в день их рождения… или проглотить.
Это не то место, где я хотела бы оказаться, особенно в нижнем белье, в сапогах, в которых я едва могу двигаться, ах да… И ПРИКОВАННАЯ ЦЕПЬЮ К ДОЛБАНОМУ БАРУ!
Тела повсюду, и мне не требуется много времени, чтобы начать узнавать лица из ‘САМЫХ РАЗЫСКИВАЕМЫХ’ новостей, которыми пестрят по всему телевидению. Даже некоторые здешние цыпочки выглядят устрашающе похожими на плакаты с надписью "ПРОПАВШАЯ ДЕВУШКА", которые висят на обратной стороне дверей туалетов в клубе, но они, похоже, не слишком расстроены своим статусом "пропавшей без вести".
У меня вспотели руки, а колени все еще трясутся. Братья Деанджелис, безусловно, самые опасные в зале, но мне нравится думать, что у меня с ними сложились какие-то отношения — не самые лучшие, но это больше, чем я могу сказать о других присутствующих здесь людях.
Когда братья подходят к бару выпить, я знаю, что они будут свирепо смотреть на меня или отпускать ехидные комментарии о том, как замечательно видеть страх, который вызвала их вечеринка в моих глазах, но, когда другие участники вечеринки подходят ко мне, я не знаю, чего ожидать.
В зале темно и уныло, хотя ожидать чего-то другого было бы глупо с моей стороны. Вся вечеринка — это атмосфера. Она утонченна, и очевидно, предназначена только для приглашенных, но в то же время это нечто дикое, чего я никогда не испытывала в клубе.
Девушки танцуют на столах, их лифчики падают на пол, когда мужчины задерживаются и хватают их за тела. Их руки поощряются, в то время как в клубе большинство девушек избегали бы таких парней. Парочки трахаются в открытую, грубо и неумолимо, в то время как другие стоят в стороне и оценивающе наблюдают, но что меня действительно поражает, так это таблетки, кружащие по комнате.
Почти за каждым столиком употребляют кокаин, а я с ужасом наблюдаю, как по всему залу разливают напитки. Черт, из-за этого я уже четвертый час не могу выпить даже глотка воды.
Тяжелый взгляд пронзает меня с другого конца комнаты, и я не могу удержаться, чтобы не поднять глаза и не заметить, что глаза Романа прикованы к моим. Он наблюдал за мной весь вечер вместе со своими братьями, но Роман был самым сосредоточенным. Леви был настолько поглощен своими барабанами, что едва замечал вечеринку вокруг себя, пока Маркус был занят тем, что напивался в стельку, давая понять, чьей идеей на самом деле была эта вечеринка. Хотя мысль о том, что Маркус вот так теряет контроль, так же ужасна, как и мысль остаться с ним наедине, особенно учитывая, что его рука еще даже не начала заживать.
Рядом с Романом сидит женщина, слишком близко для удобства, и я не упускаю из виду, как ее пристальный взгляд непрерывно скользит по моему телу. Она наблюдала за мной весь вечер, что-то шепча на ухо Роману и проводя своими когтистыми ногтями вверх и вниз по его сильному бедру, но от того, как он поощряет это, у меня стынет кровь в жилах.
Стараясь не обращать на них внимания, я сосредотачиваю свое внимание на текущей задаче. Заказы на выпивку поступают ко мне слева, справа и в центре, и, черт возьми, они чертовски злятся, что я едва успеваю за ними, но чего они ожидали? Я одна, а их сотни. Конечно, я привыкла к такому уровню спроса, исходящему от клуба, но обычно со мной работают несколько девушек, и я чертовски уверена, что не была ограничена в баре гребаной цепочкой и колье. Хотя ни один человек даже не взглянул дважды на мое колье, не воспротивился и не усомнился в нем. Это просто считается нормальным. Я не знаю, должно ли это меня утешать или я должна быть напугана до смерти.
Полагаю, теперь я должна просто смириться с этим.
Музыка звучит так громко, что я едва замечаю, когда прекращается барабанная дробь в другом конце комнаты, но, когда это происходит, она полностью завладевает моим вниманием. Я перевожу взгляд, когда я спешу наполнить стакан самым дорогим виски, которое я когда-либо видела, но то, что я нахожу, заставляет мое сердце бешено колотиться в груди.
Девушка, одетая только в черные стринги с бриллиантами, обходит Леви, занимая небольшое пространство между ним и барабанами, фактически прерывая его музыку. Она выхватывает барабанные палочки прямо у него из рук и кладет их на его площадку.
Дерзость этой женщины приводит меня в трепет. У какой девушки в здравом уме хватило бы смелости сделать это? Наверное, она самоубийца.
Она берет его руки и кладет их на свое тело, а я наблюдаю, полностью очарованная тем, как он исследует ее обнаженную грудь. Они полные и пышные, именно такие, какие каждый мужчина надеется получить в лицо, и я не собираюсь лгать, ее уверенность в себе задевает что-то внутри меня.
Она опускается на колени, и я наблюдаю, как она тянется к его штанам спереди. Конечно, он собирается оттолкнуть ее и сказать, чтобы она шла трахаться с каким-нибудь другим жалким мудаком, но, когда он позволяет ей продолжить, меня пронзает жестокая ревность.
Я отвожу взгляд и быстро выполняю свой заказ, прежде чем взять следующий, но притяжение слишком сильно, и я ловлю себя на том, что оглядываюсь назад и вижу массивный член Леви, стоящий высоко и гордо. Его кулак замирает у основания члена, но она быстро заменяет его своим, освобождая его руки, чтобы он снова мог схватить барабанные палочки.
Она обливает у его основания и доходит до самого кончика, прежде чем накрывает его своим ртом. Он закрывает глаза от удовольствия всего на секунду, и через мгновение его барабанные палочки опускаются на площадку, создавая самый эротичный звук, который я когда-либо слышала.
Он мотает голосовой вверх-вниз, когда ее рот едва умещает его внутри. Он огромный, прямо, как и у его брата, хотя я не удивлена. Парни, которые излучают такую уверенность, просто не могут обладать маленьким оборудованием. Черт возьми, я могу только представить, на что похож член Романа. Но, черт возьми, прямо сейчас, кажется, все, о чем я могу думать, — это о члене Леви.
То, как она двигается, как она прикасается к нему… Я знаю, что могла бы сделать это лучше, и, черт возьми, ему бы это чертовски понравилось. Это должна быть я.
Блядь. Нет, не должна.
Как, черт возьми, я могу избавиться от ощущения, что имею полное право на члены ДеАнджелисов? Они не
