Нетерпение. Яркие цвета, звуки прерывистого дыхания и удовольствие на грани боли, острое, практически достигшее критической точки. Я считываю образы, как книгу. Перелистываю воспоминания, впечатления, окунаюсь в чужую… любовь? Ее глазами смотрю на свое безразличное холодное лицо, ее сердцем у меня щемит в груди, ее душой я оплакиваю не случившееся, несбыточное. В ее радости утопаю, она так счастливая, что безмерное солнечное чувство накрывает нас обоих. Я двигаюсь резче, яростней, что-то рычу, терзаю полные губы в попытке насытиться, но только сильнее расширяется голодная Бездна. И она не отпускает меня, когда Камилла кричит и бьется в конвульсиях освобождения, делясь со мной своими чувствами. Она только ширится, углубляется и сворачивается дырой там, где когда-то билось здоровое сильное сердце.
Я дарю ей прощальный поцелуй. И ставлю блок. Отгораживаюсь привычной стеной, потому что не хочу убивать единственную, способную столь искренне меня любить.
– Адептка Флар, приведите себя в порядок, и ступайте на следующую лекцию, – снова далекий, холодный и властный. Повелитель, – протяните руку, я надену новый ограничитель. Он справится со спонтанными всплесками магии.
Девушка протягивает руку. Я не касаюсь ее кожи, замираю в миллиметре, застегиваю браслет и отхожу.
Камилла озирается вокруг, что-то ища. Потом судорожно одергивает подол юбки, скрывая алебастровую кожу за черной тканью. Кажется, всхлипывает. Но подхватывает сумку с учебниками и вылетает из зала медитации.
Я буду хранить эти воспоминания так глубоко, как только смогу их затолкать. Гораздо дальше секретов моего народа и тайн проклятых демонических родов. Недостижимое должно оставаться таким, иначе порядок вещей нарушается, стабильность теряется, а Повелитель превращается в зависимого от человеческой девушки наркомана. Только воспоминание. И это.
Нагнулся, выхватив из лабиринта подушек белые кружевные трусики, насквозь мокрые и, кажется, хранящие тепло тела девушки. Да вы, господин Повелитель, превращаетесь в фетишиста?
Глава 22. Бездна
Он закрылся от меня. Утолил мой голод, и выстроил невидимую стену вокруг сознания. Несмотря на все те чувства, что я вывалила на демона, стараясь передать невысказанное; тлеющее внутри – сколько ни заливай. Я пробовала, действительно пробовала отвлечься на учебу и позабыть. Все обожание, восхищение и боль от того безразличия, с которым постоянно сталкивалась. Всю… любовь?
Не унижение, а обыкновенное игнорирование. Хотя, в тот краткий миг, пока он был открыт, я успела уловить отголосок несбыточных надежд, злости на самого себя и смирения. С чем мог пытаться примириться красноволосый демон, и нужно ли мне было знать об этом? Не знаю.
Лучше бы он бесился, выпускал когти и клыки, рычал, бился об стены, но не так… пожалуйста. Как можно сначала ласкать, а потом окидывать ледяным взглядом? Я так торопилась сбежать, что, буквально сгорая от стыда, бросилась прочь и наплевала на забытую среди подушек пикантную деталь одежды.
– Плохо выглядишь, – заметила Ронда, едва мне стоило переступить порог общей гостиной, – неудачное свидание?
Видимо, девушка тоже заскочила переодеться в перерыве между занятиями, а вывод о свидании сделала по моим распухшим губам и складкам на примятой юбке.
– Не хочу обсуждать свою личную жизнь с малознакомым человеком, прости, – ответила я, плетясь в свою комнату.
– Пф, ничего, скоро Его Высочество тебя утешит, – вдруг захохотала шатенка.
Я застыла.
– Что ты сказала? – спросила охрипшим голосом.
– Мы с Кэлмиром – однокурсники, и он уже всем уши прожужжал про свою «серебрянку». Видимо, несмотря на неопытность, ты успела наверстать упущенное, да? – она подмигнула желтым глазом и красноречиво прошлась по мне, осматривая с ног до головы второй раз. Ее взгляд змеей скользил, оценивая и недобро поблескивая, – стоит передать Наследнику о непослушности игрушки…
– Говори ему что хочешь, мне плевать, – защищаясь огрызнулась я и захлопнула дверь за спиной. Оперлась на нее и медленно сползла на пол. Сложно противостоять желаниям, когда в тебе кипит кровь Первородных, толкая на безрассудства. Произошедшее в зале медитаций сложно назвать рациональным проявлением. Взрыв, ни капли флирта, только чистые животные инстинкты неподвластные влиянию разума. Если бы я могла освободиться от гнета странных чувств, и стать прежней собой. Лишиться неконтролируемых порывов и перестать набрасываться на каждого случайно встреченного мужчину…
Каким бы великолепным он ни был…
Воздух в легких расширился, мешая дышать. Все угрюмые мысли сплелись в тугой клубок оголенных нервов и подкатили к горлу. Как чужие руки сжали его, не давая сделать вдох. Больно. Комната помутнела, цвета потеряли краски. Я смотрела на Могильную лилию, вяло трепещущую на подоконнике под слабыми дуновениями ветра из приоткрытого окна. Нежные лепестки с зелеными прожилками вздрогнули, попытавшись раскрутиться, но неведомая сила сгустилось чернотой вокруг цветка и не позволяла ему двигаться так, как он хотел.
Темные щупальца протянулись в мою сторону, опутали руки, черными оковами застегнулись вокруг них, и продолжили свое путешествие по моему телу. Они сплетались в узор, сдавливая грудь, живот, бедра. Черный кокон заключил меня в ловушку. Я не могла вздохнуть, воздух превратился в недосягаемый кисель, желейную субстанцию, которую нос никак не мог втянуть, а рот одеревенел, язык распух.
Я повалилась на пол, бессильно пялясь на черное полотно, висящие вуалью перед глазами.
– Страж, – одними губами проговорила, еле слышно. Превозмогая невероятную слабость, рука нащупала печать академии и сжала. Кругляшок выкатился из ослабевших пальцев, стукнув по полу.
Сознание померкло.
Оно плавало в неясном Ничто. Серый туман несостоявшихся призраков. Человеческие силуэты бродили неприкаянными в нем, лишенные лиц, эмоций. Отголоски чужих душ. И я шла рядом.
У меня не было цели движения, но я спокойно проходила мимо других теней, стараясь не вглядываться в пустые лица. Однажды, я запнулась. Моя нога натолкнулась на препятствие, лодыжка незапланированно покачнулась, и нарушенное равновесие сыграло со мной жуткую шутку.
Я врезалась в один из силуэтов, с величайшим изумлением осознав его материальность. Мои ладони легли на теплую грудь, вздымающуюся от дыхания, под кожей слышалось шуршание крови по венам. Очень медленное, но оно было. Мне подумалась, что я уже очень давно брожу среди этих истуканов и пора бы уже озадачиться природой моих соседей. Решительно закинула голову и увидела плоский блин лица. На нем не было глаз, носа, и рта. Даже ушей у существа не было. Только растрепанный ершик волос и оно бестолково глянуло на меня в ответ.
В тумане повеяло холодом. Ледяной ветер пробрал до самых костей, в ужасе, я отшатнулась. Мне показалось, что сквозь Безликого на меня посмотрела сама Бездна.
«Если долго смотреть в Бездну, рано или поздно она начинает смотреть на тебя» – всплыла в мыслях известная философская цитата. Кто бы ни сказал эти слова, он определенно имел опыт общения с Бездной, и я, ощутив на себе выбивающий из колеи взгляд, решила больше не экспериментировать.
Надо сказать, что Ничто не было таким уж беспредметным. Помимо серого молока тумана с бродящими в
