— Василич? А ты что здесь делаешь? Почему не в тюрьме? Я уж думал сходить к тебе, сухариков отнести, а ты — вот он весь.
— Все, Пал Андреич, откинулся, — рассмеялся тот.
— Проблем не было?
— Да так, чуток. Сказал все, как договаривались — они все равно выпускать не хотели. Мурыжили, звонили кому-то. Потом сам Олег Викторович приехал, поговорил с ними — тогда уж отпустили.
Нестеров обернулся: из таможенной зоны выходила Галина. Все остальные были уже в зале.
— А не знаешь, почему Олег Викторович не приехал? Что там у него?
Виктор Васильевич пожал плечами:
— Я не в курсе. Его Игорь должен был привезти.
— Игорь? — Павел ощутил неприятный холодок в груди.
Набрал номер телефона Олега. Телефон не отвечал.
Старкова явно раздражал монотонный, противный писк, который продолжался уже секунд двадцать. Пищал мобильник Осокина, лежащий на столике.
Наконец Олег неторопливо, как бы нехотя, взял его в руку, отключил.
— Я не знаю всего вашего плана, Константин Юрьевич, — усмехнулся он. — Но, как мне кажется, он по сути своей — ошибочен. Деньги англичане дают не компании, а лично Нестерову. И если он будет убит — немедленно разорвут договор. Уверяю вас — это не блеф! Все будет именно так! Поэтому убивать Нестероване просто нельзя, а ни в коем случае нельзя!
Осокин выдержал паузу. Но Старков не ответил — он не понял пока, какую игру затеял его оппонент.
— Действовать нужно по-другому. Я объясню как, а пока надо срочно отменить покушение!
Старков покачал головой:
— Какой вы, право, смешной, Олег Викторович. Что ж вы нас за идиотов-то держите? Вся ж ваша хитрость аршинными буквами у вас на лбу написана.
… Из-за поворота появился бордовый БМВ. Хотя Поршень ждал именно его, появление БМВ все равно оказалось для него неожиданным. Он нервно вздрогнул:
— Едут. — Он потащил из-под сиденья автомат. Ярый вышел из машины. Но пистолет достать не успел.
Раздался звонок на его «экстренный мобильник». Звонить по этому телефону могли только в самом крайнем случае. Раскрыв телефон, услышал из трубки всего одно слово:
— Отбой.
Олег сделал глоток вина, поморщился:
— Баловство одно. Может, водочки?
Старков подозвал официанта, заказал водки.
— Вы думаете, что вы захотели со мной встретиться и поэтому меня сюда привезли? — продолжил Осокин. — Нет, это я захотел с вами встретиться и поэтому вы меня сюда привезли. Я Игорька вашего давным-давно вычислил. И не увольнял до сих пор только потому, что через него мне нужно было выйти на вас, Константин Юрьевич. У вас ко мне наверняка есть какое-то предложение. У меня к вам тоже. Я уверен — не менее заманчивое! Дело в том, что Нестеров не из тех людей, на которых можно надавить. Нет, надавить, конечно, можно, но толку от этого — ноль! Устранить его физически тоже нельзя — я уже объяснил почему. Какой из этого следует вывод? Надо найти способ воздействия на него. Вы согласны со мной?
Старков до сих пор не понял: может ли он доверять человеку, сидящему напротив? На самом ли деле он хочет действовать сообща или все же ведет какую-ту свою игру? В любом случае его надо было выслушать до конца. Отвечать не стал, не желая быть втянутым в разговор раньше времени.
— Продолжайте, продолжайте. Я внимательно слушаю.
— Дело в том, что я уже нашел способ воздействия на Нестерова. И если бы мы с вами встретились чуть раньше, я думаю, вам удалось бы избежать некоторых абсолютно ненужных действий. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Намек на покушение был слишком явным, чтобы его не заметить. Да и в голосе Осокина прозвучали снисходительно-осуждающие нотки. Однако Старков предпочел не акцентировать на этом внимание:
— И в чем же состоит ваш способ?
— Не так давно у Нестерова появился новый референт. Обычная женщина из небольшого городка. Я выбрал ее из сотен претенденток. И это оказалась именно та женщина, которую Нестеров любит многие годы. Хотя встречались они всего раз в жизни. Это единственная женщина, которую он любил в своей жизни. Он называет ее ни больше ни меньше как «богиней». И вот эта богиня появляется в компании в качестве его референта. Такая вот потрясающая случайность. — Осокин сделал акцент на слове «случайность». При этом едва заметно улыбнулся.
«Никакой игры он не ведет. По крайней мере с нами, — вдруг понял Старков. — Просто хочет использовать нас, чтобы взять реванш. Всю жизнь оставался в тени „друга“, завидует его самостоятельности, удачливости. Смертельно ненавидит его и будет управлять им, как кукловод марионеткой. С удовольствием. Наслаждаясь полученной властью. В наших интересах! И в своих, конечно, но главное, что — в наших! А когда пойдут английские инвестиции, проект наберет ход и обратного хода для инвесторов не будет, согласится с тем, чтобы убрать Нестерова. Может, еще и сам первый это предложит. Ну что ж, пусть использует нас. А мы его. Как это у них в бизнесе называется? Взаимовыгодное сотрудничество?»
— Случайность просто удивительная! — согласился Старков. — И главное, случилась для нас очень вовремя. Так вы думаете, с помощью этой женщины мы сможем воздействовать на Нестерова?
— Уверен в этом.
— Как ее, кстати, зовут?
— Анна.
— И эта Анна уже знает о том, что ей предстоит делать?
— Пока нет. Но скоро узнает.
Старков на секунду задумался:
— Не буду спрашивать, с чего вы взяли, что она согласится нам помогать. Этот вопрос вы наверняка продумали.
Он налил водки из графинчика, принесенного официантом. Сначала себе, потом Осокину. Взял свою рюмку:
— Ну что ж, в общих чертах все ясно. Прежде чем обсуждать подробности, предлагаю первый тост: за сотрудничество! — Кивнул на осокинскую рюмку, кривовато улыбнулся. — Что сидишь, как на похоронах? Бери, Олег, не стесняйся!
Глава 18
Темно-зеленый «седан» мягко шуршал шинами по гравию подмосковной дороги. За окнами мелькали умытые недавним дождем деревья, невысокие дачные домики с верандами и мансардами, раскидистые яблони и аккуратные ряды грядок. Откуда ни возьмись на дорогу выскочила лохматая собака и помчалась, хлопая ушами, рядом с машиной.
— Ну куда ты лезешь, а? — досадливо поморщился Виктор Васильевич. — Жить тебе, дворняга, надоело?
Покачал головой, усмехнулся, полуобернулся к Анне:
— Да, Анна Николаевна, тут не Лондон, правда? С десяток километров от города — и все: куры, утки, коровы, псины бешеные.
Анна рассеянно кивнула в ответ и снова откинулась на спинку сиденья, полуприкрыв глаза. Ей думалось о чем угодно, только не о Лондоне. О том, что нужно будет купить фрукты и соки, о том, что пирожки лучше испечь с повидлом, о том, что Наташенька больше всего любит грушевое, о том, что прямо сейчас, не заезжая домой, нужно будет отправиться с ней в «Детский мир» и набрать там всякой всячины — всего, что дочка пожелает: кукол, мягких зайцев, паззлов, книжек. Лондон! Нет, Лондон она вспоминала тоже.
