захотите выйти от сюда с одним из их порождений зла внутри вас. Защитить себя — это меньшее, что вы можете сделать. Кроме того, если бы вы забеременели, что, по-вашему, произошло бы? Есть ли у вас средства для ухода за ребенком, финансовая поддержка или как насчет отца? Будет ли он участвовать в жизни ребенка? Я не думаю, что эти ублюдки поведут себя правильно, когда речь зайдет об опеке, и не думаю, что они отпустят вас, пока вы носите их ребенка.
— Хорошо, — торопливо говорю я, прерывая его прежде, чем он успевает обрисовать более четкую картину. — Я поняла вашу точку зрения. Просто… делайте что угодно. Мне все равно.
Доктор кивает и возвращается в свое кресло.
— Они используют какую-нибудь форму защиты, когда… прикасаются к вам?
Я сжимаю челюсть и отвожу взгляд, не понимая, почему мне так стыдно за момент, который я разделила с Маркусом, тем более что этот парень автоматически предполагает, что он принудил меня к этому. Так почему же, черт возьми, я не делаю все возможное, чтобы дать ему понять, что все было по обоюдному согласию? Но, думаю, это действительно не его дело. Не похоже, что у него есть намерение помочь мне выпутаться из этой ситуации.
— Нет, — наконец говорю я ему. — Я была только с одним из них, но это было без презерватива.
— А после?
Я качаю головой.
— Понятно, я полагаю, что мне не нужно предупреждать вас о рисках, связанных с практикой безопасного секса?
— Вы что издеваетесь надо мной прямо сейчас? — Я требую ответа, раздраженно глядя на него. — Вы хоть представляете, о ком вы здесь говорите? Это братья ДеАнджелис. Они перерезают глотки ради развлечения. Вы действительно думаете, что они из тех парней, которые сначала остановятся и наденут резинку?
— Не усложняйте ситуацию больше, чем нужно, мисс Мариано. Вы по глупости полагаете, что вы первая женщина в этой ситуации, о которой мне пришлось заботиться? Последняя девушка, забеременевшая от этих братьев, не поладила с их отцом.
Я в ужасе смотрю на него.
— Их отец убил беременную девушку?
Доктор пожимает плечами.
— Я не знаю, это всего лишь мое предположение, но что я точно знаю, так это то, что у нее было всего три месяца беременности, прежде чем прекратились визиты. Поэтому, пожалуйста, просто ответьте на мои вопросы, чтобы мы могли защитить вас. Вам нужна какая-либо информация о практике безопасного секса?
Я тяжело вздыхаю и качаю головой.
— Нет. Я знаю то, что мне нужно знать, но мои… условия жизни делают чистоту практически невозможной. Практиковать безопасный секс — это не то, на что у меня есть возможность. Я просто должна скрестить пальцы и надеяться, что они меня ничем не “одарят”.
— Хорошо, я понимаю, — говорит доктор, прежде чем сделать паузу и по-настоящему обдумать мою ситуацию, прежде чем схватить свою сумку и порыться в ней. Он вытаскивает кучу коробок, просматривает их этикетки, прежде чем, наконец, положить маленькую коробочку на край стола. — Вы слышали о противозачаточных имплантатах? — спрашивает он.
Я прищуривается глаза к маленькой коробочке, и я качаю головой.
— До сих пор незапланированная беременность никогда по-настоящему не была тем, о чем мне приходилось думать.
— В идеале я бы назначил вам противозачаточные таблетки. Это неинвазивный метод, и им легко управлять. Однако в вашей уникальной ситуации я не могу гарантировать, что вам будет разрешено принимать таблетки каждый день, и я не могу гарантировать, что это предписание будет выполнено.
Я качаю головой.
— Я принимала таблетки несколько лет назад, и это повлияло на мой организм. Я все время была разъяренной сукой, и мне пришлось прекратить ими пользоваться.
Врач кивает.
— Я мог бы установить вам ВМС. Однако это инвазивная, а для некоторых и неудобная процедура. Лучший вариант — это имплантат. Он будет установлен в вашу руку, и вы можете чувствовать онемение в течение нескольких часов после этого, возможно, с небольшими кровоподтеками.
Я тяжело сглатываю, когда меня охватывает нервозность.
— Это… это навсегда?
— Нет, — говорит он, страх в его глазах отражает мой страх совсем по другим причинам. — Удалить имплантат так же просто, как записаться на прием. Это простая процедура, которая должна занять всего минуту или две.
Одинокая слеза скатывается по моей щеке, и я киваю, прежде чем подойти к маленькому смотровому столу, установленному в центре комнаты. Я никогда раньше не задумывалась ни о чем подобном, но прямо сейчас я чувствую себя так, словно у меня только что отобрали решение защищать собственное тело. Несмотря на то, что я знаю, что это в моих интересах, я просто не могу быть этому рада.
— Это хорошо, — говорит мне доктор, видя страдание, отразившееся прямо на моем лице. — Если вы освободитесь от всего этого и каким-то образом сумеете преодолеть травму и захотите создать собственную семью, вы будете счастлива, что сделали это сейчас. Вы очищаете свое будущее, даете себе шанс.
Еще одна слеза скатывается по моему лицу, когда в кожу вводят обезболивающее средство. Я отвожу взгляд, не в силах смотреть. Я тупо смотрю в черную стену напротив меня, и через несколько долгих минут на мою руку накладывают небольшую повязку, и я официально защищена от злобных порождений братьев ДеАнджелис.
Он отстраняется и быстро убирает свои инструменты, прежде чем сменить перчатки и снова посмотреть на меня.
— Мне нужно провести тщательный осмотр. Это включает в себя внутренний гинекологический осмотр, — говорит он мне, эмоции полностью исчезают из его голоса, зная, что даже если я не соглашусь, ему все равно придется это сделать. — Это будет быстро и безболезненно. У вас есть какие-либо вопросы или опасения, прежде чем я начну?
Я закрываю глаза и качаю головой.
— Просто покончите с этим, — говорю я ему, мой голос понижается почти до шепота.
Доктор начинает, и пока его натренированный взгляд путешествует по моему телу, я не могу не почувствовать, как меня захлестывает унижение. Если бы мне нужно было тщательное обследование, я бы пошла к врачу, которому научилась доверять за последние несколько лет, а не к какому-то незнакомцу, который каким-то образом связался с братьями ДеАнджелис.
Он рассказывает мне о своей семье, о двух своих маленьких дочерях, которые только начали ходить в детский сад, и, хотя я ценю его попытку отвлечь меня от того, как его пальцы в перчатках касаются внутренней поверхности моего бедра, это невозможно.
Верный своему слову, он проводит осмотр быстро и безболезненно, и через короткую минуту он отстраняется от меня и намеренно сохраняет дистанцию, чтобы облегчить
