с пользой для себя.
Глава 23
Оставшиеся до работы три дня Сомов действительно провел с пользой. Он вставал с постели, чтобы поесть, и снова заваливался и засыпал крепким сном. Мать удивленно спрашивала:
– Скажи честно, сынок, в какой пансионат тебя послали? Я никогда ничего подобного не видела. Приехал человек с юга и разве что загорел малость. А если приглядеться повнимательнее, кожа да кости, под глазами синяки. Вас морили голодом?
Оперативник смеялся в ответ и молчал. Коллеги особо его не беспокоили. Чем закончилось дело в Мидасе, он узнал, выйдя на работу. Сияющий от счастья Костик (Катерина подарила ему дочь) сообщил подробности: начальник отдела Махаонов и его компания сняты с должностей, генерал назначил своих проверенных людей. Он, кстати, настоял на том, чтобы эти события получили широкую огласку. Впрочем, оно и понятно. Надо было ставить точку в гибели Тарасова, Ряшенцевой, Виолы, Лены Барышевой и Григорьева, останки которого выловили рыбаки. Вилла «Ласточкино гнездо» неизвестно как перешла к Придворову, тот продал ее и на вырученные деньги отправил дочь лечиться в зарубежную клинику. Алину обещали вернуть к нормальной жизни, однако сам отец сомневается в этом. Девушка молчит, какой дрянью и как часто кормил ее жених. Людмила Тарасова и Радугов примирились, возможно, только для жителей Мидаса. Ведь женщина навсегда останется для безутешного мужа и отца женой убийцы его Лили и малышей. Мать Антона и Риты поседела в одночасье. Это был единственный человек, которого Сомов по-настоящему пожалел. Как выяснилось, она ничего не знала о проделках сыночка. При обыске в квартире обнаружили мизерную сумму денег, зато счетов у оборотня в погонах оказалось много. В том числе и в зарубежных банках. Прошерстили и больницу, где долгие годы главенствовал Григорьев. С криминальным бизнесом было покончено.
Рассказывая об этом своему другу, Константин пил чай и улыбался:
– Скажи, почему мы и отдохнуть не можем спокойно? Если не мы находим приключения, то приключения находят нас.
Леонид пожал плечами:
– Наверное, потому что мы не равнодушны к чужим проблемам. Махни я рукой на просьбу Виолы, и мы оба остались бы живы. А так дамочка втянула меня в такой криминал, о котором не имела представления.
Скворцов согласился:
– Наверное. Знаешь, это здорово! Наша задача – ловить преступников и помогать людям. А отдых… Да черт с ним, с отдыхом… Недаром говорят: полицейский как учитель – не профессия, а диагноз.
Сомов отхлебнул глоток:
– Мой «друг» Антон так не считал. Для него наша профессия открывала путь к наживе.
Константин поморщился:
– И как он закончил?
– Там действительно были деньги? – поинтересовался Леонид.
– Конечно. Клочки валюты разлетелись по всему кладбищу!
Капитан почесал переносицу:
– Мистика какая-то. Деньги не достались никому. Наверное, потому что были испачканы в крови.
Скворцов не стал спорить:
– Наверное.
В его кармане затренькал мобильный. Он подскочил как ужаленный:
– Катюха! – и вышел в коридор, но вскоре вернулся: – Звонила моя благоверная. Завтра ее выписывают. Хочешь поехать со мной и посмотреть на наше чадо?
– С удовольствием.
Услышав слова друга, он искренне порадовался за Скворцова. Пожалуй, завтрашний день станет для него первым радостным днем со времени начала отпуска. В этот мир пришел маленький человечек. Человечек, спокойствие и безопасность которого он призван охранять всеми силами. Все-таки здорово – иметь такую профессию! И, главное, нисколько не жалко загубленного отпуска.
